Благостно ситуация с армейскими магазинами выглядела при бравых отчётах, реальность им, как я вскоре убедился, не совсем соответствовала. Минские купцы, с которой ХозСлужба ГВУ заключила договора подряда на поставку продовольствия, не выполнили в полном объёме взятые на себя обязательства. Я, с озабоченным лицом, осматривал неказистые, кособокие амбары, заполненные лишь на половину от положенного. Да и сам товар выглядел явно лежалым и некачественным. На этом моё терпение лопнуло.
Начальник Хозслужбы ГВУ Братило Фокич собственной персоной предстал передо мной краснее вареного рака, а злосчастные минские купцы — подрядчики стояли на коленях, со связанными сзади руками.
— Это самая настоящая диверсия…, — заметив непонимание на лицах, поправился, — подлая измена! От такой еды, — я схватил за хвост вонючего леща, — люди на живот изойдут, да ноги протянут! Ни с кем никому и воевать не придётся — сами все от заразы попередохним!
— Не губи, государь! — враз заканючили побелевшие от страха купчины.
— Слушай приказ! — выкрикнул я, пребывая вне себя от ярости. — Купцов — подрядчиков повесить, всё их имущество изъять в казну, а потом распродать! На вырученные деньги немедля закупить нормального продовольствия.
Телохранители быстро принялись затягивать на шеях пузатых купцов пеньковые верёвки, под радостные улюлюканья наблюдающих эту мизансцену поодаль бойцов.
— Тебе, — обратился я к начальнику Хозслужбы ГВУ, застывшему подобно изваянию, — даю срок — две седмицы! Завози продовольствие, откуда хочешь и как хочешь. Твои подчинённые всё это, — я указал рукой на склады, — проморгали — тебе и ответ за них держать! Но не вздумай моих подданных грабить! Продай по — быстрому имущество купцов или возьми под него залог в «РостДоме» — как хочешь, твоё дело. Главное, чтобы быстро всё это ладилось. Не справишься с порученным делом — отправишься вслед за купцами! Глянь, как они здорово ногами отплясывают! — повисшие на складской перекладине купцы дёргались в конвульсиях, под заинтересованные взгляды и одобрительные комментарии скучившегося вокруг нас народа.
— Всё сполню государь! — от волнения Братило совсем не по-уставному перекрестился.
Но дальнейшей поход на Литву все эти мелкие неприятности не могли остановить, маховик военной машины уже вовсю крутился.
Наконец, мы смогли увидеть неприятеля. Я находился в своей каюте, работая с документами, когда услышал громкие возгласы на палубе. Несколько голосов кричали одно и то же слово:
— Литовцы! Литовцы!
Я быстро поднялся наверх, царящий на палубе гул исходящий, словно из растревоженного улья, мгновенно смолк.
— Государь! — кормчий Анфим указал рукой на берег. — Похоже, неприятель нарисовался!
Я посмотрел в указанную сторону. По кромке берега шумно носились, при этом что — то воинственно крича, многочисленные конные отряды литовцев. Чуть вдали виднелся литовский лагерь, пешцев противника нигде не наблюдалось.
Высаживаться сразу на левом берегу Немана у Новогородка (Новогрудок) я не рискнул, поскольку вся эта местность была усеяна сотнями конных литовцев. Их предводитель — Миндовг, был, надо сказать очень интересным фруктом — донельзя хитрой и продуманной бестией.
Он расширял границы своих владений на Руси с помощью литовского ополчения из своего Керновского удела, а уже в покоренных им русских землях приобретал новые силы, которые давали ему возможность продолжать не только дальнейшие завоевания на Руси, но и поставить в зависимое от себя положение других, соседних с его владениями, мелких литовских племенных князьков. Группируя таким образом силы, князь Кернова и земель Чёрной Руси посредством литвы удерживал и приобретал русские земли и, опираясь на ополчения своих русских областей, подчинял себе разрозненные мелкие литовские владения. Таким не хитрым образом он собрал под своею рукою огромные воинские силы.
Повелел всей своей речной рати причаливать к пустому правому берегу. Сразу после разведки местности, произведённой конницей, высаживающиеся на берег войска стали разбивать лагерь, под внимательным присмотром литовцев с противоположного берега.
Можно было бы, конечно, применить установленную на галерах артиллерию, сразу высадиться с галер на берег и вступить в бой, но спешить я не стал. Посчитал необходимым сначала не спеша осмотреться, оценить силы противника. Да и с полевой артиллерией, при таком способе выгрузки, возникли бы проблемы. Просто невозможно быстро спустить её воротами на берег. Воевать же с литовским войском рассчитывая только на корабельную артиллерию, являлось бы с моей стороны излишне авантюрно.
В лагере на берегу поставили палатки, по периметру укрепили кольями невысокий защитный вал, выкопанный пехотинцами на скорую руку. В самом центре лагеря из специальных повозок соорудили быстровозводимое фортификационное сооружение в виде вагенбурга или «гуляй города». За линией ощетинившихся артиллерией повозок я, вместе с большинством военноначальников, разместились на ночь в шатрах. Примерно одна треть войск, под руководством Анфима, по — прежнему оставалась на галерах.
Когда стемнело, можно было видеть многочисленные огни костров на противоположном берегу, постоянные перемещения конных масс. В литовском лагере всё стихло только глубоко за полночь.
Наши конные дозоры не спали всю ночь, растянувшись на много километров вдоль берега, оборудовав наблюдательные посты. Существовала реальная опасность скрытной переброски части литовских сил на наш берег с последующим ударом по нам с тыла. Свободные от ночного дежурства войска забылись в тревожном сне. Пехотинцы разместились частью на галерах, частью на берегу. Они спали, не снимая своих доспехов и не расставаясь с оружием, так как не исключалась возможность ночной атаки или иной, какой провокации со стороны неприятеля.
На рассвете густой туман, поднявшийся с реки плотной белой пеленой, накрыл оба лагеря и начал развеиваться лишь, когда восходящее солнце «перекрасилось» из красного цвета в жёлтый.
После давно ставшей традиционной утренней побудки было устроено общее построение. Сегодня нашим войскам предстояло вступить в бой с противником и чтобы их приободрить, я выступил перед ними с напутственным словом. До этого с отдельными подразделениями работали полковые священники и политруки, а потому войска уже были настроены на нужный лад.
На вороном жеребце, весь закованный в броню, я проехался вдоль выстроившихся как по линейке войск, застывших абсолютно ровными, монолитными рядами.
Остановив коня посреди вытянувшихся в линию полков, я вытащил из ножен булатный клинок, сразу засверкавший розовыми всполохами в лучах восходящего солнца. Набрав в лёгкие побольше воздуха произнёс перед войсками короткую речь:
— Слушайте своих командиров — и вы легко втопчите врага в землю! Покажите супостату всё, чему вас учили, всю свою смелость, ярость и отвагу! — А затем направил клинок в сторону врага и громко крикнул. — Вперёд! К победе!
— Слава государю! — громко выкрикнул Бронислав, стоящий в первых рядах своего полка.
И войска разразились громким и протяжным «Слава!!!». А затем пикинеры принялись ударять по щитам, подняв сильный грохот, прекрасно слышимый и на том берегу. Но литовцы и не думали уходить и ответили нам с противоположного берега какими — то звериными криками.
Около десятка галер отчалили и вскоре из всех своих орудий открыли интенсивную артиллерийскую пальбу. Стреляли обычными ядрами, преждевременно не раскрывая перед противником всё богатство своего арсенала. Но даже такая относительно малоэффективная пальба всё же заставила литовцев спешно ретироваться, отойти подальше от занятого ими берега. Но опять же, литовцы ушли от берега, но не разбежались, Миндовг не терял нитей управления над своей армией.
Под прикрытием галерных орудий войска, под руководством и непосредственной помощью инженерных частей, начали быстро наводить наплавной мост. Лодками — понтонами и заранее заготовленными для моста досками мы располагали. В учебных походах понтонные мосты не раз строились, поэтому навести мост, не составило особого труда.
