– Юсуф болен, ваше превосходительство, – отвечал мужчина, нимало не смутившись. – Он посылает вам свои глубочайшие извинения, но он недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы предпринять такое трудное путешествие и возглавить этот караван.
– Это полная чепуха, и вы это прекрасно знаете! – возмущенно воскликнула миссис Бертон. – Либо ему где-то предложили больше денег, либо у него есть какие-то личные причины, чтобы не возвращаться в свое племя.
– Мое имя Назир, ваше превосходительство. Я буду сопровождать леди. Не беспокойтесь, я знаю пустыню, как свои пять пальцев, и приведу караван прямо туда, куда надо.
– Остается лишь надеяться, что это так, – угрожающим тоном сказала миссис Бертон. А затем, повернувшись к девушке, тихо сказала ей на ухо: – Это просто возмутительно. Я сама встречалась с Юсуфом вчера вечером, и он обещал мне все устроить и сопровождать вас. Однако хорошо, что он хотя бы наполовину сдержал обещание и нанял караван.
Вита с любопытством смотрела на изумительных, горячих лошадей, в нетерпении перебирающих тонкими ногами, готовых сразу же пуститься вскачь, затем на Назира, казавшегося вполне надежным и уверенным в себе, и отвечала с благодарной улыбкой:
– Я не сомневаюсь, все будет хорошо.
– А я очень не люблю, когда что-то меняется в моих планах, – возразила ей миссис Бертон. – Юсуф обещал мне сопровождать вас. И это совершенно непростительно с его стороны – отменять свое решение в самый последний момент. Он должен был предупредить меня.
– Но он, возможно, на самом деле сильно болен, – вступилась за него Вита.
– Глупости! Скорее всего у него есть какая-то причина не покидать Дамаск, но, уверяю вас, я обязательно узнаю, что за этим кроется. Так просто я это не оставлю!
Вита ни на минуту не усомнилась, что эта угроза обязательно будет приведена в исполнение, но так как у нее больше не было причин и желания задерживаться, она тепло поблагодарила гостеприимную хозяйку и распрощалась с ней.
Один из слуг подвел к девушке лошадь и помог подняться в седло. К своей огромной радости, Вита обнаружила, что это был великолепный, чистокровный арабский скакун. Ей еще никогда в жизни не приходилось ездить на таких изумительных лошадях.
«Скорее всего мне дали такую великолепную лошадь, потому что я еду к Джейн эль-Мезраб», – подумала Вита. Она сомневалась в том, что здесь к приказам миссис Бертон относятся хотя бы вполовину так же уважительно, как к воле шейха Меджула.
Они тронулись в путь, Вита помахала провожающим, и вскоре их небольшой отряд уже выбрался из узких улочек деревни и выехал на простор пустыни.
Было что-то необъяснимо волнующее и величественное в раскинувшейся перед ними пустыне, в этих застывших песчаных волнах, простирающихся до дальних гор справа и сливающихся в тонкую линию горизонта впереди.
А сзади, в лучах восходящего солнца, словно драгоценные камни, сверкали купола Дамаска.
Всадники помчались вперед, сразу перейдя на галоп, и Виту охватило небывалое волнение. Так приятно было чувствовать под собой великолепную резвую лошадь. Свежий, холодный воздух, не успевший еще нагреться в лучах поднимающегося над горизонтом солнца, наполнял тело живительной энергией.
Солнце вставало все выше, но они двигались так быстро, что почти не чувствовали усиливающейся жары. Копыта мягко ударяли по песчаной почве, и с каждым шагом лошади все дальше уносили своих седоков от раскинувшихся вокруг Дамаска зеленых пастбищ и все глубже проникали в самое сердце пустыни.
«Все именно так, как я себе и представляла, – думала Вита с восторгом. – Теперь мне будет что вспомнить!»
Вдали, у самого горизонта, пустыня была окрашена в странные, необычные цвета и казалась загадочно полупрозрачной, что придавало всему пейзажу облик чего-то нереального. Вита затруднялась подобрать подходящие слова, чтобы описать увиденное. Ничего подобного она в жизни не видела.
Вита всегда думала, что пустыня должна быть плоской и унылой, но оказалось, что это совсем не так. Вокруг поднимались песчаные барханы, то здесь, то там из земли торчали острые скалы, часто окруженные зарослями колючего кустарника.
Затем, снова совершенно неожиданно, появились зеленые пастбища, где паслись овцы и где Вита смогла разглядеть вдали группу островерхих шатров.
Она решила, что это, должно быть, племена анизов, но Назир был явно не намерен терять время на разговоры с попадающимися им навстречу бедуинами. Он задал такой темп скачки, что у Виты не было никакой возможности рассмотреть их поближе.
Лошади неслись бешеным галопом, и вначале, как бы Вите того ни хотелось, она не могла разговаривать с Назиром. Она знала, что арабские лошади из всех аллюров знают только галоп, их нельзя заставить бежать рысью или кентером – легким галопом. Однако через какое-то время они поехали уже спокойнее, и у Виты появилась возможность перекинуться хотя бы несколькими словами с пожилым аравийцем.
При этом девушка обратила внимание на то, что другие мужчины стараются держаться поодаль, словно их по какой-то необъяснимой причине слишком смущало ее присутствие.
По пути она увидела нескольких обитателей пустыни, которых прежде знала только по книгам. Назир, обратив внимание на то, что она внимательно их разглядывает, стал называть их по-арабски.
Вита видела страусов, правда, слишком далеко, и ей не удалось как следует их рассмотреть, но Назир рассказал, что у самцов – черные перья с белыми кончиками, за исключением полностью белых перьев хвоста.
Назир также рассказал ей, что самки откладывают яйца в середине зимы, а высиживает их самец, причем в его гнезде, как правило, бывают яйца от нескольких самок.
– Бедуины считают эти яйца деликатесом, они часто продают их по одному шиллингу за штуку.
– А перья? Они ведь тоже высоко ценятся?
– Продаются только самые крупные, – охотно отвечал Назир. – Они стоят около двух шиллингов.
Кроме страусов, Вита видела грациозных газелей и самых разных антилоп.
Еще им встретилось несколько диких ослов, которые, как показалось девушке, были очень похожи на обычных домашних животных.
Кроме того, по пути им попадалось множество разных птиц – аистов, диких гусей, куропаток, жаворонков и еще неизвестных девушке птиц, которые Назир назвал «каттах». Их стая появилась, подобно небольшому серому облаку вдали, и Назир рассказал, что они устраивают себе гнезда прямо на камнях.
– Мы собираем их яйца, они очень вкусные, – заметил он. – И вообще, яйца – это у нас традиционная еда.
Когда появлялась возможность поговорить, Вита задавала Назиру множество вопросов о растениях, пытаясь запомнить их названия: такие, как шаумар, похожие на фенхель, или васби, у которых были желтые стебли. Назир сказал, что если верблюд съест такое растение, то рот у него становится черным.
