Благо время есть и путь знакомый. Но во-первых, совершенно не хотелось проходить через пещеру с отшельниками. Во-вторых, ну сколько можно бегать?
Мочевой пузырь еще разок напомнил о себе. А еще к нему присоединился урчащий желудок, который тоже пожаловался на жизнь.
Решено. Буду «выходить» к людям. Но надо подготовиться. Я сделал утренний туалет, вернувшись в пещеру, умылся. После чего, разделся догола, захватив меч, поднялся наверх. Опять пробрался в кусты, начал рассматривать приближающуюся процессию.
Впереди шел пузатый буддистский священник, завернутый в несколько слоев красной ткани. При этом правое плечо у него было открыто, а в левой руке был высокий посох. В его навершии было вставлено несколько металлических колец, которые издавали приятные мелодичный звон.
За пузаном шел высокий плотный самурай с бритой головой, пучеглазый. Ножны с мечом были почему-то прикреплены за спиной, а вакидзаси не было вообще. Тут я засомневался. Самурай ли он?
Третий персонаж мне показался самым опасным. Невысокий жилистый японец, с седым ежиком волос на голове, татуировками в виде драконов на руках. В правой ладони татуированный крутил два металлических шарика, да так быстро, что они почти сливались в один.
Четвертым шел молодой парень, который точно был самураем — прическа с хвостиком, за поясом оба меча в наличии. И он что-то нес в руках, закутанное в холстину. Подношения богам?
Последний визитер мало напоминал японца. Тонкий нос, более светлая кожа. Не такие узкие глаза и лицо… какое-то сильно плоское. Кореец? Китаец? Одет в обычное белое кимоно, сандалии гэта. Вооружен нагинатой с крестовиной и упорами для рук. Тоже очень опасный — нарежет в мелкую стружку и не поморщится.
Я глубоко вздохнул, тихо отступил в пещеру. Что же… Твой выход на сцену, Дима! Считай, бенефис.
Как только затрещали кусты, я медленно вышел наружу, взмахнул мечом над головой. Вся пятерка потрясенно на меня уставилась, молодой самурай даже уронил свою рогожу на землю. Там что-то звякнуло.
— Кто посмел потревожить покой Небесного воина⁈ — громко спросил я, старательно тараща глаза
Челюсти визитеров поползли вниз, глаза стали «стеклянными».
— Ками! — пробормотал пузан в красном
— Такэмикадзути! (15) — выдохнул «кореец»
Первым не выдержал, на колени повалился священник. За ним пучеглазый.
— Не может быть…
— Богиня услышала наши молитвы!
Последнее произнес татуированный и я тут же ухватился за эту фразу.
— Великая священная богиня, сияющая на небе не забыла про вас — громко произнес я, подходя ближе. Вся пятерка тут же уткнулась лбами в песок — Ваши мольбы услышаны! Аматерасу послала меня унять вашу боль и спасти землю богов от скверны, что несут ей гайдзины, жадные дайме, мерзкие грешники, что забыли свет истины и гармонии небес!
Подействует такая отсебятина? Судя по трясущейся спине священника — подействовало.
Уровень моего вранья превысил все возможные пределы — визитеры замерли, боясь пошевелиться. Даже буддистский бонза перестал дрожать. Теперь их надо как-то поднять.
— Встаньте и придите к истине! — я наклонился к старому костровищу, в котором заметил кучку серого пепла.
Напор и еще раз напор! Ни минуты для размышлений и анализа.
Первым начал вставать татуированный. Сразу за ним «кореец».
Я погрузил ладонь в пепел и почти сразу ее впечатал в лицо встающего священника.
— Ты призван!
Отметив ошарашенного пузана, я тут же «испачкал» следующего.
— И ты призван в небесное воинство!
И так одним за другим всех пятерых. Молодой парень, получив мой знак даже не удержался на ногах — сел на попу. Но тут же быстро вскочил.
— Как… как вас зовут, господин Небесный воин? — заикаясь спросил священник, трогая свое лицо и тряся головой
А действительно, как?
— Зови меня Владыка
— Омо-сама⁇
Вот прямо Чорный властелин, чего уж стесняться… Я схватил бонзу за отворот его странной «тоги», подтянул к тебе.
— Да! А знаешь, почему Владыка?
— Не-ет! — пробормотал священник
— Потому, что теперь я владею вашими душами! Они отныне принадлежат мне и богине!
Оглядел всю пятерку. Вроде прониклись. Но нужен «пряник».
— Аматэрасу призвала вас. Вы ее воины! Это великая честь. И великий долг.
Все поклонились в пояс, руки по швам. Так и застыли.
Нет, ну до чего же тут все-таки пока наивный народ…
* * *
Утро в горах наступает медленно. Сперва предрассветный туман спустится с верхушек вековых деревьев в негустой подлесок. Потом солнечные лучи робко проникнут сквозь марево и упадут на зелёную траву и редкий кустарник. Возле самых скал тянутся к небу стройные сосны, тускло блестя в утреннем свете потёками пахучей смолы. Скоро солнце поднимется ещё выше. И тогда постепенно станет жарко. Совсем жарко. Где то в ущельях грохочут водопады. Горные ручьи, сотнями струй бесстрашно летят вниз разбиваясь об острые камни водяными брызгами и вновь собираясь вместе с другими потоками несут чистую водяную прохладу в долины. Искупаться бы, да нельзя. Сейчас надо ковать железо, пока горячо.
Все, что я успел перед выходом — это приодеться. Не голым же идти… Из под рогожи молодого самурая выглядывали доспехи и какое-то шикарное шелковое кимоно. Черного цвета. Да еще с красными драконами на груди. Явно взятое в бою — порванный рукав был зашит на скорую руку. Подношение достойное богов. Я не спрашивая, забрал рогожу, приказал ждать меня на поляне и ушел в пещеру переодеваться. Быстро надел штаны хакама, потом верхнюю куртку. Затянул пояс. Посмотрел на себя в в отражении водоема. Красавец! Жажда ничто — имидж все…
В рогоже был также роскошный доспех. Точнее его части. Черный панцирь-ракушка с золотой гравировкой, поножи, наручи, наплечники и пластины в виде юбки, защищающий бедра и пах. Я разложил доспехи на земле, проверил. Все целое, не битое.
Гравировка только была со странностями — желтая хризантема. Точнее золотая. Насколько я знаю, это вообще символ японского императорского дома. Может поэтому мои «гости» решили все пожертвовать богам? Так сказать, от греха подальше?
Долго не раздумывая, надел на себя панцирь, с трудом затянул завязки по бокам. Тут слуга нужен. А то и двое. Шлем с поклоном взял с алтаря:
— Обещаю вернуть все целости и сохранности! — поклялся я. Остро пожалел, что для меча нет ножен. Придется нести в руках. Что же… Вроде бы готов снова выходить на подмостки!
* * *
Мы, обливаясь потом, продолжаем идти по дороге вниз от скалы. Пока ещё утренняя прохлада сохраняется в глубине зарослей, но вяжущая влага вместе с чистым, пьянящим горным
