Волков бояться — в лес не ходить, — поправил ему Костян «говорящую шапку». — А ты чего зимний с собой взял?
И правда! Только сейчас я заметил, что у Тёмыча шлемофон с рыжей меховой подкладкой. Начало экзамена так себе.
— Да чтоб меня! Вот всё через одно место. Может сказать, что не полечу сегодня? А перезачётом не поставят за предыдущие полёты? — умоляющим взглядом смотрел на нас Артём.
К нашему самолёту по магистральной рулёжной дорожке шёл мощного вида лётчик. Тёмные волосы, небольшой прищур на правый глаз, шрам на левой щеке и выпирающий вперёд подбородок, как у бульдога.
— Т… товарищ полковник, курсант Рыжов к вылету готов, — представился Артём, когда Волк подошёл к самолёту.
— Понял. Только к пустой голове руку не прикладывают, — сказал полковник, обратив внимание на то, что Тёмыч отдал ему воинское приветствие, находясь без головного убора. — А чего шлемофон такой… тёплый?
— Голова мёрзнет, — выкрутился Тёмыч.
— Хм, странно. И это при плюс 25? Удивляете вы меня, курсант Рыжов, — сощурился Волк. — Если вы решили в зимнем лететь, я не возражаю. А вообще, предлагаю вам его поменять.
— Можно? — с глазами радостного щенка, спросил Тёмыч.
— Нужно, Рыжов.
Техники из своих закромов достали Рыжову летний шлемофон с небольшими сеточками. Нам такие и не выдавали, а здесь прям по сезону шапка.
Рёв запуска двигателей разлетелся по всему аэродрому. После всех проверок, один за другим на магистральной стали появляться МиГ-21 с теми, кто сейчас будет показывать первыми свою лётную зрелость. И первым это будет делать наш 343 борт с Темычем и Волком.
— Всё переживаете, Фёдорович? — спросил я у Швабрина, который закуривал уже вторую сигарету в курилке рядом со стоянкой.
— Неа. Курить просто захотелось, — улыбнулся он.
— Справится он. Вы с Нестеровым нас хорошо обучили, — пересел к нам поближе Костя.
— Думаю, что да.
Через несколько минут появился Макс, уже одетый в противоперегрузочный костюм.
— Я готов, — сказал он.
— Пошли. Буду тебя представлять твоему проверяющему. Хотя… погоди, — остановился Швабрин, выкинув окурок.
Он не сводил взгляда с полосы, на которую в этот момент заходил борт. Снижение шло ровно, без покачиваний и такое же получилось приземление на основные стойки. Парашют лётчик выпустил вовремя и освободил в четвёртую рулежную дорожку. Уже на рулении разглядели на борту номер нашего МиГа.
Швабрин подорвался со своего места, и быстрым шагом направился к месту стоянки. Как только Артём и Волк вылезли из кабины между ними тремя состоялся разговор. Несколько жестикуляций со стороны Волка, но в них нет намёка на что-то плохое. Полковник жмёт руку нашему инструктору и Тёмычу, и отправляется перевести дух перед следующим вылетом.
— В зоне покрутились немного. Он говорит, что всё ему понятно и закрыл шторку. А дальше как учили, — улыбался Рыжов, рассказывая свои впечатления от экзамена.
— Сказал что «отлично» вполне заслуженная у тебя. Главное не волноваться, Тёмыч, — сказал Швабрин, приобняв нашего товарища. — Так, Макс ты следующий. Остальные в курилку.
Полеты продолжались… Получая разрешение на вылет, одна за другой, раскалывая воздух ревом турбин, уходили в небо боевые машины. Макс и Костян слетали свои полёты, получив каждый по оценке «отлично», как и подавляющее большинство наших товарищей.
Одни возвращались, рассказывая, как им вводили отклонения на посадке, и им приходилось это исправлять. Другие пилотировали с условным отказом каких-то приборов. Каждый из ребят подтверждал, что эти вводные были неожиданными. А никто не говорил, что будет легко сдать экзамен.
Очередь лететь дошла и до меня. Швабрин дал крайние наставления, стоя рядом в ожидании проверяющего.
— Ты знаешь, кто будет с тобой в одном самолёте сейчас? — спросил Фёдорович.
— Стояла фамилия Волк, а что?
— Нет, ничего. Думал, что ты знаешь, — пожал плечами мой инструктор.
— Что-то поменялось?
— Можно и так сказать.
Когда из-за соседнего самолёта вышел лётчик в светло-синем комбинезоне. Его я точно не ожидал здесь увидеть. Да он нигде и не показывался на глаза.
Полковник Граблин, слегка постаревший и поправившийся, шел к нам. Неожиданно, особенно если принять тот факт, что он уходил с лётной работы. Видать, не далеко и ушёл!
— Товарищ полковник, представляю вам… — начал докладывать Швабрин.
— Да брось ты это, Вань! — воскликнул Граблин, пожимая руку Фёдоровичу. — Как дела?
— Всё хорошо, а у вас?
— Терпимо. И вам, курсант Родин, моё почтение, — подал мне руку Граблин, которую я тут же пожал. — К вылету готовы?
— Так точно.
— Тогда, задерживаться не стоит. График плотный.
Мы заняли свои места, и началась привычная для меня работа на запуске. Основное внимание уделял контролю приборов, отвечающих за параметры силовой установки. Навигационное оборудование в норме. Согласовал, проверил и можно выруливать. Повторно сделаем тоже самое уже на полосе.
И вот он исполнительный старт. Что здесь может быть не так? Но в задней кабине Граблин, а он просто так не поставит мне оценку.
— Взлёт на «Максимале» запроси, — сказал Дмитрий Александрович.
— Понял, — сказал я по внутренней связи и приготовился запросить разрешение у руководителя полётами. — Сопка, 880й взлёт, «Максимал».
— 880й, разрешил, — ответил он.
Вывожу обороты, отпускаю тормоза, и самолёт начинает разбег. В голове сразу мысль о том, что это, возможно, мой крайний взлёт на этом аэродроме. Не хочется мне заканчивать его слишком быстро. Плавно подымаю носовое колесо, контролируя положение линии горизонта относительно приборной доски. И вот он отрыв.
— За взлёт — «отлично». Продолжай, — в шлемофоне прозвучал спокойный голос Граблина.
На первом развороте запросил отход в зону, и получил от руководителя полётами направление в зону номер 6. А это…
— Понял. Зона 6, работа над «точкой», — ответил я, с трудом скрывая свой восторг, что этот полёт мне дадут выполнить над самим аэродромом.
Я выполнил проход по кругу, наблюдая за прелестным ландшафтом своей альма-матер. Внизу распластались золотистые квадраты полей, а впереди голубая даль уходящего за горизонт моря. В другой раз не упустил бы возможности полюбоваться земной красотой, но сейчас нужно сосредоточиться…
А может не надо? Как-то Николаевич предложил мне пилотировать по ощущениям, не привязываясь к конкретным значениям параметров по приборам. И у меня получилось соблюдать их на «хорошо» и «отлично». Почему бы сейчас это не повторить?
Эх, ещё бы пониже разрешили
