таверна. Думаю, там мы найдем и обильное угощение и хорошее вино.
– А помнишь ты, почему ты так давно здесь не был?
Герцог ответил не сразу.
– Этого больше не повторится – сказал он наконец.
– Пошли – вздохнул Мерлин.
Тем временем, епископу надоело долбить автомобиль. Он прошел к фонтану, стоявшему посреди площади и начал бесцельно бродить вокруг него. До того, как очутиться здесь, он прекрасно представлял себе, что будет делать: сражаться с чертями. Но чертей здесь не было. Единственное адское исчадие, автомобиль, как назвали его спутники, изрядно помятый епископским посохом, не проявлял никаких признаков агрессии, и не исчез от крестного знамени. Вообще, сражаться с ним оказалось довольно скучно. Люди же, гуляющие по площади, были совершенно не похожи на чертей. Епископ присел на парапет фонтана, облокотился на посох и задремал. Неожиданно его окликнул юный девичий голос:
– Простите, можно с вами сфотографироваться?
Епископ встрепенулся и поднялся со своего места. Перед ним стояла молодая парочка. В руках молодого человека был фотоаппарат. Отец Уриил опешил. Он стоял и смотрел, на собеседников, не зная, что ответить. Девушка не дожидаясь согласия подошла к нему и обняла за талию. Молодой человек сделал снимок. Вспышка фотоаппарата на мгновение ослепила священника. Девушка вернулась к своему другу и поцеловала его в губы.
– Дитя мое, что это только что сделал твой супруг? – поинтересовался епископ, когда к нему вернулось самообладание.
Девушка рассмеялась:
– Супруг? Да вы что, мы с Марселем просто встречаемся.
– Но почему вы целуетесь, не связав свою жизнь узами священного брака?
– Потому что мы любим друг друга, а со свадьбой еще успеем.
Епископа словно ломом ударило по голове, но этот лом вернул тяжелый и неповоротливый локомотив его средневекового мышления на родные рельсы. Теперь ничто не могло заставить его остановиться или свернуть с пути.
– А знаете ли дети мои, как господь наш, Бог карает за блуд и жизнь во грехе? – начал он.
Речь его была пламенной. Епископ упомянул всех грешниц и блудниц, начиная с Евы и заканчивая Анжелиной Джоли (ее имя он вычитал по пути на площадь в одном журнале на витрине магазина под фотографией, которая уж точно не могла быть портретом благочестивой женщины). Говорил он минут двадцать, даже не заметив, что развратная парочка давно ушла.
Зато вокруг начала собираться толпа иного рода. Вот приковыляла старушка, везущая перед собой большую магазинную тележку без одного колеса, отчего она издавала противный скрипучий и лязгающий звук. Тележка была наполнена пустыми банками, старой одеждой и пакетами, набитыми неизвестно чем, и тоже страшно скрипела. Вот подошел господин неопределенного возраста в рваной грязной футболке, старых, еще более грязных штанах с растрепанной бородой и незабываемым сочетанием разнообразных запахов, не слишком приятных. Вот речью епископа заинтересовался молодой человек в шапочке, сделанной из фольги. Он стоял в противоположном углу площади с большим транспарантом, на котором красовалась надпись «Долой правительство инопланетных захватчиков!». Протестующий прислонил транспарант к стенке и тоже подошел поближе. Вскоре собралась толпа человек в двадцать. Они молча и благоговейно внимали проповеди епископа. Кое-кто даже встал на колени. Когда епископ закончил, он победоносно оглядел свою аудиторию. Отец Уриил снова был на коне.
Тем временем герцог с оруженосцем дошли до ресторана. Оформлен он был в средневековом стиле. Вход его напоминал ворота старинного замка. Изнутри стены были украшены железными доспехами и щитами, разрисованными цветастыми гербами. Возле камина на вертеле крутилась пластиковая туша огромного кабана, освещаемая снизу красными лампами, изображающими огонь.
– Удивительно, как чудны люди – сказал Мерлин – мы, побывав в будущем, стараемся избавиться от всего старого в нашем мире, а эти наоборот, тащат всякую рухлядь со свалки. Люди стремятся заполучить то, чего у них нет.
– Это точно. Тот герб с орлом я помню. Он принадлежал одному ничтожнейшему графику из провинции. Говорят, его жена ушла жить к другому графу, а он, вместо того, чтобы пойти на соперника войной для защиты своей чести и достоинства, только и промолвил «Такова жизнь». Какой орел? На его гербе должен быть изображен маленький кролик с морковкой вместо меча… А теперь его герб с гордостью вывешивают здесь, в этом приличном заведении.
Подошел официант.
– Чего изволите, господа?
– Ты, смерд, почему не кланяешься в ноги? – завопил, было герцог, и попытался встать, чтобы поставить грубияна на место.
Но Мерлин вовремя его остановил.
– Мы же договаривались, не так, как в прошлый раз – прошептал он на ухо герцогу.
– Извините, мой товарищ слишком проникся духом вашего заведения – добавил он официанту – принесите нам хорошего пива и чего-нибудь поесть.
– Нет – перебил его герцог – мы благородные люди, и не будем пить напитки для простолюдинов – давайте вина, баранью ногу и, пожалуй, пару куропаток.
– И мне тоже – оживился Мерлин.
Когда к концу подходила третья бутылка бордо, в таверну ввалилась пестрая щебечущая толпа.
– Что-то я из их языка ни слова не понимаю. Должно быть чужеземцы – пробормотал изрядно охмелевший герцог.
Мерлин напротив помрачнел.
– Англичане. Ненавижу англичан. Всю жизнь мне испортили.
– Ничего, сейчас я с ними поговорю. Возможно, вы помиритесь – ответил герцог.
– Подожди, не лезь – возразил Мерлин – ты ведь не забыл, что было в прошлый раз?
– Ты мне уже надоел со своим прошлым разом. Сказал же, что больше этого не повторится. Я просто поговорю. Возможно, они не такие уж плохие ребята. Подружимся, выпьем вместе. Ты ведь знаешь, я всегда открыт новым знакомствам.
Герцог встал и направился к компании.
Тем временем Жак добросовестно исполнял разработанный им же самим план. Он обошел несколько улиц, последовательно заглядывая во все магазины и подворотни. На окраине исторической части города красовалась высокая старинная башня, бывшая когда-то частью городской стены, от которой теперь не осталось и камня.
– Вы, должно быть, турист – спросил Жака молодой человек, торговавший открытками возле башни.
– Что-то вроде того – замялся оруженосец.
– Обязательно поднимитесь наверх. Не пожалеете. Билет стоит всего один евро. Оттуда открываются замечательные виды нашего города. Видно всю округу.
– С удовольствием – ответил Жак, и купил билет.
«Неплохая идея» – подумал он, поднимаясь по скользким каменным ступенькам, отполированным за несколько веков десятками тысяч подошв – «Сверху я наверняка увижу намного больше.»
Когда Жак наконец достиг смотровой площадки, голова его закружилась от увиденного. Нет, он не боялся высоты. Просто только сейчас, глядя на сотни жилых домов, на десятки тысяч маленьких человечков, снующих по тротуарам, он понял, что найти человека в этом городе –
