Максим, Леонид, Пётр и Фатей, как самые лучшие стрелки, занимаем места за солдатами, но в кустах. Расстояние между нами и шеренгой солдат метров десять, да ещё мы чуть выше. Есть возможность стрелять поверх голов. Остальные наши будут подавать, и заряжать ружья. Дома мы пристреляли, и я оставил все лучшие трофей нам, как с прошлой «поездки» и плюс новые. И сейчас у нас на каждого по три ружья, не считая пистолетов и револьверов. Распределять сектора мы тоже научились, по типу часов. Вот сейчас и будет сдача…экзамена на профпригодность нашего отряда.
Заметив военных, отряд остановился нестройной толпой и начал что-то обсуждать. Следопыты доскакали до дозорных, и между ними произошёл диалог. От них к нам направился Михаил.
— Жители города Новогрудок требуют выдачи разбойников головой. Возвращение награбленного, которое как они утверждают, вы сделали в окрестностях города — оттарабанил мне унтер. Я так и не понял, осуждает он при этом нас или нет.
— Что жандарм, что скажешь? Так чем ты там занимался? — усмехнулся мне в лицо капитан.
— Чем бы я там не занимался, тебя это точно не касается. Это распоряжение со столицы — достал. Я что постоянно должен это ему объяснять.
— Так может, ты сам и разберёшься? Унтер ко мне — и начал ему что-то тихо говорить.
— Ваше благородие — изумился Михаил, после того как Зубов замолчал.
— Ты что приказ не понял или под военный суд захотел — а дальше продолжил матом унтеру.
Михаил посмотрел на нас, вздохнул и пошёл к дозорным.
— Подразделение за мной — скомандовал капитан и повёл солдат вокруг нас.
Мы только рты открыли, когда солдаты обошли нас справа. Отошли и устроились на той стороне оврага, чуть в стороне.
— Вот с… вы поняли, что он сделал? Он хочет, чтобы мы сцепились с жителями города, а он потом воспользуется результатом. Гад — зло выругался я. Так и захотелось в этого хитромудрого капитана разрядить револьвер. С другой стороны он формально и закон-то не нарушал. Но подставил капитан нас сука крепко. У нас разные ведомства и жандармов крепко не любят, но это не повод так поступать. Сейчас с подчинением полная анархия. Если рядовому с других войск ещё можно что-то приказать, то вот офицеру нет. Можно либо заставить силой или пожаловаться начальнику. Хотя всё могло быть и хуже, подлови нас поляки на марше.
— Мы что, в жителей города стрелять будем? — в недоумении Воробьёв.
— Эти поляки отрежут тебе голову и посадят на кол. А потом будут всем показывать и хвастаться — зло сказал Семён, пока я думал, что же такого ему ответить.
— Да и нет там простых жителей. Все на конях и с оружием — успокаиваю сам себя и других.
— А там может быть и полиция? — теперь уже Пётр.
— И что ты предлагаешь? — поворачиваюсь к полицейскому.
— Может, я съезжу и поговорю, что мы по велению государя — предлагает он.
Хм, государя. А что это мысль. Вот только не верю я в нормальный исход. С другой стороны. Что так просто стрелять в жителей города за их, в общем-то, справедливое требование, мне тоже не очень нравиться. Так можно, чёрт знает, куда зайти…и сам не заметишь. Другая беда, что жители Новогрудок и окрестностей постоянно получают «подарки» из-за рубежа. А тут мы всё увели, обыдно понэмашь. Они что в первом в 1830–1831 годах, что во втором в 1863 — 1864 годах польских восстаниях принимали самое активное участие, поэтому Дубельт меня и послал. Ладно, пусть первыми начнут, раз уж Пётр решился ехать. То же мне, дипломат…из народа. Только недавно с саблей на боку ходил по Туле, а тут уже в переговорщики лезет. Достал если честно. Надо с ним поговорить по приезду. И вся эта канитель из-за грёбанной политики. Приходится постоянно в какое-то дерьмо окунаться. Ну, будет и другим в отряде наука. Цинично…да. А что делать?
— Пётр будь осторожен. Если что сразу прячься за коня. Не жалей его, только возьми самого плохого. Мы тебя отсюда прикроем. Кирасу одел? Возьми пару обычных пистолетов и штуцер — как не жалко, но рисковать придётся. Эх, Пётр, Пётр и куда же тебя несёт? Законник ты наш.
До поляков Пётр доскакал одновременно с Михаилом. Михаил сказал что-то несколько слов полякам. Солдаты сразу развернулись и стали уходить вправо и назад. Пётр, что-то пытается объяснить передовому дозору поляков. Там слушают внимательно. Интересно и что этот «соловей» им поёт? Я как-то и забыл спросить, что же он будет говорить. Ладно, пусть учатся. Не водить же мне каждого за ручку. А не дай бог меня ранят далеко от Тулы или Москвы? Да они тогда и домой нормально добраться не смогут, передерутся…и меня не довезут.
Как не готовились мы к провокациям, а не уследили. Один из поляков единым движением привстал на стременах, выхватил саблю и полоснул Петра. Движение было настолько быстрым, слитным и четким, что его мы все прозевали. Пётр завалился на круп коня.
Тут уж мы выдали залп, в сторону польских следопытов. И надо же так случиться, что напавший на Петра уцелел. Он недоумённо посмотрел на свою саблю, тут же развернул коня, пригнулся и поскакал зигзагами к своим. Три лошади с убитыми остались на месте. Только одна попыталась было дёрнуться за удаляющимся всадником. Свалившийся с неё труп мёртвой хваткой держал уздечку. Лошадь взбрыкнула и тут же встала, наклонив голову. Остальные только теснее сбились в кучу, не решаясь что-либо предпринять.
— Врёшь, не уйдёшь — схватил я второй штуцер и начинаю выцеливать. Рядом грохочет ружья Максима с Леонидом. Пуля кого-то из них попала в лошадь убегающего. Она сначала подпрыгнула, а потом почему-то встала. Этих мгновений мне хватило, чтобы разрядить штуцер в спину поляку. Он начал заваливаться на бок лошади, цепляясь за шею руками. Выстрел Фатея, поставил точку. Конь вместе с седоком медленно завалился набок, придавливая своим боком раненого или убитого седока. Так как расстояние было метров под двести — двести пятьдесят, то разыгравшиеся драма чётко встала перед глазами.
У нас в лагере загавкали собаки, заржали лошади, загомонили крестьяне. Поднялся невообразимый шум.
Тут же произошло два события. Семён выскочил на коне из оврага и понёсся в сторону Петра. И часть поляков, развернулась в лаву и поскакала в атаку на нас. Несколько человек и в сторону Семёна, а часть слезла с коней и начинает наводить ружья в нашу сторону.
— Твою м…анархист хренов. Куда без команды — ору я, чтобы меня услышали в этой какофонии. Сам глазами ищу заряженный штуцер.
— Держи — подаёт мне Воробьёв.
Ну, хоть кто-то команды исполняет.
— Быстро заряжать оружие — опять приходится кричать. Размахиваю рукой, пытаюсь разогнать густой дым от выстрелов. Нет, так не годиться. Мало того что ничего не видно, так ещё дым выдаёт наше место. Сейчас и ответка прилетит. Даю команду — Сместится влево на семь шагов.
Быстрый взгляд по сторонам.
— Фатей, помоги другу. Остальные по скачущим на нас. В лошадей стреляйте, не жалейте — приходиться напрягать голос из-за шума вокруг.
Стреляем по два раза в конников. Опять дым и ничего не видно, да ещё и мы в кустах. Переходим на пять шагов в сторону. Из наших восьми выстрелов, пять успешных. Услышал, как Фатей с Архипом в стороне от нас стреляют. В том месте, где мы только что были, срезало ветки кустов. Так, похоже, по нам спешившиеся поляки стрелять начали. Ладно, им ещё время перезаряжаться надо. Надеюсь, что пуль Минье у них ещё нет.
Стоило на новом месте произвести залп и сбить троих, как оставшиеся поляки повернули обратно. Ага, получили. А то ишь, в атаку с саблями наголо. Жители всё же не военные и такие потери для них это уже слишком. Ну, пусть бегут.
— Стреляем по пешим бойцам с ружьями — отдаю команду.
Вот тут и сказалась наша и их одежда. У нас тёмные тона, где больше зелёного и коричневого. В кустах нас почти и не видно, только дым выдаёт после выстрела, но мы смещаемся то вправо, то влево. Поляки, разодеты пёстро и на расстоянии видны чётко.
Выцеливаю стрелка, который уже шомполом загоняет пулю. Сейчас этот «Тарас Бульба» с большими усами, будет стрелять. Нет, не сейчас…а в следующей жизни. Моя пуля попадает ему в ногу, хотя я целился в голову, и он смешно кувыркается вперед.
— Возвращаемся на первое место — даю команду. Перебегаем десяток шагов. Оглядываюсь.
