Меня проклянут. Теперь только понял слова гроссмейстера. Он был прав. И все равно…
— Огонь!!!
Приданные мне наряды пушек крупного калибра приложили огонь к запалам заряженных ядрами, крупнокалиберных пушек, пристрелянных по валу. Пушки выплюнули облака густого дыма, заволокшие наши зубцы. И мир накрыла чернота.
Черная стена выросла на месте вала, поднимаясь волной, когда ее вершина перед нашими позициями уже выросла до уровня зубцов, далеко по бокам волна только поднималась из вала. Потом волна растрескалась, как лопается черная корка на лаве, и выплеснула бордовые языки, осветившие замершую картину. Осветившие море людей, между валом и стеной, и скрывшие не меньшее море по ту сторону вала. А потом пришла смерть. На доли секунды опережающая трубный рев и могучий удар барабанов, который должен был оповестить о ее приходе.
Смерть приняла в себя осман, и прокатилась по нам, ломая зубцы и полосуя тех, кто стоял между ними, собирая на стенах богатую дань и от тех, кто ее призвал.
Смерть окинула незрячим взором, свою работу, и удовлетворенная ей, поспешила к проливам. Где грохотали цепи плотиков с бомбами. Запущенные в густые лодочные порядки переправляющихся на помощь своей, уже не существующей, армии, осман.
Сидел, облокотившись, спиной на зубец. То ли зубец качается, напоминая мне все мои зубы после такого удара, то ли это меня качает. С неба до сих пор шел дождь. Красный. И с не менее жутким градом. Каменные стены стали скользкими, как будто не камень, а раскисшая глина.
Меня точно проклянут. Все пушкари молча смотрели на меня, и не понять, с каким выражением. Хорошо, что молча. Все равно ничего не слышу.
Зарекаюсь участвовать в наземных баталиях.
Над проливом полыхало, и, наверное, гремело. Битва еще не закончилась. Отпущенную из натянутого лука стрелу, лучнику уже не перехватить.
Османы, даже если их там, в два раза меньше, чем было тут под стенами, наверняка прорвутся, с их то яростным напором — жуть какая. Значит, пойдут на штурм северной стены, считая, и небезосновательно, что все силы защитников на западной стене.
Начал себя накручивать, надо встать. Вот сижу тут, а они там, на стены уже лезут! Поднимайся! Недоумок! Будешь в следующий раз, представлять себе, что такое османский штурм крепости. А через год что будет? Мама дорогая! Да мне надо километр вокруг стен густо заминировать! И провода электрозапалов в крепость вывести.
Поднялся по стеночке. Что-то не задались у меня последние три недели. То на мне стрельбу отрабатывают, то сам себя подрываю. Хорошо, что Тая в госпитале.
Постоял над одним из моих двух охранников. Морпеха зацепило серьезно, но второй справлялся. Приказал нести морпеха, после перевязки, к Тае. Пока и без охраны переживу. Или не переживу. День сегодня такой. Но это моим орлам, конечно, говорить не стал.
Хромал по пристенной площадке, в сторону северной стены. Мне до нее еще четыре километра хромать. И, похоже, по дороге рукой на каждый зубец обопрусь. Все равно легче, чем оставаться на западной стене, напоминающей своим видом, и взглядами бойцов, о моем проклятии.
По стене бегали защитники, поодиночке и целыми толпами, сливаясь в черные тени в наступающей ночи. Суетились пушечные расчеты, и порой пушка дергалась перед самым носом, выплевывая беззвучно клубы дыма. Неужели, еще осталось, по кому стрелять? Да сколько же тогда османов пришло на штурм? Пережидал суету расчетов, проскакивал как только образовывалась свободная щель, и хромал дальше, к своим бомбометчикам, дежурившим на северной стене. Им необходимо спустить на веревках мои бомбы-ящики, строго в нужный момент, не раньше и не позже. Обязательно нужной стороной наружу и чтобы внутренняя сторона бомбы прижималась к стене. И, хотя, всем все подробно объяснял, но надежнее будет, если все проконтролирую сам. Торопился, как мог. Но опоздал. Северная стена подсветилась длинной чередой вспышек, озаривших гигантские клубы дыма, плывущие над крепостью.
Опустился на площадку, вновь оперившись спиной на зубец и подтянув ноги, мешающие бегающим защитникам. Похоже, князь спекся. Вытащил оба пистолета, один перезарядил, и положил их рядом с собой. Если османы залезут на стены, немного помогу. А пока меня не кантовать.
Вытащил трубку, начал ее набивать на полном автомате. Голову откинул на зубец, и пытался увидеть хоть одну звездочку. Почему-то тогда это было очень важно. Затянулся трубкой. Стошнило. Хотя форме уже хуже не будет, даже страшно представить, как ее теперь отстирывать. Отдышался. Выбил трубку за стену, может, попадет осману за шиворот, хоть чем-то еще защитникам помогу. И, похоже, заснул.
Очнулся дома. Хорошо бы, конечно, но дома в Константинополе. Долго смотрел в потолок, симпатичный орнамент, не замечал раньше. Слышу вялую стрельбу. И организм шевелится. Повезло. Надо идти узнавать, кому повезло меньше, и чем могу помочь. С османами — это теперь не ко мне, вчерашнего дождя мне надолго хватило. С трудом сел, хорошо, что ничего не ел — а то тут, оказывается, красиво. Ковры, мебель резная. Кстати, где мои пистолеты? Тая, наверняка в госпитале. Туда с километр хромать. Мысленно прикинул путь, в моей виртуальной прикидке свалился примерно на трети пути и теперь меня, под шумок, обчищали мародеры из местных, хорошо, что пистолетов не было. Не, не пойду. Уговорил сам себя, что еще несколько часов раненые без меня продержатся, и отключился.
Второй день осады, наверное. Как-то не додумался спросить, сколько тут бездельничаю. Информация, где мои пистолеты тогда показалась важнее. Тая забегала буквально на десяток минут. Обрисовала положение. Осада была теоретической. Сколько осталось осман — не совсем ясно, и рыцари готовят большую вылазку. Сгорели четыре наших торговца. Течение пролива до сих пор несет тела османов. Крюйс, блокирующий проливы с Черного моря не дает о себе знать, как и фрегат, дежуривший в Дарданеллах. Тройка фрегатов в Мраморном море целы, но у них осталось около трети фугасов. Если османы предпримут нечто похожее на прошлый штурм, нас просто сметут. Это надо же было так просчитаться. Какое там 30–40 тысяч! Тысяч 150 не меньше! Где они только людей набрали. Ведь не могли, ни по какой логике.
К вечеру зачастили визитеры, даже гроссмейстер почтил. Ситуация прояснялась. Второго штурма не будет. Рыцари организовали вылазку, проведя экспедицию, в восемь тысяч штыков и мечей вокруг крепости, и теперь зачищали дальние пригороды. Появлялись казаки, но быстро ускакали заниматься своим любимым делом — преследовать бегущих пеших. Еще три тысячи ушли в экспедицию к Румельхисару, там было еще ничего не понятно, и это у них такая незаметная разведка.
