Визит венецианских купцов подал отличную идею. «Откаты», конечно, бред сивой кобылы. Деньги получишь один раз, а покупать втридорога и продавать задешево будешь всю жизнь. Братья засели за встречный план, купили у картографа нужные карты и составили проект военно–экономической операции по деблокаде России.
— Венецианцы должны согласиться на предложенный нами вариант, — откинувшись в кресле, уверенно заявил Саша.
— Не только клюнут, но и помогут, — поддержал Вова, — к тому же мы и денежек подкинем.
— Возьмут себе долю посредника, не без этого.
— Осталось уболтать испанцев, а они упертые в вопросах веры.
— Дипломатию скинем на плечи итальянских товарищей. Здесь они нас переплюнут.
— Да уж, если сумели крестоносцев завернуть вместо Палестины на Византию, то и испанцам голову заморочат.
— А как Павел смог стать магистром Мальтийского ордена? Он же православный.
— Орден ради такого дела ввел двух магистров.
— Один католик, другой Павел Первый, ты это хочешь сказать?
— Да мы с тобой тысячу раз были в Павловске и Гатчине! Экскурсовод про Мальтийский орден рассказывает чуть ли не от входной двери.
— Я помню только Греческий зал.
— Кстати, насчет Греческого зала, что ты там говорил про русское стекло?
— Ты имеешь в виду слюду?
— Ну да, сколько я книг ни читал, везде написано про мутные слюдяные оконца.
— А про бронестекло читал?
— Нет, а что?
— А то, что в школе надо учиться! Триплекс три миллиметра стекла, затем слюда, снова стекло и так далее.
— Интересно, почему так?
— Через толстое стекло из–за преломления света ничего не видно, а слюда не преломляет свет, из слюды никогда не сделать линзы. Плюс защита.
— Ты хочешь сказать, что слюда абсолютно прозрачная?
— Уже сказал.
— Нескладушка, на триплексах не стекло, а плекс.
— Если ты имеешь ввиду бронетриплексы.
— Погоди, а в кабинете физики лежали желто–зеленые пластинки.
— Кто же будет брать прозрачную слюду на электротехнические цели? И вообще, вспомни про триплекс и отстань от меня.
Вова тяжело вздохнул и пошел собираться на первое свидание с герцогиней Элеонорой Изабеллой Пави из рода Габсбургов.
Предстоящее свидание с высокородной вдовой организовал дон Бобо Карио, который в очередной раз доказал братьям свою пользу. Он всегда сам выбирал место предстоящего визита и сопровождал близнецов от начала и до конца. Юноши полностью на него полагались, ибо получали реальную помощь. Во время вечеринки дон Бобо неизменно сидел в окружении старушек и старичков, где вел свою разведывательно–подрывную деятельность. Но стоило возникнуть ситуации, когда требовалась его подсказка, он неизменно оказывался рядом, как будто предвидел такие моменты. В один из дней братья получили очередное наставление:
— Уважаемые caballeros, сегодня вам предстоит сделать для себя серьезный выбор.
— Дон Бобо, к чему такая напыщенность? — засмеялся Вова. — Уж не сосватать ли нас собираетесь?
— Нет, нет, что вы! — Дон Бобо в ужасе замахал руками. — О свадьбе не может быть и речи. Одному из вас предстоит наладить амурные отношения с герцогиней Элеонорой Пави.
— Она замужем?
— Вдова, трое детей, муж герцог Максимилиан Пави погиб во время Пиренейского похода в сражении под Наваррой.
— Это обязательно? — Саше совсем не хотелось забираться в постель одинокой старухи.
— Решение принимать вам, я только подсказываю. Герцогиня Элеонора высокородного происхождения, в ее жилах течет кровь Габсбургов.
— Какая для нас польза от этой самой крови? — поморщился Саша. — У нас совсем другие цели.
— Ах, какие вы наивные юноши! — воскликнул сводник. — Родственница короля, подруга и свояченица королевы.
— И что?
— Как что! Она вам поможет в любых делах! Если не прямо, то косвенно.
В словах дона Бобо Карио был резон — помощь им нужна. Неразумно полагаться только на дипломатические таланты венецианцев. К тому же оставался открытым вопрос легализации, им бы бумажку, желательно с подписью короля. С другой стороны, сближение с родственницей монарха может привести к прямо противоположным последствиям. Взять того же Нуньеса де Бальбоа, первооткрывателя Панамского перешейка. Отправленные королю тонны золота споткнулись об элементарную интригу. Губернатор и генерал–капитан Панамы оказался в кандалах и по приказу монарха обезглавлен. Стремно лезть в испанские интриги, особенно когда цена вопроса ограничивается «всего лишь» собственной жизнью.
Поразмыслив, братья бросили жребий «на морского». «Жертвой» оказался Вова, который сразу оговорил условия отступления. Саша согласился с оговорками брата, в конце концов, отказавшись от сближения с неизвестной дамой, они ничего не теряют. В качестве подарка, который желательно сделать при знакомстве, юноши выбрали венецианские стеклянные цветочки, которые пришпилили к синим бантикам из шелковых ленточек. Первую встречу и знакомство назначили перед обедом во дворце Марии–Луисы, где герцогиня жила на правах родственницы. Шикарный дворец, построенный еще в мавританские времена, принадлежал брату покойного мужа. Карета проехала по цветущему парку с неизменными фонтанчиками с золотыми рыбками и остановилась перед центральной лестницей. Дон Бобо еще раз проинструктировал юношу, и они вошли в вестибюль.
Слуга–мавр провел гостей через анфиладу комнат и залов и осторожно открыл дверь в маленькую гостиную. За столом черного дерева с богатой инкрустацией из золотых виньеток сидела миленькая девушка лет двадцати, несколько полноватая на вкус Вовы. Увидев гостей, она улыбнулась и сделала приглашающий жест рукой. Дон Бобо Карио подбежал к ней на цыпочках:
— О прекрасная Элеонора, герцогиня моего сердца, я безумно рад видеть вас!
— Ах, Бобо, вы по–прежнему сама галантность!
— Ваше светлейшее очарование, позвольте представить доблестного кавалера и русского герцога Владимира Скопина.
Молодая женщина с прищуром посмотрела на Вову, который выполнил сольный балет из четырех шагов с размахиванием руками и снятием с головы шляпы. Выполнив установленный этикетом поклон, юноша решил проявить максимум учтивости, встал перед герцогиней на колено и протянул шкатулку из слоновой кости:
— Позвольте мне…
Герцогиня Элеонора густо покраснела, по каменным плитам дворца застучали подошвы убегающего дона Бобо Карио.
— Мне нравятся решительные мужчины! — с этими словами Элеонора встала и задрала подол.
Вова вернулся только на другой день. Дон Бобо лежал смертельно бледный в окружении дюжины врачей, Саша с любопытством смотрел на брата.
