меня на лице, мы же в школе, а не в армии живем по уставу.
Физрук, понятно, перед нашими девицами еще выпендривается, у него много таких фишечек в запасе. Основная состоит в том, что он ловит отскочивший от стены зеленый теннисный мяч, оттянув резинку тренировочных штанов от красного фирменного, кстати, костюма, себе в область паха, а потом поднимает скатившийся вниз мячик с деревянного пола.
Наверно, по его мнению, это придает ему ореол мужественности и крутизны в глазах наших одноклассниц, ничем другим такие фокусы я не могу объяснить. Ну, только больной психикой старого извращенца.
Где-то в девятом классе я только попробовал впервые бритву, после этого уже пришлось бриться постоянно, пару раз в неделю, а в училище уже через день.
Я сразу же решительно откинул одеяло и сел, решив проверить физическое состояние тела, спустив ноги на пол и ощутил под ногами ковровую дорожку. Вокруг по прежнему полная темнота, через шторы не пробивается никакого света.
Главное, что никакого головокружения у меня нет, проблем с перемещением из лежачего положения в сидячее не появилось. Это очень радует после произошедшего на рыбалке, несказанно радует.
Зато, по улице проехала машина, громыхая ковшом по асфальту, а до этого стояла сплошная тишина, примерно минут пятнадцать никто не проезжал мимо, это точно. В полной тишине я бы услышал обязательно.
Странно, теперь ведь машины шмыгают за окном не переставая. Ну, если только глубокая ночь, часа два-три, тогда наступает какое-то затишье в поездках. А кто сказал, что сейчас не такое время?
Сел и понял, что с координацией у меня все в порядке. Но, это движение получилось у меня как-то слишком просто, как давно уже не получалось из-за совсем другой массы тела, однозначно приходилось прилагать побольше усилий.
Я сижу на знакомой мне с детства кровати, узком раскладном кресле, на котором прошла вся моя молодость до поступления в военное училище. Да, это знакомое синтетическое покрытие, закрывающие голову с обоих сторон подлокотники, только, его уже лет тридцать, как выкинули на свалку, это самое кресло кирпично-коричневого цвета.
И купили раскладной диван взамен.
Да, его не должно быть здесь, но, голову не обманешь, когда имеется такое знакомое тактильное ощущение синтетической обивки под съехавшей простыней, сижу я именно на нем, даже нагнулся и нащупал в темноте среднюю ножку этого кресла. Ножка оказалась на месте, где и должна стоять по жизни. Да и само узкое кресло не может оказаться ничем другим, больше я таких узких кроватей в своей длинной жизни не помню.
Полуторки помню, несколько штук, самое такое неудобное спальное место для начала совместной жизни.
После этого я сразу же встал, убедился, что меня не шатает, дошел до двери на балкон мимо шкафа, отодвинул занавеску и выглянул на улицу.
Да, это тот самый вид, которым я любуюсь уже примерно с тысяча девятьсот семьдесят второго года, когда наша семья въехала в эту квартиру, правда, тогда под окном росла целая березовая роща, а за дорогой бродили толпами лоси.
Тьфу, какими толпами? Стадами они тут паслись, однажды кто-то из взрослых понавешал на деревья красных флажков и мы веселой гурьбой гоняли стадо лосей мимо этих флажков целый час.
Прямо, как бессмертные ситхи какие-то… Хорошо, что телят в стаде не оказалось, а умные животные снисходительно отнеслись к галдящей надоедливой мелкоте, только покачивали здоровенными рогами.
Когда-то наблюдал эту картину каждый день, теперь только тогда, когда приезжаю в гости к родителям, правда, давно уже у них не оставался спать.
Мы так с папкой хорошо выпили, что ли? Это немного объясняет происходящее, что я ничего не понимаю и вижу странные сны.
— Наверно, я у них заночевал, — решаю я, забыв на время про кресло из далекого прошлого и небритое лицо с тонкими руками.
Впрочем, зачем мне здесь спать, когда до моей квартиры пятнадцать минут пешком, дома любимый компьютер с новостями и танчиками, а я люблю ходить ногами, пусть и по ночному городу, да и с машины почти никогда не слезаю.
Как сел на первую в девяносто четвертом, так и не слезаю, поменяв их не одну сотню под своей задницей.
Но и перепить я тоже мог, много-то мне не требуется, не та конституция к алкоголю по жизни. Однако, ни привкуса во рту, ни знакомого чувства раскоординированности после выпивки не имеется, это я точно чувствую.
Значит, точно не пил ничего.
Две широкие полосы знакомой дороги перед глазами, занесенные снегом и только одна расчищенная колея от проехавшей, как я и думал, снегоуборочной машины.
Светят несколько фонарей и едва освещают саму дорогу желтым светом, от которого я тоже отвык. Теперь фонари светят белым, гораздо более ярким светом от диодов.
И тут я понимаю, что серьезно туплю сейчас, наверно, все-таки выпил лишнего или с головой все же есть проблемы.
Что и на балконе тоже густо лежит снег, а откуда он может лежать, когда родители уже лет пятнадцать как закрыли весь балкон пластиковыми окнами и панелями наглухо, снег теперь здесь не должен появляться даже теоретически.
Нет, балкон полностью открыт всем ветрам, и я понимаю, что-то здесь явно не то и не так обстоит.
Отсутствие щетины, тощие руки и грудь, старое кресло из прошлого, пропажа застекленного балкона, еще теперь я чувствую, что балконная дверь снизу очень неплотно прилегает к косяку, на босые ноги сифонит ледяным воздухом.
— Как это было раньше, — невольно вспоминаю я.
Теперь я уже не хочу и дальше задавать себе вопросы, на которые не получаю никаких ответов, сразу же шагаю из комнаты, попадаю в знакомый темный коридор. На ощупь нахожу тройной пакетник выключателя и нажимаю крайнюю клавишу, которая именно для ванной.
Распахиваю дверь ванной и щурюсь от яркого света спросонья.
Щурюсь и пораженно смотрю на свое отражение в зеркале, вместо выше средней степени упитанности фигуры и широкого лица я вижу где-то гораздо ниже своего прежнего роста перепуганное, смутно знакомое мне лицо тощего паренька с копной волос на голове.
Глаза постепенно привыкают к свету лампы над входом, и я понимаю, что это или такой странный сон или я вижу себя самого лет в четырнадцать-пятнадцать!
Щипаю себя за руку, потом включаю кран и умываюсь холодной водой, однако, лицо подростка продолжает смотреть на меня из зеркала и не пропадает никуда. Только теперь оно стало мокрым, поэтому я тянусь за полотенцем к вешалке.
Моя широкая рожа не возвращается ко мне вместе с телом, а про трицепс и бицепс
