class="p1">— Могу.
Пришлось на ходу придумывать историю о том, как я шел мимо неблагополучного района и совершенно случайно попал в перестрелку между полицейскими и наркокортелем. Нина едва ли поверила в мою историю, но больше не задавала лишних вопросов.
Лечение состояло из странных манипуляций, которые проводила надо мной девушка. Я чувствовал то холод, то нестерпимый жар. Потом, когда боль начала отступать, я понял, что рана затягивается.
— Готово, — произнесла Нина, поглаживая меня по ноге. — Больно?
— Нет.
Я глянул на то место, где еще совсем недавно была дыра и с удивлением обнаружил, что сейчас там ничего уже не было. Только маленькое розовое пятнышко новой кожи говорило о том, что сюда в меня стреляли.
— Спасибо, — только и смог вымолвить я.
— Ты же понимаешь, что одним спасибо тут не обойдешься? — хитро улыбнулась девушка. — Сейчас ночь, вряд ли кто-то еще обратиться за помощью. так что…
Нина расстегнула верхнюю пуговку халата. Потом еще одну.
Пришло время расплачиваться услугой за услугу. Впрочем, я был не против.
* * *
К утру я был весь вымотан. Мне хотелось спать, но нужно было отправляться на уроки. Быстро накидывая рубашку на исцарапанное тело (Нина сегодня была настоящей хищницей), я двинул на пары.
С Катей пересечься не удалось, наши уроки не совпадали. С трудом отсидев предметы, я двинул к себе, мечтая о том, как лягу и как следует отосплюсь. Не сложилось.
— Пушкин — ты? — спросил меня пацан с младшего класса, подойдя ближе.
— Допустим. Чего надо?
— Там с тобой поговорить хотят.
— Кто?
— Да мне то откуда знать? — пробурчал тот. — Меня попросили тебе передать. Я передал. Иди во внешний дворик. Там тебя ждут.
И тут же ушел.
Я пару секунд размышлял о том, чтобы не ходить туда — мало ли кто меня может звать, что теперь, ко всем ходить?
Но потом все же решил проверить. Что, если это учитель или кто-то из руководства насчет экзамена? А может, Катя? С ней вчера не очень хорошо получилось. Слишком уж я сильно наседал на нее. Видимо обидел. Теперь поговорить хочет? Ох, не люблю я все эти душевные разговоры!
Пройдя коридор, я вышел из школы. Внутренний дворик представлял собой большую площадку, покрытую газоном, закрытую со всех сторон ровным заборчиком кустарников и деревьев. Тут тренировались, а порой и просто отдыхали ученики.
В дальнем углу, возле самого входа, стояло трое.
Даже отсюда я видел, что это точно не ученики школы и не Катя. Одеты они были во все черное: фраки, костюмы, брюки. Казалось, что пришли прямо с какого-то официального вечера.
Я оценил обстановку. Засады нет, сами незнакомцы на убийц не похожи.
Но идти к ним не хотелось. Чутье подсказывало — нужно оставаться на месте.
Мою опасливость поняли гости и сами двинули ко мне на встречу, чем еще сильней заставили нервничать. Правда руки держали на видном месте, вольно или невольно показывая, что оружия в них нет.
Я медленно двинул навстречу. Посмотрим, что им от меня надо.
Мы встретились на середине поля.
— Александр Федорович, рад вас приветствовать, — произнес мужчина по центру.
Он был высок, худ. Черные тонкие усики были идеально пострижены и выглядели как две тонкие линии. Взгляд незнакомца был тяжелым, нехорошим. Подошедший мне не понравился.
— Я вас не знаю, — ответил я, на всякий случай приготовившись в любой момент ринуться в бой.
— Меня зовут Евграф Михайлович Крысеев.
Я напрягся. О теме беседы я уже догадывался.
— Пришли за сына своего вступаться? — холодно бросил я, поглядывая на двух парней, стоящих с двух сторон то Евграфа.
— Он мне не сын, — покачал головой. — Племянник. Но вы правы. Именно о нем и будет наш с вами разговор.
— Разговор? Разве я сказал, что буду с вами разговаривать?
— А разве нет?
— А разве мне есть о чем с вами болтать?
— Ну как же, — улыбнулся Евграф. — С умным человеком всегда найдется, о чем поговорить.
— Считаете себя умным?
— Не глупым.
— Тогда скажите мне, не глупый человек, почему я до сих пор не послал вас куда подальше?
Евграф напрягся. На его шее заиграли желваки, а двое спутников даже подорвались вперед. Но тот остановил их жестом руки.
— Вы слишком дерзки, молодой человек. Видимо вы не воспитаны или не осведомлены с кем имеете дело.
— Общее мнение я уже составил о вас и вашем племяннике.
— Правда?
— Именно так. И оно вам не польстит.
— Выслушаю, может быть, не с удовольствием. Но выслушаю. Мнение народа всегда важно.
Евграф специально подчеркнул слово «народ», давая понять, что я для него ниже уровнем. Ничего, переживем.
— Ну если и в самом деле хотите слушать, то пожалуйста. Я думаю, что ваш племянник, несмотря на свой возраст, просто разбалованный ребенок. Отхватил от противника — и тут же побежал жаловаться мамочке. Вы тоже не далекого ума человек, раз тут же пошли его защищать, в место того, чтобы всыпать как следует — чтобы не жаловался и не ябедничал.
— А вам палец в рот не клади! — усмехнулся Евграф.
Казалось, мои слова его не тронули, внешне он был невозмутим. Но вот скрыть в глазах ярость ему не удалось. Ага, значит проняло. Теперь надо деликатней, чтобы не рвануло.
— Насчет пальцев в рот — это вы не по адресу. Предложите лучше своему племяннику — думаю, он будет не против пососать конечности родного дядюшки.
— Хватит! — рявкнул Евграф, вдруг весь покраснев.
Так, перегнул. Интересно, что фраза точно попала в болевую точку. Даже не хочу думать, что там такое у них происходит в роду, что от этот Евграф так завелся.
Пора сваливать.
— На сим считаю наш разговор законченным и…
— Нет! — Евграф схватил меня за шиворот и притянул к себе. — Мы еще не закончили.
Его хватка была стальной. Я чувствовал в его пальцах невероятную силу, которую невозможно получить, просто занимаясь гантелями или тренировкам.
«Значит, Дар, — понял я. — А значит я смогу его загасить. Ну что же, давай, попробуй рискнуть, усатый!».
Нужно было только выгадать момент и включить свои умения.
Но Евграф не предпринимал никаких активных действий, продолжая сверлить меня взглядом. Потом, после паузы, могильным голосом произнес:
— Я пришел сюда в качестве секунданта.
— Секунданта? — мне сложно было сержать удивление.
— Именно так. И от имени своего доверенного лица — Николая Крысеева, — я вызываю вас на дуэль.
— И каков же повод дуэли? — сквозь зубы ответил я. — За то, что я вступился за слабого, которого ваш племянник донимал со своими дружками? За то, что в честной схватке со
