лаптей до запасного карбюратора.
Вот и здание ГОВД. Благо время обеденное, сонное и спокойное. Из обитателей учреждения только воробьи на крыше дерутся да сонная морда дежурного потягивает сигаретку на крыльце.
Видать, только покушал товарищ милиционер, вот и разморило чуток. Мы въехали во двор, и у дежурного сигаретка выпала изо рта, а глаза вмиг проснулись. Сам он застыл тучным изваянием, будто замерзший в лёд пингвин. Лишь глаза его двигались, проводили мотоцикл с коляской и мчавшего за нами небритого велосипедиста.
— Сюда рули! Ага… Давай! — хлопая по плечу Ильича, командовал я.
Мы подъехали к вольеру. Калитка почему-то закрыта на доску. Кто-то подпер заново клетку, делать было нечего, что ли. Моцик встал.
— Выгружаем, — я первым спрыгнул на землю, впору было выдохнуть. — Спасибо, мужики, вы ценную собаку спасли, можно сказать, герои милиции. У него сейчас трудный период, поэтому…
Я не договорил. Мой взгляд скользнул вглубь тенистой вольеры, где преспокойненько лежал себе… Ёбушки-воробушки! — Мухтар! Гадина! Ах ты, кобелина блудливая! Лежишь, позевываешь, от солнышка прячешься! Ухо чешешь! Я тебя по всему городу, а ты… Ёпрст! А кого мы привезли тогда⁈.
— Начальник, — слез с велика Пистон. — Я чонта не понял, а у тебя, что ли, две собаки?
— Э-э… — сдвинул я на затылок фуражку. — То-то я смотрю, что больно грязный был пёс, а это не грязь, а масть была… Короче, мужики… Тут такое дело… э-э… но водку я вам все равно куплю. Короче, не того клиента взяли. Обратно его надо! Срочняком!
Ну не виноват же я, что все однопородные у меня на одну морду, что китайцы на рынке девяностых.
— А я хотел вам сказать, — вставил слово Ильич, — но вы не дали! Хотел сказать, что не кобель это, а сука!
— Вот сука! — сплюнул я. — Ладно. Надо животину на место вертать. Срочно!
— Морозов! — из раскрытого окна первого этажа высунулась широкая морда дежурного. — Там заявление поступило! Собаку среди бела дня украли!
— Ну а я при чём? Следака поднимай или участкового, — я попятился и закрыл спиной люльку с пленником, вернее, с пленницей.
— Как при чем? Ты же раскрыл уже, получается?
— Чего?
— Ну собака Эрика Робертовича вон, в люльке сидит. По описанию — Эльба. Ты же ее нашел и привез, я не слепой… Ты задержал тех, кто украл?
— Ну да, нашел… А этих… задержать не задержал, но собаку отбил от скотокрадов. Не без помощи, конечно, товарищей дружинников, — я кивнул на Пистона и Ильича.
Те приосанились и сделали лица серьезные и решительные.
— Вот и хорошо, Морозов… Сейчас Эрик Робертович подъедет и заберет Эльбу. Фух! Так тихо с утра было, спокойно смена начиналась. А тут — бац! Кража, и у такого уважаемого человека! Причем на грабеж очень похожая. Свидетели видели, как четверо злоумышленников среди бела дня нагло, дерзко и бессовестно выволокли из будки за цепь Эльбу. Представляешь?
— Негодяи, — кивал я. — Свидетели лица-то хоть запомнили?
— Да какой-там, перепугались отморозков и поспешили смыться подальше. Один, говорят, железнодорожник, вроде, из преступников был.
— Почему это железнодорожник? — удивился я.
— Ну рубашка, вроде, как форменная, на нашу похожая. Серая с клапанами.
— Ясно, на ж/д станции шерстить надо, — ответил я, а про себя подумал, какой я молодец, что снял китель и фуражку, когда вызволял псевдо-Мухтара из плена.
Через минут десять прямо во двор ГОВД закатилась черная красавица «Волга», двадцатьчетверка. Сияет, хоть отражение свое в капоте рассматривай. Из автомобиля выскочил тот рыжий с пляжа, с дурацкими усами и бакенбардами. Эрик Робертович собственной персоной. Только не в плавках купальных, а в костюме представительном и, несмотря на жару, при галстуке в модный советский ромбик.
Следом выскочил его водитель. Пузатенький дядечка не так резво вылез и отстал от шефа, пока тот широким шагом направлялся к нам. За ним уже семенил дежурный и что-то на ходу ему объяснял, размахивая руками.
Эрик Робертович лишь кивал в ответ и все ускорял шаг. Эльба, завидев хозяина, радостно загавкала. Она так и сидела в люльке, будто на троне, но вместо платья королевы — рыбацкая сеть. Она оставалась еще связана, хотя для морды дырку уже прогрызла. И теперь ещё пыталась вилять хвостом. Здоровая псина, хоть и сука…
— Эльбочка! Милая! — Эрик Робертович уже перешёл чуть ли не на бег.
Приблизился к люльке и стал распутывать собаку.
— Вот, товарищи раскрыли, по горячим следам, что называется, — лепетал дежурный, кивая на нас. — Преступников не задержали, но работаем, ищем… в таком связанном виде отбили песика. Сами понимаете, распутывать не стали, чтобы не убежал. Мало ли…
— Понимаю, все понимаю, — кивал счастливый Эрик Робертович, даже усы его радостно подергивались. — Спасибо, товарищи, благодарю!
С помощью своего водителя он распутал собаку и стал пожимать всем руки. Дежурному, Пистону, Ильичу. Дошел до меня. Мельком взглянул, вскользь, и пока не узнал, все больше на собаку косился, но ладонь уже схватил мою и сжал. Тряс в неистовой благодарности, когда дежурный выдал:
— А вот и наш главный герой… Лейтенант милиции Морозов. Это под его чутким руководством было организовано мероприятие по спасению Эльбы…
— Вы⁈ — рука рыжего перестала трясти мою, застыла, но не отпускала.
— Я, — кивнул я многозначительно и даже немного снисходительно, будто давал понять, что не всем знать положено то, что знаю я.
— Но… А?.. Фух… — хлопал глазами Эрик Робертович.
Я потянул его за руку, отвел чуть в сторонку и тихо, но твердо проговорил:
— Понимаете, Эрик Робертович, тогда на пляже — это была оперативная разработка. Вы мне чуть все карты не спутали. Не мог я удостоверением светить. У меня другая роль была… Иногда оперативная работа требует полной конспирации. Вот и пришлось до конца играть роль простого гражданина. Я бы даже сказал, хулигана…
— А, понимаю, понимаю, товарищ Морозов.
— Можно просто — Александр Александрович.
— Хорошо, Александр Александрович, еще раз благодарю вас за Эльбу… — он всё переводил взгляд с меня на собаку. — И простите… Не знал я, что вы сотрудник.
Я тоже не знал, подумал я про себя. А вслух сказал:
— Ну что вы, работа такая.
После ручканий рыжий укатил с собакой и с водителем на «Волге». Дежурный козырнул ему,
