голосе и во взгляде. Изобрази грозного пещерного человека с дубиной. Сомневаюсь, что на тебя нападут. Одно дело справиться со слабой женщиной. Совсем другое дело – бросить вызов вооружённому скалкой решительному мужчине. И помни, Олег, что я поблизости. Если они навалятся на тебя толпой, то я вмешаюсь. Это подпортит нам расклад. Но сделать из тебя отбивную я не позволю.
Котов раздражённо махнул рукой.
- Я всё понял, Сергей, - сказал он. – Мы всё это ещё в воскресенье обсудили. Кроме коньяка и скалки.
Лена вцепилась в мою руку.
Её пальцы ощутимо вздрагивали.
- Ну, раз понял, - сказал я, - тогда выдвигаемся на позиции. Как там говорил товарищ Гагарин? Поехали!
Мы шли к дому Барановых вдоль ровного ряда каштанов, уже украшенных молодой листвой. В кронах деревьев чирикали птицы, спустившееся к крышам домов солнце отражалось в окнах верхних этажей пятиэтажек. Котова держала меня под руку, смотрела вслед своему старшему брату, который с гордо поднятой головой вышагивал по тротуару впереди нас (мы сознательно отстали от Олега примерно на два десятка метров). Я вдыхал аромат духов «Иоланта», смешавшийся в воздухе с запахами пыли и свежей зелени. Думал о подслушанном пять минут назад разговоре пенсионеров, которые жаловались на дороговизну цветов в канун Восьмого марта.
Вспомнил слова Артурчика, который говорил, что весна в Советском Союзе начиналась не с возвращения перелётных птиц и не с появления листвы на деревьях. По его версии весна начиналась с вереницы автомобилей, которые везли из «тёплых» республик горы мимозы, тюльпанов и подснежников. Букет тюльпанов для Котовой и три цветка для бабы Любы со вчерашнего дня дожидались своего часа в комнате Вовы Красильникова (туда Лена заглядывала редко). Там же Кирилл и Артурчик прятали цветы для Рауде и Тороповой. Тюльпаны в общежитие принёс Артур – по просьбе его отца на городском рынке нам продали «самые лучшие» (и самые дорогие).
О подарке для Котовой я задумался после двадцать третьего февраля, когда Лена мне презентовала флакон одеколона с «настоящим индийским сандалом» (теперь у меня в шкафу стоял свой собственный «Шипр», которым я пока не пользовался). Двадцать третье февраля в этом году пришёлся на субботу. В институте девчонки буквально засыпали меня всевозможными «подарочками». После занятий я принёс домой ворох ручек, блокнотов, значков и толстенную стопку поздравительных открыток. Со Светочкой в тот день я не увиделся. Ельцова в ту субботу работала «в третью смену»: обслуживала очередной нелегальный банкет в ресторане «Московский».
Помимо тюльпанов я купил для Лены Котовой губную помаду от «Dior» - её тоже «достал» Артурчик (он притащил ещё коробочку с пудрой от «Lancôme», но её я припрятал для мамы). Кирилл на подарки для Рауде потратил все заработанные в этом году в кулинарном цехе деньги. Я видел, что Артурчик раздобыл ему коробку с разноцветными тенями для глаз, тюбик с кремом и такую же пудру, какую я отложил для мамы. Вот только мы с братом видели наши подарки по-разному. Для меня помада была «всего лишь» помадой – не «дорогущим дефицитом», как для Кира. Брат всё же внял моему совету и «урезал осетра»: крем он присоединил к маминой пудре.
Котов дошёл до конца сквера и свернул во двор дома, где проживали профессор Баранов с дочерью. На время мы с Леной потеряли Олега из виду. Котова дёрнула меня за руку, призвала ускорить шаг. Я тряхнул головой – прогнал мысли о грядущем Международном женском дне. Напомнил себе, что восьмое марта только завтра. А сегодня седьмое число, на которое ещё летом я запланировал спасение Риты, маминой коллеги по работе. Баранова презентовала мне на День Советской армии и Военно-морского флота небольшой альбом с фотографиями (оттуда я и вынул Ритин фотопортрет для Котова). «Подарю ей вместо цветов жениха», - подумал я.
Олега мы увидели до того, как он свернул за кусты к подъезду. Лена взглянула мне в лицо – я кивнул: подтвердил, что её брат не ошибся, выбрал правильную позицию для засады. Котова вздохнула и взглядом указала мне на троицу мужчин, что возились на тротуаре (рядом с подъездом Барановых) около старенького мопеда «Рига-1» (на таком я частенько катался по посёлку до армии). Мужчины громко спорили и жестикулировали, размахивали дымящимися сигаретами и бутылками с «Жигулёвским» пивом. На «страшных» хулиганов мужчины не походили: их трикотажные штаны (вытянутые на коленях) смотрелись не угрожающе, а комично.
Мы с Леной прошли мимо подъезда, где притаился Олег. Я отметил, что Котов присел на край лавочки (пока пустовавшей ввиду прохладной погоды) и наблюдал за ремонтом мопеда сквозь пока ещё не превратившиеся в сплошную зелёную стену кусты. Олег не выглядел милиционером в засаде. Брюки с острыми стрелками, пиджак, рубашка, малинового цвета галстук и слегка потрёпанный коричневый портфель. Котов напоминал студента или аспиранта, явившегося к профессору Баранову для консультации. На мгновение я встретился с Лениным братом взглядом. Но тут же отвернулся в поиске подходящего наблюдательного поста для меня и для Котовой.
Двор дома, где проживал преподаватель высшей математики, мало чем отличался от прочих дворов нашего города. Стандартная песочница в самом его центре, окружённая пятиугольной деревянной рамкой. Чуть покосившаяся детская горка, украшенная по бокам пятнами ржавчины. Акации с раскидистыми кронами, опутавшие двор корнями (то здесь, то там выглядывавшими из-под земли). Нестриженые кусты и поросшие сорной травой газоны под окнами дома. Окрашенные в зелёный цвет скамейки, на которые летом усядутся державшие двор под строгим контролем седовласые пенсионерки. К одной из этих скамеек я и повёл Лену.
Я уселся боком к подъезду Барановых. Слева от себя усадил на доски Котову – обнял её за плечи рукой. Склонил лицо к голове Лены, вдохнул запах её волос. Сообщил Котовой, что прекрасно вижу поверх её головы и мужчин с мопедом, и мявшего руками мой старый портфель Олега. Сказал, что у Риты есть только три пути к подъезду: Баранова могла пройти (проехать) либо по дорожке мимо подъездов, либо прошагать по тропинке у нас за спиной. Предположил, что к моменту её появления наша лавка уже спрячется в полумраке – Баранова нас не заметит. А вот для нас освещённая фонарём площадка около её подъезда будет, как на ладони.
- Заметим Риту заранее, - подытожил я. – И Олега не дадим в обиду.
***
