Иван опасливо высунул голову наружу… и улыбнулся:
– Глянь-ко, Алексей, радуга!
– Радуга? – Юноша поспешно подобрался к отроку, выглянул.
Туча тяжело уползала, обидчиво, словно побитая камнями собака, огрызаясь молниями и громом. Сильно пахло озоном, дождь практически кончился, а в образовавшихся на дворе лужах отражалась веселая небесная просинь.
– Пойду-ка! – вдруг встрепенулся Лешка.
Иван удивился:
– Это куда это?
– Много будешь знать, скоро состаришься! – Юноша, шутя, щелкнул парнишку по носу. – Есть здесь и у меня одна краля… В соседней деревне.
– Ха! – радостно ухмыльнулся отрок. – И когда успел?
– А когда и ты… Пойду… Не то потом поздно будет.
– Давай. – Иван хохотнул. – Старосте-то чего сказать, ежели вдруг спросит?
– Скажи… Скажи, на реку прогуляться пошел.
После только что прошедшего дождя земля была сырой, а трава – мокрой, и Лешка быстро промок, срезая путь лугом. Торопился… Не потому, что так надо было торопиться, просто очень уж хотелось взглянуть, наконец, что там с оставленными для бабки сокровищами? Получилось ли? И – о каком таком знаке толковала старуха?
В быстро прояснявшемся небе вновь засияло солнце. Свежее, чистое, умытое, и какое-то совсем по-детски радостное. Не то, что было перед самой грозою – хмурое, недовольное, пыльное. На лугу пахло сладким клевером, душистыми ароматами Иван-чая, мяты и чабреца. Прибитые дождем цветы на глазах выпрямлялись – синие колокольчики, сиреневые фиалки, небесно-голубые васильки, лимонно-желтые лютики и солнечно-желтые одуванчики, розовый клевер, анютины глазки, купальницы… Ближе к лесу Лешка нагнулся, сорвал на ходу щавель, пожевал, выплюнул – кисло. Вот бы щей щавелевых похлебать! Здесь их варить умели…
Черное болото оставалось все таким же унылым. Реденькие чахлые деревца, покрытые мохом кочки, трясина, затянутая буровато-зеленой ряской. Угоди только…
Едва не ухнув в трясину, Лешка подобрался к пню… Сумка! Он сразу же увидел сумку, торчащую из тайника, сбоку, оттуда, где он не так давно спрятал жемчуг. Нервно облизав губы, протянул руку… Обычная матерчатая сумка, с такими деревенские бабки обычно ходят в сельпо или к автолавке, покупая к чаю слипшиеся дешевые конфеты-подушечки или каменной твердости пряники.
Усевшись на пень, юноша осторожно заглянул в сумку… Газета! И даже не одна – две…
«Трудовая правда» – орган местной администрации на паях с лесхозом. Лешка развернул… Обе газеты была за седьмое июля… хм…одинаковые… Телепрограмма на четыре страницы – как будто больше нечего печатать! – какие-то статьи, новости и происшествия… Ага, новости и происшествия…
Лешка пробежал колонку глазами…
…Пропала собака – не то… Взбесившийся сиамский кот укусил хозяйку – тоже не то… Украден мобильник… Ограблена женщина… В лесничестве обнаружен незаконный поруб… скончался… в районной больнице скончался юноша – учащийся местного агролицея, будучи на практике… ударило током… Ага! Вот оно! Скончался?! Так, значит, что обманула бабка? Стоп, вот еще одно… «…и коллектив учителей и учащихся Касимовской средней школы с прискорбием сообщает…» С прискорбием сообщает!
«…О трагической гибели учащегося шестого Б класса Разметкина Владимира…» Что?! Так, значит… Так, значит, зря?
Лешка похолодел… И тут наткнулся взглядом на вторую газету… Зачем Федотиха прислала две? Открыл… Новости и происшествия…
Собака… Сиамский кот… Мобильник… Товарищеский матч… Товарищеский матч по футболу между сборной Касимовки и старшей командой ДОЛа «Ровесник»… Отличились… О! «На шестой минуте матча мяч в ворота гостей забил Алексей Смирнов, учащийся агролицея, практикант агрофирмы…» И фото! Почти на четверть страницы! Улыбающаяся Лешкина морда!
Ну-ка, ну-ка… Обрадованный Лешка поискал объявления… Никаких тебе – «с прискорбием сообщаем»! И даже – более того… Вот, даже подчеркнуто красным фломастером – «Конкурс стихов»! Вяткина Наталья, Иванов Саша… Разметкин Владимир… Он что, еще и стихи пишет!? Ну да, так и написано – Разметкин Владимир, шестой Б класс…
Господи! Господи! Как хорошо жить!
Значит, не обманула бабка Федотиха! Ага… и вот приписала чего-то…
Юноша вчитался в красные буквы:
– «Так могло быть» – это на той, первой газете, где смерть…
– «Так есть» – а это – на другой…
Вот оно значит, как…
Что ж, под такое дело не жаль и жемчуга!
Не…
Глава 7
Лето 1441 г. Великое Княжество Литовское. Брянск
Бить!
И с того часа стала вражда множиться…
Рассказ о восстании в Новгороде в 1418 году
…жаль!
До Брянска добрались быстро и безо всяких приключений, с караваном богатого мценского купца Евсея Окладникова. Когда въехали в город, шел дождь, и аккуратные, усаженные липами и каштанами улицы города, казались затянутыми в серую пелену. На ратушной площади, несмотря на дождь, торговали. В открытых лавках – сукном, лампадным маслом, и разного рода ремесленным товаром, из которого больше всего бросались в глаза искусно выделанные продукты хитрого кузнечного ремесла – сложные узорчатые замки, кованые воротные петли, прихотливо изогнутые подсвечники. Народе попроще разложил свой товар на дощатых рядках, выставив на длинных шестах – от дождя – рогожки. Понятное дело, дождь дождем, а торговля торговлей, однако, и мокнуть зря ума никому не охота. Брянские жители буквицу «у» произносили на литовский манер, кратко, так, что получалось – «зря вма»…
– Ну как, – сидя в купеческом возке, обернулся к Лешке Иван. – Нравится город?
– Да не рассмотрел еще, – честно признался юноша. – Сам видишь – дождь.
Дождик и впрямь, хлестал, поливая. Не так чтоб уж очень большой, но и не маленький – средний. И, похоже, зарядивший надолго.
Доехав до края площади, возы обогнули кожевенный рядок и остановились напротив каменной лавки.
– Приехали, – ухмыльнулся Окладников, потерев широкую – лопатой – бороду. – Сейчас в лавку буду часть товарца сгружать, на постоялый двор уж потом…Так что вы и не ждите.
– И не будем. – Отрок ловко спрыгнул с воза и, одернув кафтан, спросил:
– Куда денежки за наш провоз передать, Евсей Окладникович?
– Сюда можешь. – Купец дернул бородой. – Вон, в лавку… С неделю точно я завсегда в ней буду.
Иван улыбнулся:
– Ужо, пришлю человечка.
Потом перевел взгляд на Лешку и подмигнул:
– Ну что? Пошли, что ли?
– Пошли, – поправив на поясе саблю, пожал плечами юноша. – Веди – ты ж у себя дома.
– А ведь и верно – дома! – Отрок вдруг широко развел руки и посмотрел вверх, в небо, подставив озаренное счастливой улыбкой лицо теплым дождевым струйкам. Улыбка, впрочем, скоро погасла. – Жаль, тятенька пока не со мной… Ну, да ничего, вызволим! Теперь-то уж на выкуп насобираем. Идем, Алексий…
