возле каменного очага на котором булькает здоровенный котёл. Двое чистили и нарезали рыбу, ещё один сидевший ко мне спиной, чинил сети. Остальные просто сидели, ожидая момента когда сварится… хм… по запаху что-то с рисом. Кто-то при этом штопал своё старое кимоно, кто-то время от времени прихлёбывал из бамбуковой фляжки, которую передавали из рук в руки.
Я пригляделся к лесной публике. Явно ронины. Оборванные, но с мечами. Правда без доспехов. На головах — чонмаге — прическа с хвостами, свернутыми в пучки. Но макушки не выбритые. Оно и понятно — жизнь в лесу она такая… Парикмахеров тут нет.
Один из ронинов ухаживал за мечом. Он тщательно протирал лезвие тати куском шёлковой ткани, затем наносил пудру специальной кисточкой на обе стороны клинка и на обух. Потом одним движением стирал пудру. Внимательно осматривал меч и вновь повторял процедуру.
— Так что дальше было? — внезапно спросил он — чего замолк?
Чинивший сети как-то растерянно помотал головой, посмотрел на небо, вздохнул и сказал:
— Дальше-то, так это — когда, значит, отец всех ками Идзанаги сбежал из Ёми(14) он пошел к ближайшему горячему источнику, чтобы, значит, очиститься от нечистот. И во время этого очищающего ритуала Идзанаги случайно родил трех новых и могущественных ками. Из капли, что омыла его левый глаз родилась ками Аматэрасу, богиня солнца. Из капли, что омыла его правый глаз родился Цукуёми, бог Луны.
Один из ронинов помешал варево в котле, закрыл крышку.
— А из капель, что омыли нос Идзанаги родился Сусанноо, бог ветра, шторма и моря.
— Давайте уже есть! Сколько еще можно терпеть? — воскликнул один из полуголых самураев, штопавших кимоно.
— Помолчи! — рыкнул чистивший меч и кивнул рассказчику — Ну, не томи. Продолжай!
— Идзанаги поставил этих трех богов во главе всей небесной канцелярии. — продолжал рассказчик — После чего избрал Сусанноо своим хранителем. Но Сусанноо был слишком буйным и постоянно досаждал отцу проделками. Как-то он зашёл в гости к сестре Аматэрасу, с которой регулярно ссорился. И они поспорили, кто может создать лучшего ками. Аматэрасу взяла его меч и создала трех женщин; Сусанноо из ее ожерелья создал пятерых мужчин. Она же сказала, что, поскольку ожерелье принадлежит ей, то и мужчины принадлежат ей. Между тем женщины, которых она произвела из его меча, принадлежат ему. И все судьи ками согласились, что это было хорошо сказано и присудили победу Аматерасу. Разъяренный таким результатом, Сусанноо впал в неистовство. Он растоптал рисовое поле своей сестры, потом ворвался в её покои и овладел ею, после чего испражнился в её покоях.
— Даже так⁈ — ахнули ронины
— Я врать не буду! — обиделся чинивший сети — Я при буддистском монастыре учился.
— Давай дальше!
— Потом Сусанноо содрал кожу с пегого жеребца и бросил в ткацкий зал своей сестры. Небесные ткачихи с перепугу укололи себя челноками в тайные места и умерли.
— Чтооо⁈ — вскинулся ронин, до этого что-то хлебавший из бамбуковой фляжки — куда они себя укололи?
— Ну это, в тайные места — рассказчик показал в районе паха в какие тайные места укололи себя небесные ткачихи.
— Брехня! — авторитетно заявил выпивоха.
— Да помолчите вы! — взьярился чистивший меч — Продолжай давай.
— Аматэрасу страшно перепугалась и скрылась в пещере известную как Ама-но-Ивато, Пещера Небесного Камня, а весь мир погрузился во тьму, бедствия и чуму. Год ками уговаривали богиню солнца покинуть пещеру. Но не преуспели. Аматерасу выходить из пещеры отказалась напрочь. Тогда боги решили её выманить. Они устроили пир горой у входа в пещеру. Музыка, танцы и радостные крики богов действительно привлекли ее внимание, а когда богиня рассвета Аме-но-Узумэ принялась танцевать голышом на перевёрнутом ведре…
— Чё, вот так прямо голышом? — восхитился один из поваров. К тому моменту рыбу чистить они закончили и аккуратно заложили её в кипящий котёл.
— Заканчивай уже перебивать! — ронин последний раз оттёр меч от пудры и аккуратно вложил его в ножны и положил рядом с собой.
— Так вот, танцевала, значит, она голышом — рассказчик тоже отложил в сторону рыболовную сеть и потянулся до хруста в костях — и радости богов не было предела. Чтобы узнать, чему они там все радуются, ками Аматерасу выглянула из пещеры и уткнулась в Восьмеричное Зеркало. Очарованная светом собственного отражения, Аматэрасу вышла из пещеры. И зима наконец закончилась, весна и лето вернули жизнь Ниппон. После того, как богам удалось выманить Аматэрасу из пещеры, они схватили Сусанноо, обрезали ему бороду, вырвали ногти и изгнали с неба. На земле он с горя женился, зарезал восмиглавого змея Ямато-Но-Ороти, который по пьяни приставал к его жене. В среднем хвосте змея Сусанноо нашел меч Цумугари-но-тати, который подарил Аматэрасу. В качестве искупительного дара. И вскоре отец всех ками Идзанаги простил его и назначил стражем у ворот в Ёми. Такая вот история.
— Брехня. — снова заявил выпивоха.
— Почему же брехня? Пещера эта в ущелье Такотихо находится. Кстати это недалеко отсюда — рассказчик махнул рукой в сторону высоких деревьев — Всего день пути. Говорят в грозу и бурю можно увидеть как Сусанноо бродит по ущелью, ища пещеру, где его сестра провела столько времени прячась от него.
— Не надо нам туда идти! — ронины загалдели, качая головами — Наткнемся еще на этого Сусанноо…
Самураи еще о чем-то переругались, а я задумался над услышанным. Где-то в направлении на север есть какая-то священная пещера. Которую побаиваются местные. Вот куда мне надо! Отсидется, прийти в себя. И никто из местных не станет там искать. Я осторожно пополз назад, пока полянка не скрылась из виду. Потом встал, подобрал короб и сильно забирая вправо, пошел искать пещеру.
* * *
Шёл я недолго, и вскоре набрёл на крупный ручей, что прогрыз себе дорогу среди базальтовых скал, заросших мхом и папоротником. Вода журчала и пенилась возле миниатюрных водопадов, выдалбливая глубокие, тихие заводи, в которых плескалась рыба, ползали розовые крабы, маленькие пестрые лягушки. Вечерело и солнце склонилось к закату, стало гораздо прохладней, а трава покрылась крупными каплями росы. Идти дальше, тем более в быстром темпе, стало просто опасно, можно было грохнуться, поскользнувшись, и долбануться головой о камень. И тут мне повезло, я наткнулся на крутой склон, усеянный большими скалами, часть которых наполовину ушла в землю, а другая часть почти исчезла под завесой папоротников,
