Филеру Терентьеву мою пока устную благодарность и сто рублей премии из спецфонда.
«Спецфонд» — это двести пятьдесят тысяч конфискованных у бандитов денег, которые усилят «шпионскую сеть» и позволят филёрам подслушивать вип-персон, которые любят прятаться в дорогих ресторанах. Премии выплачиваются из них же.
— Слушаюсь, Георгий Александрович. У молодого человека талант.
— В КГБ возьмем, — пообещал я. — Пришлите мне копию стенограммы — я доверяю вашему профессионализму, но две головы — лучше, чем одна. Москва?
— Подготовка завершена, Георгий Александрович.
Там тоже много за кем следить придется. Ну а мне придется немного скорректировать график, посетив пару-тройку образцово-показательных еврейских предприятий, владельцев которых из Москвы турнуть не успели — Александр специальный приказ так и не подписал и уже не подпишет. Будет чем парировать неминуемые в случае наезда на Гинцбурга обвинения в антисемитизме.
— Благодарю вас за службу, Василий Николаевич, — улыбнулся я.
— Служу Его Императорскому Величеству! — козырнул полковник.
На этой позитивной ноте мы попрощались, и я с продиктованной неохотой неспешностью побрел переодеваться, морщась от перспективы провести остаток дня с долбанным дядей Лешей.
Александр вчера на меня ругался — провоцирую мол, демонстративно его брата игнорирую. Да, провоцирую, потому что по ночам мне снятся «попильные» броненосцы вместо нормальных. Снятся тысячи тонущих из-за спертого дальномера и пропитых бронелистов матросов и офицеров. Снятся заблокированные порты и обстрелы прибрежных городов. «Пилить» на армии и флоте — самый худший вид «попила», потому что за каждый пущенный на лакшери-жизнь высокопоставленного ублюдка рубль приходится платить жизнями. Убрать дядюшку из-за этого хочется поскорее. Я тут, получается, задницу рву и выцарапываю деньги отовсюду, где только можно, а он в казну лазает так, будто она — его личный карман. Раздражает.
Сегодняшним утром, лично вызвонив в Гатчину вредного брата, Император купировал весь урон, наврав Алексею Александровичу, будто сам не велел мне беспокоить такую величину как начальник российского флота. О портах и прочем поговорил с дядюшкой сам, а мне таким образом осталось малое — потусоваться с «восемью пудами» и типа помириться. Александр непутевого брата любит. Любит и меня, и «возникшее недопонимание» между мной и дядей его расстраивает. Что ж, я способен выжать пользу и из этого.
Алексей Александрович был непривычно трезв — к Императору ходил все же — и сразу после приветствий (вежливых так, что и не докопаться) принялся этот неприятный момент исправлять винцом с полувековой выдержкой под обильную закуску.
Высочайший брат, новомодные, свежайшие «суши» — ныне во всех элитных ресторанах рис с рыбой и водорослями за чудовищные деньги подают, буржуям нравится — и не шибко-то «сушам» подходящий, но во всех отношениях приятный напиток привели дядюшку в благостное расположение духа. Расстегнув воротник мундира, он закинул тридцать вторую по счету «сушину» в рот, с натугой проглотил и погладил живот, поделившись мыслью:
— Может в Японию сплавать?
Давай! Один тоненький намек послу, и ты оттуда не вернешься. Нет, второй мертвый Романов на тамошних землях для меня будет очень вреден, ибо уже не инцидент, а система, упирающаяся в единственного выгодоприобретателя — меня. Но чем больше Лёша будет торчать за бугром, тем проще мне будет под него копать и заниматься флотом через голову командующего.
— Наши о японских временных женах высокого мнения, — добавил я мотивации. — Я привез с собой альбом с фотографиями особо приятных дам для солидных людей.
— Я бы посмотрел, — разохотился дядя.
Я жестом велел принести сувенир, а Алексей Александрович поделился планами:
— Скоро в Америку поплыву, можно в Нагасаки припасы пополнить, — сально мне подмигнул.
Натурально животное.
— А в нее не через Атлантику плавают? — подставился я под шутку.
— Земля — круглая, Георгий Александрович! — не подвел дядя.
Поржали к обоюдному удовольствию, осушили по бокальчику. Не так уж и плохо — контакт налаживается, и, не будь Лёшка ворюгой, я бы его и не тронул.
— От немцев нашему флоту нужно кое-чего, — покачав вновь наполнившей бокал рубиновой жидкостью, неожиданно перешел он к делам. — Дальномеры — обязательно, Цейсовские. Но денег в казне флота под них не заложено.
«Дела», впрочем, прямо способствуют попилу на этих самых делах.
— Деньги на дальномеры есть, — заверил я его. — Хорошо, что вы эту тему подняли, Алексей Александрович — меня Его Величество ко флоту не подпускают, но мне же нужно знать, что включить в список приданного.
Хрюкнув, дядя Леша пообещал прислать ко мне эмиссара со списком и подобрать группу сопровождения для переговоров с немцами — это же дипломатический визит, со мной пара поездов народу поедет, от каждого министерств по пачке плюс свита, слуги и охрана.
В этот момент прибыл альбом с элитными «кошка-женами», и дальномеры с немцами потеряли актуальность. Просмотр фоток получился очень похабным, но веселым — командующий флотом упражнялся в остроумно-похабных комментариях («А правда, что у японок не вдоль, а поперек?»), отпускал расистские шутки по поводу нарядов и макияжа, вспомнил пяток историй о собственных амурных похождениях и толкнул длинный монолог про то, чем отличаются шлюхи из разных стран. Он же реально не понимает, что таким поведением подставляет всю правящую надстройку Империи. «Мажор» — это проклятие элиты, и недаром они предпочитают спартанское, очень строгое воспитание с физическими наказаниями за косяки. Только так и можно вырастить нормального наследника, который не будет «флексить» семейным достатком, демонстрировать презрение к окружающим и не влипать в неприятности, из которых его приходится доставать взятками, связями и нередко со скандалами в СМИ. Кому такое нравится? В эти времена, когда народ все больше смотрит по сторонам, наблюдая много интересного и задаваясь вопросом «почему одним все, а другим ничего?» такое поведение опаснее втройне. Половая жизнь командующего флотом — это, как ни странно, дело государственной важности!
Досмотрев альбом, дядюшка допил остатки в бокале, пьяненько улыбнулся окошку и выкатил худшую идею из возможных:
— До чего же погожий денек! Поедемте на охоту, Георгий Александрович — егеря поди от тоски помирают!
Чертыхнувшись про себя, я пошел переодеваться — а куда денешься? Приказ Его Величества!
Каждому времени и месту нужны свои герои, злодеи, кумиры и статисты. В моем времени мне доводилось слышать рассуждения, мол, покойный Николай был бы хорошим царем веке этак в восемнадцатом. Я не согласен — если человек не хочет править, править он и не будет. При этом реально простых времен в жизни родной страны было
