деревушка из десятка неказистых домишек, за час, выгрузили их и тут же не стопоря даже двигатели, назад улетели. Если по тридцать пять человек возить, а планировали двести человек доставить для нападения на немцев, то это минимум шесть рейсов делать надо. Да ещё в шесть-то и не уложатся. Нужно и пятьдесят противотанковых ружей привезти, а это приличный вес, и пулемёты, и гранаты, и тысячи и тысячи патронов, так что потом ещё минимум два рейса нужно будет боеприпасы возить. А если на рейс туда и обратно будет по два часа уходить, то на эти восемь рейсов чуть не сутки уйдут.
Местные встретили их насторожённо. Забились по своим землянкам и сидели там, как мыши. Только несколько собак без привязи бегающих по деревне попытались вступить с русскими в диалог, но Светлов через переводчика Ошеровского Абрама Самуиловича попросил хозяев собак убрать и те загнали их в свои землянки. Тишина наступила. Даже петухи не кричат.
Светлов во все стороны дозоры разослал и сам тоже прогулялся на километр вдоль этой каменной гряды или перешейка, что тянулся от Каменюки до нормального леса. Прямо хоть неприступную крепость строй. Справа и слева болота эти, перешеек местами до сотни метров сужается, поставь в этом самом узком месте пяток пулемётов и защитников этого полуострова можно будет только тяжёлой артиллерией взять.
Через два с половиной часа прибыла вторая партия диверсантов. Плохо, если так по два с половиной часа и будут доставлять следующие партии, то до темноты не успеть. Придётся ещё и утром последние самолёты принимать, а, значит, на рейд до дороги и подготовку к бою останется меньше суток. Плохо. Эх, ещё бы один «Клиппер», и все проблемы бы были решены. Не мог Васька два прислать.
Глава 11
Событие тридцать первое
Пришёл незваный, ушёл драный
На незваного гостя не припасена и ложка
Званый – гость, а незваный – пёс
Светлов сплюнул вязкую горькую слюну и поудобнее расположился на толстой ветке большой вековой, наверное, сосны. Всегда, из детства ещё запомнилось, как на хвойное дерево залезешь, так во рту вот такое творится. Словно защищается дерево. Не лезь на меня, Иванушка.
Проводник сгустил краски, лес этот описывая. Или, наоборот, разбавил краски. Он, что сказал, что редкий лиственный лес, кое-где деревцами-кустиками черёмухи и рябины разбавленный. Просматривается, мол, на километр, пусть на версту, всё по старорежимному вёрстами мерит. Ошеровский ошибся. И сосны есть и другие хвойные, должно быть, это пихта, иголки мягкие. Кусты тоже есть. А вон целые заросли лещины, и орешки уже созрели, повыпадали некоторые из розеточек своих.
Иван Ефимович поднёс к глазам бинокль, дорога просматривалась нормально, временами только исчезала, скрытая высокими дубами, но потом снова появлялась. Сосна росла на небольшом холмике, который дорога огибала, нормальная позиция для наблюдения. Залезая на эту сосну, майор в сотый или тысячный раз убедился, что у Брехта голова работает не так, как у всех остальных людей. Вечно какой выверт придумает. Потом только головой качаешь, почему сам до такой простой вещи не додумался. Так и сейчас. Нужно залезть на дерево и там наблюдательный пункт устроить. Верёвку хотел Светлов взять, а Ваня и говорит:
– Верёвку возьми. Только я сейчас в деревню пошлю Болека, пусть до кузнеца добежит и штук двадцать заострённых арматурин длинной сантиметров сорок закажет кузнецу. Вобьёшь в дерево в сорока сантиметрах один над другим. Настоящая лестница получится, а то ещё свалишься, вся операция насмарку.
Так и сделали. Принёс кузнец заказ, и с ним сюда и пришли, выбрали эту сосну, Светлов, забросил за спину уоки – токи и стал кувалдой вбивать колья, всего десяток и потребовался, потом нормальные живые толстые ветки пошли.
Немцев не было. Диверсанты и противотанкисты расположились на позициях, как запланировали. Пулемёты на треноги установили, оборудовали запасные позиции, если немцы начнут огрызаться. Минут через десять по рации доложили сапёры, что дорога заминирована. Тут решили первоначальный план чуть усложнить, получилось, что не день в запасе есть, а целых два. После налёта наших истребителей на эту дивизию под местечком Помжа немцы два дня очухивались. Перебрасывали из Кёнигсберга резервные танки и автомашины. На истребителях снова парни Скоробогатого слетали чуть южнее, но не чтобы напасть, а на разведку, убедиться, что гитлеровцы двигаются по дороге на Брест. Двинулись. Через два дня. И всё время теперь над ними, прикрывая, истребители кружат. На молоке обожглись, теперь на воду дуют. Ну, пусть, как это им в лесу поможет.
Так про план. Раз появилось немного больше времени, для подготовки, то решили мин взять побольше. Когда ещё их использовать, как не в этой операции. Тем более что успели очередную задумку Брехта в металле воплотить. Ничего особо нового не изобрёл Ваня, но кто себя сейчас в целом мире ударит левой пяткой в правую грудь, как тот же Брехт говорит, и скажет: «Да у нас этих радиоуправляемых мин, как у дурочка махорки». Мины теперь поджигать не надо, никаких шнуров бикфордовых заметных тянуть не надо, так тот шнур ещё и погаснуть может. Стоит радиовзрыватель, при этом у каждой мины чуть на другой частоте, чтобы каждая взрывалась, когда именно на неё сигнал пошлют. Мин привезли с последним рейсом летающей лодки МП-1 целых две тонны. Их успели привезти только вчера со Спасска-Дальнего, много привезли. Дворжецкий эти радиовзрыватели теперь, как пирожки печёт.
Вот и заминировали всю дорогу от этой сосны и на два почти километра на север. Теперь осталось только эту 10-ю дивизию дождаться.
Светлов обвязал взятую всё же верёвку с собой вокруг сосны и привязался к концу, ну, если можно не падать с двадцати метров, то чего судьбу искушать. На этой высоте почти из одного места выходили две приличные ветки. Можно даже сесть на них и посидеть, кто их этих немцев знает, ещё привал устроят, стой тут стоймя, ожидай их. Нет в ногах правды.
– Первый, я пятый, получил радио из центра, немцы в пяти километрах, – заскрипела уоки-токи. Очередная разработка Дворжецкого. Как ведь тоже просто всё. Чтобы радиостанция доставала на сотни километров она должна быть мощной и потому получается тяжёлой. А зачем все радиостанции делать мощными? Зачем сотни километров? Вот
