числилось четыре грузовика, три из которых, очевидно, везли первый взвод роты охраны, последний же — был каким-то техническим.
Мне нужно было в кратчайшие сроки разрушить или повредить как можно больше транспортных средств, чтобы колонна завязла тут и не преследовала союзников, поэтому я не гнался за «фрагами» и не добивал пылающие грузовики с пехотой, тратя на это драгоценное время, а пользовался предоставившейся возможностью, пока колонна беспечна и неповоротлива будучи на марше.
Когда же и второй снаряд влетел в, по-видимому, всё тот же куст, я уже успел поджечь пару тягачей с топливом и разворотить машину с радиооборудованием. Разлившаяся горючка устроила просто-таки ад на дороге, поэтому я посчитал, что пора бы и честь знать. Так что, послав ввысь фиолетовый Сигнал, ну и еще несколько огнешаров вдаль по угадывающимся грузовикам второго взвода, рванул назад. При этом, пользуясь неразберихой, я перебежал дорогу и оказался теперь Севернее ее, поэтому назад буду возвращаться долбя с неожиданной для врага стороны.
Фиолетовый Сигнал был условным знаком для полкового комиссара, имени которого я не запомнил, ну и для фон Шпок ещё. Призван же он был сообщать о стадии операции, ну и что я еще жив здоров, заодно. На такое мне пришлось пойти, дабы убедить их не ерепениться и не ставить мне палки в колеса, а дать повоевать вволю, чем и обеспечить им необходимое время для отхода из Пацевичей. Надеюсь, время я им дал, теперь можно и пошалить. Резерв ещё есть, так что подбавим-ка «летунам» огоньку!
О, офицерский автобус!
— На! — ещё более азартно сверкая своими, ну точно прям демонскими глазами, продолжаю я разить огнем врага и...
Темнота.
Я готов был выть и биться головой о стену... будь она во тьме палатки княгини Большекрутской.
Ну как же так, Саня? Прости, друг. Не сберег я тебя...
Прости, Сонечка, не сдержал я своего обещания...
Кто ж знал, что тот проклятый полурослик, летчик красного «Коршуна» с белой розой на хвосте и бортовым номером черный 77, а по совместительству и босс данжа, ради мести которому я и был призван Шереметьевым на поле битвы под Сухоревкой, будет не перегонять свой козырный самолет по небу, а внезапно попрется в автобусе посреди колонны аэродромного хозяйства, где я случайным огнешаром так вот беспонтово его и укокошу? Как так-то, а?
И да, я вернулся из данжа в тело Франта и теперь всё прекрасно понимаю и вновь помню. Единственное чего никак не пойму, так это: как же можно было настолько люто тупить в том трешовом данже? Даже Систему запустить не смог. Лузер.
Хотя данж занятный. Надо же, эльфы коммунисты. Придумают же.
****
Уважаемые читатели, благодарю за участие в голосовании. Благодаря вашей активности и неравнодушию был установлен и определен дальнейший вектор развития сюжета. Однако всех, кто оказался в меньшинстве либо по какой-то причине ещё не успел поучаствовать в голосовании, прошу не огорчаться, так как я принял решение оставить тему активной. Тем самым, я пойму: каким образом мне продолжить историю в мире эльфов, а также когда и каким образом ГГ туда вернётся. Не может же он нарушить данного Сонечке слова! А будет ли это отдельный цикл или же вбоквел в рамках данного цикла — я узнаю по продолжающемуся голосованию и вашим комментам, которые теперь вы можете свободно там оставлять.
https://author.today/post/173442?c=8912252&th=8912252
Ещё раз благодарю за неравнодушие к моему труду.
ГЛАВА 7
— Владыка? Что-то слу... Ой... Ах, Герд... Ты... Ты такой неутомимый... Ох... Какой напор, словно мы не расстались несколько часов наза... Ах, ненасытный...
Ну и еще где-то полчаса подобных восторгов Оленьки, с момента когда я оставил которую, и правда, прошло всего-то ничего. Но это для нее, а я уже более суток без женщины да и Соня... Эх. Моя милая рыжая Сонечка, слово перед которой я так и не сдержал, так разволновала мне сердце, смутила разум и разбередила душу, что мне нужно было заткнуть... эм, ту брешь, в смысле. Заполнить ту пустоту, что образовалась от столь неожиданной и, похоже, уже навсегда нашей разлуки. А что для этого может быть лучше, чем другая женщина? Тем более такая, к которой, кроме плотского влечения, ты более ничего не чувствуешь, а она при этом готова принять тебя любым, так что ранить ее чувства своим таким вот, откровенно, уродским да потребительским поведением и отношением ты не сможешь.
Когда же я хоть как-то заглушил эту свою тоску, пришло время наконец перейти к делу, ради которого я, собственно, и приперся под утро в покои командора Ольды Чернохолмской, что произошло сразу же после моего возвращения из лагеря Дарцев, которое, к слову, прошло без каких бы то ни было осложнений.
— Пойдем, — повлек я бирюзовоглазую в соседнюю комнату-отделение палатки, где как раз и дожидался нас предмет разговора.
— Сейчас, — ловко вывернулась златовласка, невероятно довольная тем обстоятельством, что любовник столь жарко оценил ее женские качества, причем уже два раза за ночь. И добавила. — Только накину что-нибудь.
— Твое идеальное тело доставляет мне не только плотское удовольствие, но и невероятное эстетическое. Удивительное сочетание. Тобою можно любоваться и восхищаться, вдохновляться и воодушевляться, а достаточно тебе лишь посмотреть немного иным взглядом и вот уже, теряя голову, тебя страстно желаешь и вожделеешь, ты занимаешь все мысли и... — не знаю зачем я всё это начал говорить, но когда был прерван именно таким взглядом, то не смог довершить свой сеанс красноречия, а набросился на предмет страстного вожделения.
Короче, за перегородку мы попали еще минут так сорок спустя.
— Э...это то, что я думаю?
— Не знаю, о чем ты думаешь, но это то, на что завтра, точнее уже сегодня, мы обменяем наши жизни.
Не хочу показаться несколько... эм, нездоровым... ладно, больным ублюдком, по той причине, что предавался радостям взаимоотношений между мужчиной и женщиной, когда в соседней «комнате» палатки лежало обезглавленное тело Большекрутской, но не мог же я, в конце концов, вдруг вынуть мешок из инвентаря и начать доставать оттуда труп прямо на глазах у Ольды, поэтому-то и извлек его чуть раньше. И я ж не виноват, что как-только увидел златовласку, то у меня где-то внутри защемило от утраты Сонечки, и срочно потребовалась неотложная женская помощь, поэтому все дела отошли на второй план, а цель ночного визита пришлось отложить.
— Дарцы сегодня должны будут сделать то,
