Вскинув руку к виску, случайно стукнув средним пальцем по краю каски, я представился:
— Старший лейтенант Громов, командир манёвренной группы. Представьтесь и доложите, кто командовал освобождением, воспользовавшись нашей атакой.
Вперёд вышел худощавый мужчина лет тридцати на вид во рваной, хоть и аккуратно заштопанной красноармейской форме. У него на поясе уже был застёгнут офицерский ремень с кобурой, на плече висел МП, рядом стояли трое бойцов с немецкими карабинами. Видимо, его личная охрана.
— Старший лейтенант Смелов. Владимир Данилович. Начальник штаба второго батальона четвёртого мотоциклетного полка. Девятый механизированный корпус.
— Отлично, начальник штаба мне пригодится. Кстати, старлей, у меня есть один лейтенант из девятого мехкорпуса, только он танкист, командир роты.
— Надеюсь, мы с ним увидимся.
— Увидитесь–увидитесь… Значит, так, старший лейтенант, у меня свободна должность начальника штаба особой мехгруппы, в которую будут входить три мангруппы. Пойдёшь?
— Вот прям так сразу, без проверки? – даже растерялся он.
— А ещё фамилия Смелов, – хмыкнул я. – Мой особист тебя проверит, не волнуйся. Для меня важны твои профессиональные качества и умения, остальное побоку. Так как?
— Принимается, товарищ старший лейтенант.
— Хорошо, вводная по мехгруппе такая. Она всё ещё на начальной стадии формировании. Я и на лагерь совершил налёт, только чтобы набрать высокомотивированных бойцов и командиров с нужными мне специальностями. Как я понимаю, с этим проблем нет?
— Нет, – отрицательно покачал головой Смелов.
— Хорошо. Значит, приказ такой. Приготовиться к выдвижению. Минут через десять – пятнадцать стемнеет, к этому времени люди должны быть готовы. Сейчас подгонят две повозки, посадите на них самых обессиленных, остальные пойдут пешком, тут недалеко, не успеете устать. Также мне нужны списки командиров и бойцов с перечнем их воинских специальностей для формирования мехгруппы. Бумаги возьмёте в штабе лагеря. Там же оснаститесь на предмет материального обеспечения штаба. Кстати, штат соединения тоже требуется сформировать с нуля, это тоже будет на вас. Чуть позже я выдам вам документы, где будут описаны штаты всех подразделений. Сейчас особо на этом направлении работать не надо, главное собрать трофеи и выдвинуться из лагеря, формирование соединения оставим на завтра, когда будут готовы списки со специальностями бойцов и командиров. Всё, работайте, если что, я у казармы. Кажется, там наш начальник артиллерии что‑то нашёл… И ещё, вы в этом рванье как‑то не похожи на командира. Мы с вами, похоже, одной комплекции, дойдём до лагеря, напомните, я вам отдам свой запасной комплект командирской повседневной формы.
— Хорошо, я подойду, – кивнул Смелов.
Мне показалось, он стеснялся того рванья, что было на нём, именно поэтому я предложил ему свой запасной комплект формы. Действительно, по сравнению с освобождёнными мои бойцы, казалось, находились на обеспечении тыловых служб Красной Армии, так хорошо они были обмундированы и оснащены. По местным меркам, естественно. Некоторые пленные снимали с перебитой охраны часть формы, ту, что не запачкана, и меняли на свою рвань.
Мои бойцы и военнопленные организовались по барачным отрядам в группы, собирать трофеи, которые Смелов начал педантично записывать. Его помощники вели перепись всех красноармейцев и командиров. К сожалению, командиров в лагере оказалось мало, он предназначался для рядового состава. Повезло здесь оказаться только тем, кто успел скинуть перед пленом свою форму и надеть красноармейскую. Тот же Смелов именно так попал в лагерь, только его, бессознательного, переодели бойцы его же батальона. Их в лагере находилось три десятка, свидетелей у моего новоявленного начштаба было в избытке, к тому же это был приятный сюрприз, есть из кого формировать мотоциклетные взводы. А их планировалось формировать три единицы, по количеству мангрупп.
Но это Смелов объяснил мне мельком, ещё когда представлялся, поэтому, размышляя о тех сведениях, что он сообщил, я дошёл до казарм охраны, перешагивая через останки тюремщиков, и, обойдя строение, остановился как вкопанный, почувствовав, как мои губы невольно раздвигаются в счастливую улыбку. Причина такого моего поведения была существенной. А именно – мои бойцы осматривали две советские полевые батальонные кухни, а также третью, уже немецкую, что находились под на – весом.
— В порядке? – спросил я подходя.
Семёнов в это время с двумя бойцами проверял упряжь у кухонь, как раз заканчивали их осматривать, поэтому ответил сразу:
— Целые, пули их не задели. Я у местных поспрашивал. Оказывается, пленных кормили с наших кухонь, а немцы питались со своей.
— Я думал, у них тут столовая.
— Я тоже так думал, но оказалось, походными кухнями проще. Или сделали временно и так оставили.
— Вряд ли, немцы педанты, скорее всего так и спланировано. Кухни забираем. Все. Нужно обеспечить их вывоз, так же как и всех запасов продуктов. Я так понимаю, то строение – это продовольственный склад?
— Да, я уже отправил Ивана осмотреть его, а то пленные навострились его пограбить. Насчёт кухонь сейчас распоряжусь. Отправлю одного из разведчиков к обозу, чтобы привезли пустые повозки и телеги. Погрузим продукты и вывезем кухни.
— Первым рейсом раненых и больных. Анна уже должна ожидать их.
— Сделаем.
— Хорошо, занимайтесь, если что, я буду в штабном домике лагеря. Нужно узнать, что там Игнатьев наработал.
Оставив Семёнова заниматься сбором трофеев, я прошёл к домику. На пороге остановившись, я посмотрел на заходившее солнце и вздохнул: наступала‑таки тихая украинская ночь, а у нас ещё так много работы!
Через час, выстроившись в колонну по трое, бывшие военнопленные под предводительством наших разведчиков выступили из лагеря. Раньше просто не получилось, пришлось изрядно поработать, чтобы организовать и разбить пленных на временные подразделения по сорок человек в каждом, назначив командиров. Иначе получается просто какой‑то сброд. К этому времени раненые, кухни и большая часть продовольствия были вывезены, этим занимался лично Семёнов. Воронин принимал на месте нашей стоянки.
Продовольствие забрали то, что предназначалось охране, для пленных же в основном была заготовленная полугнилая брюква и свекла, найденная моими трофейщиками не на продовольственном складе, а в подземном кое‑как сделанном овощном хранилище за казармой.
Из лагеря мы с Семёновым выходили последними, колонну вёл старший лейтенант Смелов.
— Людей много, трудно будет уходить, – негромко сказал Семёнов, когда второй разведчик, красноармеец Мироедов, однополчанин Белова, подвёл к нам лошадей.
