Затем, заскочил на полчаса в уже строившийся Наукоград, где пообщался с профессором Чижевским Дмитрием Павловичем – напряжённо работающим над малой промышленной установкой по выделению сверхчистого по этим временам диоксида титана.
Слегка попеняв Дмитрия Павловича за медлительность и, терпеливо выслушав в ответ его бесконечные хотелки насчёт оборудования для металло-химической лаборатории и, так уже по оснащению стоящей – на голову выше любых других отечественных:
– Сколько можно ждать биокулярный микроскоп – позволяющий различать одни кристаллы от других?
– Столько – сколько нужно, Дмитрий Павлович.
– Мы получили компрессор из Германии – но такой системы и, в таком состоянии, что нам пришлось его больше чинить, чем на нем работать… Вы, что? Издеваетесь? Сколько можно терпеть такое отношение, я спрашиваю?!
Только и остаётся, что отвечать:
– Маркс терпел и нам велел!
Взяв «проблемы на карандаш», посетил здесь же посёлок педологов – уже возведённый из быстросборных домиков. Поговорил с Фридрихом и Екатериной Залкиндт, бывшей в девичестве Олейниковой, послушал писк первых младенцев рождённых по проекту «Поколение Next», поугорал над данными им «революционным именам (Марлены – в честь Маркса и Ленина, Октябрины – в честь революции, Эвиры – напоминание об эпохе войн и революций и даже, Ледавы – в честь Льва Давидовича Троцкого и Либкнехтины – в память о германском коммунистическом вожде Карле Либкнехте) и, со счастливой улыбкой на лице поехал дальше.
Посёлок вермикологов был практически пуст – большая часть учёных уехала в Чуйскую долину за одноимённым дождевым червём, но работы шли. Рабочие с весёлыми матерками вручную перелопачивали кучи компоста, где копошились и размножались прожорливые «маньчжурцы» – черви, привезённые в прошлом году с Дальнего Востока.
В думах, как механизировать этот процесс, проехав через поля Подхоза – зеленеющих дружными рядами картофельных кустов, я наконец приехал в «Особое проектно-техническое бюро № 007» (ОПТБ-007), при Ульяновском исправительно-трудовом лагере.
Побывав в Опытно-экспериментальном цехе и посетив ряд конструкторских бюро – в первую очередь Архитектурно-строительный, я затем у себя в кабинете, выслушивая доклад своего «второго я» – зэка Краснощёкова, сообщающего мне, что Богданов не приедет – получив новое назначение в ВСНХ, обратил внимание на его кислый вид:
– Ну не приедет Александр Александрович – да и Маркс с ним! Жили же как-то без него и его «теологии» и, дальше жить будем – пока не помрём. Или, ещё что-то случилось что, Александр Михайлович?
Однако, во рту стало горько.
– Да уж, случилось, Серафим Фёдорович… Забирают меня от Вас!
Это было так неожиданно – как ушат колодезной воды за шиворот и я растерялся:
– Час от часу не легче… Куда забирают и кто?
– Назад в Лефортово, а вот кто…
Недоумённо разведя руками:
– …Даже, не решаюсь предположить.
Так, так, так…
Случайность, или чья-то целенаправленный замысел?
Если знающий все мои дела-делишки и планы Краснощёков выйдет из-под моего «колпака» – это может иметь самые непредсказуемые последствия для меня и моей «империи».
Этого допустить никак нельзя!
Лихорадочно соображаю:
– Какие меры были предприняты Вами лично?
– Сперва я через Начальника лагеря, в ответ на запрос отправил уведомление об невозможности этапа в связи с состоянием здоровья. Затем, через Брайзе и его юридическую контору «Красная справедливость» – прошение об амнистии к следующей годовщине Октября.
– Каковы шанцы на последнюю? Что Иосиф Соломонович обещает?
Довольно кисло:
– Ничего не обещает – всё зависит от «кремлёвских» и их тайных помыслов… А они только Марсу известны.
– Друзьям, приятелям и просто знакомым писали?
– В первую очередь. Но пока никакого ответа нет.
– Сколько сможете продержаться «на больничном»?
– Да, хоть всю жизнь! Лишь бы какая-нибудь сволочь – комиссию с поверкой не прислала.
Поразмыслив, подытоживаю:
– Ну, что ж… Будем – надеяться на лучшее, но готовится к худшему. Вы, Александр Михайлович – «на лыжах» бегать умеете?
Недоумевая, таращится:
– В каком смысле «на лыжах»? Лето же на дворе?!
– Хахаха! Это я так – иносказательно.
В крайнем случае устрою Краснощёкову побег, сделаю ему новые документы, выдумаю биографию и спрячу его где-нибудь в Выксе у Дыренкова.
Напоследок побывав в неподалёку от Ульяновского ИТЛ расположенного Центр изучения способностей человека «Осознание-Икс», узнав как там идут дела у четы Сифаровых Володи и Нины. Послушав, как щёлкает прообраз релейной электронно-вычислительной машины и, познакомившись с вновь прибывшими «учёнными идиотами» и их уникальными способностями, поехал в Ульяновск.
* * *
В первом же подразделении моей промышленной «империи» – фармацевтической артели «Красный активист», меня ждал новый удар судьбы.
В прошлом году я перевербовал прибывшего из Германии химика-технолога Фрица Ратценбергера – по чьё-то бюрократической халатности направленного в Ульяновскую ВТК к Макаренко, где требовались лишь технологи-приборостроители или хотя бы механики.
Приставив к нему ученика местного аптекаря Артёма Засыпкина – очень способного парнишку, я поручил «изобрести» сульфаниламид со стрептоцидом вкупе. Тот, сперва взбрыкивал – мол, какое там лекарство может получиться из обыкновенного красителя?
Однако, пробурчав нечто вроде «любой каприз – за ваши деньги», с присущим немецким прилежанием – взялся за это «дохлое дело», всё более и более им увлекаясь. На мои вопросы об успехах, он сперва со скрытым ехидством – отрицал саму возможность получения положительного результата, затем стал как-то подозрительно отмалчиваться.
Мне бы насторожиться, когда этот чёртов фриц – вновь стал энергично трясти своей совершенно круглой, как футбольный мяч головой, с рыжей как огонь шевелюрой:
– Nein, Chef… Nichts funktioniert, tut mir leid.
Но, я не могу за всем и за всеми уследить!
Да и как заглянуть в душу человека?
Вот и результат: без малого месяц назад, воспользовавшись моим отсутствием – Фриц Ратценбергер сбежал вместе Артёмом Засыпкиным, прихватив результаты исследований.
Спрашиваю у Канцевича Аркадия Вениаминовича – бывшего аптекаря, а ныне – Председателя артели «Красный активист», производящей активированный уголь – популярное и практически единственное действенно-эффективное лекарство «от живота»:
– Ищут?
– Заявление в милицию написали, стало быть – ищут.
– Как поймают – Фрица на кол, это непременно! А уж потом…
Тот, согласно кивает:
– Артёмку – выпороть хорошенько, с этого засранца будет достаточно, а насчёт этого рыжего – я согласен. Он же у нас девку обрюхатил и смылся.
– Сволочь!
– Ещё какая, сволочь.
Хрен они их найдут, потому что этот хитрый фриц – сказал, что едут в Ленинград за реактивами и, моим именем взял довольно крупную сумму денег. Хватились то, собственно говоря – лишь перед самым моим приездом, когда мамаша «брюхатой» девки подняла кипеш.
– Одно в этой истории радует: тот фашист – не ЛГБТ какой-нибудь толлерастический и, Артёмкиной заднице – ничего не грозит.
Изумлённо пучит зенки:
- ЧЕГО?!
– Да, так ничего – мысли вслух…
Вполне понятно моё состояние, да?
Я кипел как тульский самовар с овном, источая зловонно-ядовитые миазмы…
Блин, как только в сорок пятом (все силы приложу – чтоб пораньше!) возьмём Берлин, жив буду – специально приеду в Германию, найду этого фашиста и казню самой лютой смертью.
Чтоб такое придумать?
Ведь кол в жоппу, это по-любасу – довольно банально и пошло.
