- Спасибо, Иван Савельич. - Я сделал еще одну попытку подняться, но голова закружилась, и пришлось опуститься обратно на землю. Тряхнул башкой пару раз, ловя на себе обеспокоенные взгляды Гаврилы и его брата. Впрочем, они сделали вид, что не заметили моей слабости. Старший брат даже замечание мне сделал. По делу, между прочим.
- Хруст я, Вран, пока не разойдемся - только Хруст. Все имена позабудь, пока в деле. Так предки делали и нам завещали. Как могли, береглись и не открывшись крест целовали, ежели до дыбы доходило. Имен не помнили. Родства не имели.
- Пусть так, Хруст. Все равно спасибо. Сам знаешь за что.
- Сочтемся, Вран. Жизнь длинная. - Хруст примолк, что-то про себя решая, потом продолжил.
- Тут это... Уйдем мы сразу как тебя в схрон сведем. Своими тропами уйдем, Вран. Нам с казенными людьми не по пути.
- Понимаю. Вас ведь тут и не было?
- Ага. Но вот граверные доски, как эти ящики зарядные я тут схоронить не могу. Крутко наказал чтобы все до единой доставить да сберечь до срока. Так что путь с ними может долгим выйти. Поспешать не будем. С оглядочкой пойдем. А то и пересидим где. Дале мы вам не подмога. Сами уж...
- Что сказать? Все верно решили. Вы - люди вольные.
- Я свечу загашу? То наш последний свет. - Тихо сказал Гаврила. Я кивнул.
Мы опять погрузились в абсолютную темноту. Я вытянулся на земле. Будем ждать вестей снаружи.
Хорошо же меня приложило. Судя по головокружению и тошноте сотрясение есть. Нога болит, но не перелом. К счастью обошлось, просто болезненный ушиб. И так, по мелочи, пара мелких травм. Взрывной волной меня кувыркнуло знатно.
Долго ли ждали? А кто его знает. Под землей, да в полной темноте время идет несколько иначе. Я даже уснул. В моем положении - наилучшее лекарство.
Проснулся от скороговорки на языке офеней, которой сыпал Шунга. Горел фонарь, и свеча в нем была новая. Вокруг огонька сидели все клановые и держали совет. Толика не было. И еще я зверски хотел есть.
- Проснулся, Вран? - Бир, заметил мои открытые глаза первым. Шунга сразу замолк. - Да и пора. Почитай более суток отлеживаешься.
- Ты как? - Вопрос Хруста.
- Да нормально. Есть хочу. И голова вроде в норме уже. В ушах не звенит. Считаю - здоров.
- Тогда давай к огоньку. Сейчас последние новости узнаешь, заодно и пожуешь. Благо, плохих вестей нет, а вот мясо вяленое еще малость есть и воды в колодце сколько хошь.
Я поднялся, слегка потянулся. Норма. Тело побаливает, но воевать уже могу. Если доведется, конечно...
Через минуту я уже сидел в кружке людей у фонаря, приготовившись слушать.
- Стало быть, так. - Хруст усмехнулся в свои усы, которые сейчас носил на польский манер. - Живы твои драгуны. Молодцы мужики. Как они баржу увели, за ними погоня почитай вмиг наладилась. То, что там всех людей уже нет, французы в суматохе и не приметили. Догнали на свою голову. Драгуны ту калошу и взорвали, да так ловко, что всю погоню из егерей разом к водяному отправили, будут русалок развлекать. А сами вплавь ушли. До ночи пересидели под берегом. Всех пиявок с Вислы на себя собрали, но не шелохнулись дотемна. Вивер их в схрон свел. Оклемываются там полегоньку.
Остальные с баржи за Вислу ушли. Как у них там дале будет, то уж в Божьей воле, но были живы. А остальное тебе Шунга расскажет, он главный соглядатай был нынче.
Шунга разулыбался. Свой рассказ он, скорее всего, уже повторял, и делал это с удовольствием и даже с некоторым артистизмом.
- Там словно палку в муравейник сунули. Никогда еще такой чехарды не видел. Народу похватали - жуть!
- Ты по порядку давай. - Одернул его Бир.
- Добро. Стало быть, пока я там ползал вот что вызнал.
Неладное охранники у фольварка почуяли, когда мы уже жечь все там начали. Кинулись к воротам, а те на запоре. В суете да сутолоке не сообразили через стену забраться, стали ворота высаживать. За подмогой послали.
Два десятка улан да десяток егерей в фольварк и ворвались, да не в добрый час. Как раз порох и взорвался... Почитай половину их побило, а кто жив остался, то камнями зашибло. Постройки хозяйственные в щебень разметало. Коровник вполовину устоял, а панский дом просто сгорел весь из середины.
На барже чуть отсвет огня увидели, так от берега и отчалили. Егеря и не поняли сразу, а после и они дым углядели, по барже палить начали. С баржи - в ответ. Пока туда-сюда, пока лодки нашли, баржа уж версты на две вниз по течению ушла. Ну, от лодок ей само собой не уйти. Тем более, что там офицер въедливый распоряжался, командир егерский. Догнали, да на борт взобрались. А там все порохом и разорвало. Еще два десятка егерей пошли на дно. Ну, может полтора. Один так точно.
- Это ты откуда такое вызнал? - Мне стало любопытно.
- Э! Там жолнежы меж собой говорили у коновязи, а солдаты слухи вмиг разносят, хуже баб. Хорониться лучше всего там, где самое людное место. Вот я у лошадок и затаился в старой бочке. Да и послушать можно...
Уланы еще и радовались, что гнев гвардейцев их лишь чуток коснулся.
- Что за гвардейцы? Уж не те ли...?
- Они, они. Их в тот день ждали в фольварке, они и прибыли к полудню с тремя фургонами. А с ними колонель какой-то. Зверь. Всех егерей, что уцелели, под арест забрал. Благо их офицер на барже погиб, а то лично зарубил бы его. Злой был, чисто медведь-шатун с больным зубом. - Шунга шмыгнул носом.
- Гвардейцы лютуют... Хватают всех подозрительных. А ныне на подозрении каждый. Так-то вот.
- Еще чего слыхал? - Поторопил Гаврила.
- Да! Тот типографщик, которого мы в коровнике повязали, выжил. Как умудрился? Побитый да обожженный взрывом жутко. Еще и умом вроде тронулся. Все про германцев каких-то талдычет. С чего бы? Но нам-то его разговоры на руку.
Уланы окрестности проверяют, всех чужих - в кутузку. За Вислу их с пол-эскадрона перевезли, и там шерстят. Чистый Вавилон после гнева Господнего. Беготни много - толку мало. Было. Но колонель за два часа порядок навел. Кого-то уже и расстрелял под горячу руку. Теперь все чуть ли не землю роют. Даже на мельнице пост оставили. Лежку нашу нашли к вечеру, так что на мельнице не меньше взвода улан да пара гвардейцев.
- Что-то еще? - Спросил Гаврила. - А то нам уходить надо. Ночь не ждет.
- Вроде все. Про тех с баржи, что за Вислу ушли, вестей не было. Стало быть, сумели скрыться.
- Тогда идем. Кто дорогу кажет? - Гаврила повернулся к родичам.
Шунга молча поднялся и запалил свой фонарь от горящего огонька. - Я проведу. Тут работать надо, ящики таскать, а я - ленивый.
