я достаточно наглый вопрос.
— Нет, не секрет — собиралась анализы сдать… тому самому Антону Палычу, кстати. Но раз уж тебя встретила, планы меняются — ты куда собрался-то?
— Встреча у меня с одной знакомой, — не стал ничего скрывать я, — у Библиотеки Ленина через час… нет, уже через 45 минут.
— Я подброшу, у меня машина, — сообщила она, не ожидая никаких возражений, я и не стал возражать… когда ещё так вот запросто с дочкой генсека покатаешься.
И тут она взяла меня под ручку и развернулась в противоположном направлении, к Мичуринскому проспекту. Там в кармане, предназначенном для парковки посетителей клиники, и обнаружилась её серая Волга, нет, даже не 24-я, а целая 3102, только что, как я с усилием вспомнил, выпущенная на славном Горьковском автозаводе.
— Классная тачила, — опять вырвался у меня термин из будущего времени, но Галина не стала выяснять, что такое тачила, а просто щёлкнула кнопкой сигналки и кивнула мне головой в сторону пассажирской двери.
— Так вы сами что ли водите? — удивился я.
— Да, сама, — просто ответила она, — и можешь называть меня на ты, не такая я уж и старая.
Я чуть было не поперхнулся, но сделал это мысленно, наружу ничего не вылезло, а потом продолжил разговор, об автомобильной технике, о чем же еще:
— Серия новая, я таких еще не видел.
— К 26 съезду выпустили опытную партию, — прояснила вопрос она, — всю в гараж особого назначения распределили — знаешь, что это?
— Догадываюсь, — проглотил слюну я, — примерно то же, что и 4-е управление Минздрава.
— Смышленый мальчик, — усмехнулась она, — именно, для членов Политбюро и Совмина. Ну и мне одна штука досталась.
— Как ездит-то? — продолжил я, — не ломается?
— Было пару раз, — не стала скрывать она, — движок перегревался и подвеска стучала, но починили оба раза быстро.
А мы тем временем миновали Университетский проспект и плавно перестроились на улицу Косыгина, переименованную совсем недавно из Воробьевского шоссе.
— Хороший тут район, — заметил я, крутя головой по сторонам, — зелень, река и Лужники.
— И МГУ тоже, — добавила она, — с китайским посольством. Про твое целительство я уж не буду расспрашивать, завтра подробнее поговорим, лучше расскажи что-нибудь про себя и свой Нижнереченск.
— А чего там соловьем-то разливаться, — ответил я, — стоит на месте Нижнереченск и не падает. Добавили недавно пару новых поездов до столицы и один до Питера.
— У тебя семья-то большая?
— Мать, вот и вся семья, — ответил я. — Недавно операцию ей сделали, сейчас она в санатории.
— Позвонил бы или написал — я бы устроила её в Гагры какие-нибудь или Алушту.
— Ладно, наши санатории тоже неплохие, я там был, куда ее определили — сплошные сосны и крутая излучина реки.
— Ну смотри, — сказала она, выруливая на проспект Вернадского и метромост возле Лужников. — К нам скоро Элтон Джон приезжает, хочешь сходить?
— Если честно, Галя, — осмелился я сократить её имя до минимума, — то не очень. Никогда он мне не нравился. Вот на Юрия Антонова посмотрел бы…
— Так в чем проблема, завтра мы собираемся в Артистическом кафе, знаешь, где это?
— По-моему рядом с МХАТом где-то? — предположил я.
— Угадал, в Камергерском переулке — подходи туда к восьми вечера, увидишь своего Антонова.
— Ой, спасибо, Галюша, — обрадовался я, — если живым останусь после экспериментов 4-го управления, обязательно приду, а можно с подругой?
— Бери и подругу, — махнула рукой она и добавила, выкручивая руль вправо, — а мы, кажется, приехали — вот твоя Библиотека… куда пойдете с подругой-то?
— Хотел в «Прагу», — признался я, — а не получится, будем действовать по обстоятельствам.
— В «Прагу»? — усмехнулась она, — туда так просто не попасть… но с помощью тети Гали можно попробовать — держи мою визитку, покажешь швейцару, тогда все получится.
— Ой, спасибо, Галечка, — забрал я её визитку, — не знаю, как и благодарить.
— Вылечишь меня от одной болячки, вот и будут все твои благодарности.
Я кивнул, открыл было дверцу, но вдруг вспомнил, что у меня в сумке лежит… закрыл дверцу, достал гейм-пад и протянул его Галине.
— Это новая электронная игрушка такая, Тетрис называется, — сказал я, одновременно включая ее. — Цель — сложить вот эти кирпичики как можно плотнее. Подарок, так сказать, от чистого сердца.
— Из Японии что ли? — спросила она, рассматривая падающие кирпичи на экране.
— Из Нижнереченска, — ответил я, — сам придумал, сам сделал.
— Хорошо, посмотрю я на твою игрушку. Ну до завтра, народный целитель.
В осаде
Впереди Ираклий поставил Виталика, у того вид был более внушающий, чем у остальных, страховали его с боков мы с Сергеем, а замыкал нашу процессию капитан. До оружейной комнаты добрались без особых затруднений. Дверь у нее по-прежнему была распахнута настежь, а внутри и рядом никого не было.
— Так, — начал распоряжаться капитан, — забираем все, что здесь лежит, и несем в укромное место… кто знает укромное место?
— Я, — поднял я руку, — в машинном отделении таких мест дохрена и больше — захочешь, ничего не найдёшь.
— Значит, идем в машинное отделение, — согласился Ираклий.
Мы по очереди выгребли все вооружение, оказалось его 22 единицы в общей сложности — 8 автоматов, 10 винтовок и 4 пистолета, по виду очень похожих на Вальтеры. Плюс рожки, обоймы и коробки с патронами. И потом с теми же мерами предосторожности спустились на 3 этажа вниз. Двое встали у входа караулить от возможного нападения, а мы с капитаном зашли внутрь.
— Вот, — открыл я один ящик в дальнем углу, — или вот (вторая ниша в противоположном направлении) или наконец это (лючок в пульте управления дизелями).
— В этот последний все и сложим, — решил Ираклий и позвал остальных, — идите сюда.
— Стоп, — пришла мне в голову одна мысль, — для надежности хорошо бы отделить патроны от оружия — по крайней мере не сразу все они найдут, если захотят.
— Правильно, — почесал голову капитан, — обоймы давайте запрячем в другом месте.
Поиски этого другого места заняли некоторое время, после чего появилась, наконец, свободная минутка для обсуждения текущей ситуации.
— Сергей и Виталий, сбегайте в кают-компанию, узнайте, что там и как…
— Не надо бы разделяться, — поправил его я, — давайте все вместе пойдём.
На что капитан махнул рукой, соглашаясь, и мы уже наработанным порядком выдвинулись к остальным членам нашего комьюнити. По дороге завязался такой разговор:
— А кореец-то твой засланным казачком, похоже, был, — сказал мне Сергей.
— Кореец не мой, это во-первых, — устало отбил я этот наезд, — я его из трюма не вытаскивал. А во-вторых, вынужден согласиться с твоими словами, Серёга — скрывал он свою личину под маской овцы.
— Тут ещё один вариант может быть, — предположил капитан, — американцы, допустим, освободились сами. Сумели как-то открыть дверь каюты и спустились в машинное отделение. А тут кореец, они его и рекрутировали себе в помощь.
— Слишком надуманно, — после недолгого размышления ответил я, — слишком много допущений… а эта, как ее… бритва Оккама что ли… говорит, что чаще всего прокатывают самые простые объяснения. А самое простое здесь то, что кореец знал, где лежат ключи и от оружейной, и от каюты с американцами. Вот он сам и открыл оба помещения.
— А потом они куда делись? — задал чертовски логичный вопрос Сергей. — Лично я на их месте тут же двинул бы на мостик и положил всех нас мордой в пол.
— Запишем пока в загадки, — ответил я, видя, что остальные помалкивают в тряпочку.
А в кают-компании и в кубрике все было без изменений — народ сидел, лежал и спал в разных местах и позах.
— А кстати, — спохватился Виталий, — чего это мы пятеро одни за всех отдуваемся? У нас еще раз-два…-шесть мужиков имеется, надо их тоже под ружье поставить.
Капитан прочистил горло и командным голосом предложил этим шестерым мужикам занять место в отряде территориальной обороны.
— А от кого обороняться-то? — лениво спросил пузатый и лысый гражданин, имя которого мне называли, но я его сразу забыл.
Капитан вторично прочистил горло и кратенько пояснил, во что мы вляпались.
— То есть их трое, — начал отвечать пузатый, — все военные и с оружием, так?
— У нас тоже оружие есть, — потряс карабином в воздухе Виталий, — и тебе выдадим под расписку.
— Я пас, — потух взором пузатый, — стрелять я не умею и вообще…
Еще двое из этой шестерки тоже спасовали, а остальные встали и приняли подобие стойки смирно.
— Отлично, — обрадовался капитан, — держите по винтовке. Стрелять-то умеете?
Стрелять худо-бедно умели все, тем более, что корейские карабины практически ничем не отличались от незабвенной винтовки Мосина.
— Что дальше делать
