Что еще важнее, мы будем описывать широкий спектр индивидуальных различий, которые существуют в раннем речевом развитии. Некоторые дети в 16 месяцев вообще не произносят ни одного слова, а у других словарный запас достигает 100. Одни дети разговаривают короткими предложениями уже в 18 месяцев, а другие их не используют до 28 месяцев. Осознание широкой вариативности в раннем развитии речи должно утешить таких родителей, как Линда Кэплоу, – родителей, которые стремятся ускорить развитие способностей своих детей, но пока не умеют ценить ошеломляющее мастерство, которое уже обнаруживает несовершенная речь малышей. Самое забавное, что каждый ребенок – прирожденный лингвистический гений. Дети гораздо лучше учат языки, чем мы. Мы, большие, умные взрослые, умеющие водить машину и обращаться с опасными механизмами (такими как газонокосилка и автомобиль), не можем сравниться в изучении языка с трехлетним ребенком, который не умеет завязать собственные шнурки и не знает, какой вилкой пользоваться в ресторане!
Так почему же, недоумеваете вы, не следует вкладывать деньги в компьютерные программы и аудиозаписи, которые учат наших детей другим языкам? Ведь они, в конце-то концов, уже дозрели до этого опыта! Потому что, как вы увидите в этой главе, языки изучаются не по компьютерным программам или аудиозаписям, что бы ни обещала вам реклама на цветных коробках. Язык можно выучить в контексте взаимодействия – когда ешь, играешь, спрашиваешь, как называется тот или иной предмет, а не просто пассивно смотришь в компьютерный монитор. И вот здесь в игру вступают родители и воспитатели: мы создаем возможности для этого взаимодействия.
Некоторые исследователи считают, что люди так же рождены для изучения языков, как пауки – для плетения сетей. И действительно, мы – единственный биологический вид, для которого речь является инстинктом. Мы, как оказалось, – единственный вид, способный к связной речи, несмотря на множество экспериментов, которые проводились с нашими ближайшими родственниками – приматами и даже дельфинами. С помощью языка мы передаем свое культурное знание и учим других, чтобы каждому поколению не приходилось заново изобретать колесо. Язык позволяет нам разговаривать о будущем и вспоминать прошлое. Речь может быть инструментом добра или зла. Речи Черчилля служили путеводным маяком для народов во время Второй мировой войны, в то время как речи Гитлера толкали людей на немыслимые злодеяния. Тысячи лет эволюции нашего мозга, равно как и речевого аппарата, в том числе рта и глотки, позволяют овладевать речью.
Роль родителей в развитии речи детей велика, но они не отвечают за это полностью. Ноам Хомский, самый знаменитый из ныне живущих в мире лингвистов и профессор Массачусетского технологического института в Кембридже (штат Массачусетс), первым заговорил об этом, когда предположил, что дети уже рождаются с «устройством овладения речью» – метафорическим «органом», ответственным за изучение языка. Точно так же как сердце создано для того, чтобы перекачивать кровь, говорил он, это устройство овладения речью заранее запрограммировано на изучение языка, в какой бы языковой среде ребенок ни оказался. Ребенку, в общем-то, все равно, какой язык учить. Откуда мы это знаем? Дело в том, что, когда ребенок рождается, невозможно заранее определить, где он окажется – в Германии или в Китае. Дети должны быть готовы учить любой язык, в среде которого окажутся; в противном случае международное усыновление было бы невозможно. Это означает, что как бы ни отличались языки друг от друга на первый взгляд, у них должно быть намного больше общего, чем кажется. Китайская речь звучит совершенно иначе, чем английская. Но малыши осваивают китайский язык так же хорошо и быстро, как и английский. Профессор Хомский выдвигает предположение о том, что все языки должны быть связаны между собой некой важной и глубинной общностью. Он называл эту глубинную общность – сущность, которая роднит все человеческие языки, универсальной грамматикой.
Роль родителей в развитии речи детей велика, но они не отвечают за это полностью.
Вокруг теории профессора Хомского по-прежнему ведутся жаркие споры. Попробуйте оценить информацию, собранную в пользу довода о том, что человеческие существа изначально наделены способностью изучать языки. Первое свидетельство предоставляет недавнее исследование, отчет о котором опубликован в престижном журнале Science («Наука»). Это исследование показывает, что к пятимесячному возрасту у детей уже происходит специализация отделов мозга, причем левое полушарие «занимается» звуками языка, а правое – выражением эмоций. Профессор Лора-Энн Петитто, психолог из колледжа Дартмут в Ганновере, штат Нью-Гемпшир, и ее коллеги для обнаружения этого факта использовали простой тест. Оказывается, все мы говорим правой стороной рта. Понаблюдайте пристально за своим другом или теледиктором. Вы увидите, что они, говоря, чуть энергичнее двигают правой стороной рта. Почему? Потому что языковые функции и речевые процессы сосредоточиваются в левом полушарии мозга, а связи мозга являются «контрлатеральными», или перекрестными. Правую сторону тела контролирует левое полушарие и наоборот. Если лепечущий ребенок сильнее двигает правой стороной рта, значит, лепет – речевой процесс, контролируемый левым полушарием уже в пятимесячном возрасте! Это наводит на мысль о том, что мы появляемся на свет уже готовыми к изучению языка. Если бы ребенок не «отдавал предпочтение» правой стороне рта во время лепета, это могло бы указывать на отсутствие специализации отделов мозга в данном возрасте.
Что же делают малыши? Исследования показывают, что они лепечут правой стороной рта! Однако, улыбаясь, они больше используют левую сторону рта. Ученые пришли к выводу, что с самого начала жизни левая сторона мозга специализирована для языка. Мы биологически подготовлены к освоению речи.
Изучение детского лепета – только один из серии экспериментов, которые подтверждают врожденные языковые способности у малышей. Исследования глухих детей со слышащими родителями тоже подливают масла в огонь споров. Профессор Сюзан Голдин-Медоу и ее коллеги из Чикагского университета изучали глухих детей, растущих в семьях слышащих родителей, которые хотели, чтобы их дети научились читать речь по губам и говорить. Чтобы гарантировать, что малыши не станут пользоваться «костылями» языка глухих, эти родители старались не использовать в общении никаких знаков. В сущности, они и детей не учили языку жестов, и сами его не изучали, потому что хотели, чтобы их дети поступили в специальные школы для глухих, где учат устной речи.
