безнадежен, а потому за него стоит побороться. К тому же тебе следует привыкать вести сражения сразу на несколько фронтов, ибо, чем выше ты поднимаешься, тем сложнее обстановка. Тренироваться же лучше на относительно смирных котятах, и только потом переходить к тиграм.
- Я тебя понял, Отче, - мысленно склонил я голову, - и могу сказать, что выполню все в точности. А сейчас мои уши слышат звук, который никак не может принадлежать этому миру. Скорее всего, у нас нежданные гости, так что мне требуется переключиться с беседы с Тобой на решение сиюминутных проблем.
- Ну что же, Сын Мой, - громыхнул бас Небесного Отца, - я тоже тебя понял. Желаю тебе успеха! Бывай!
И в самом деле, через раскрытые окна слышался стрекочущий свист, какой обычно издают вертолеты нашего времени. С запозданием я догадался, что если в том мире сейчас зима, то столб пара, поднимающегося через самопроизвольный портал, наверняка заметен с большого расстояния, и уж тем более его хорошо должно быть видно из Белостока, расположенного всего в семи километрах от места происшествия. Вот и залетел к нам оттуда вертолет, посланный осмотреть это явление и доложить начальству, что происходит. И вертолет этот, скорее всего, не советский, а польский, ибо сидящий тут товарищ Сталин по итогам войны вернул Белосток с городками так называемой Народной Польше. Но здесь у нас на случай налета люфтваффе в «Шершнях» бдят мои злобные девочки, поэтому проникшую через портал чужую «вертушку» с неизвестными опознавательными знаками тут же взяли в коробочку и повели знакомиться. Ну что же, придется встретиться с панами польскими вертолетчиками, выяснить точную местную дату и поговорить. Но только пока то да се, пройдет полчаса, а то и поболее. Да и разговор с ними стоит вести не при всем честном народе, а в присутствии ограниченного круга лиц: товарища Бергман и местного товарища Сталина. Ну а пока мне требуется вполголоса пообщаться с советским вождем, объяснить ситуацию с миром середины семидесятых годов и заранее заручиться его содействием, так как сюрпризов этот человек не приемлет категорически.
- Значит так, товарищ Сталин, - сказал я, накрыв нас обоих Пологом Тишины, - все, о чем мы договаривались с вами ранее, остается в силе, и сегодняшнее внезапное событие на наши планы может повлиять только в самом положительном смысле...
- Что значит «в положительном смысле», товарищ Серегин? - спросил меня вождь советского народа. - Я вас что-то не понимаю...
- В том мире существует еще вполне дееспособный Советский Союз, в котором правит еще не до конца разложившаяся коммунистическая партия, - пояснил я. - Там нам надо будет не воевать, а, вооружившись унитазным ершиком, прочистить мозги зазнавшемуся и зажравшемуся партийно-советскому руководству. Эти люди после вашей смерти полностью потеряли морально-нравственные ориентиры, в силу чего кинулись сначала в кондовый троцкизм хрущевщины, а потом из него - прямо в глубокий правый позднесоветский оппортунизм. Низкопоклонство перед Западом - это и в самом деле тяжелая политическая болезнь, но только опасаться надо не заимствования с запада новых знаний и технологий, а подчинения доминирующим там политическим и социальным идеям. По счастью, товарищи, с которыми имеет смысл работать, присутствуют в руководстве тамошнего Советского Союза в достаточном количестве, и наибольшие надежды мне внушает сам Генеральный секретарь Коммунистической Партии Советского Союза Леонид Ильич Брежнев, герой Великой Отечественной Войны и прочая, прочая, прочая. Сам по себе, насколько я понимаю, он личность вторичная, и потому отпустил вожжи, позволил своим «соратникам» творить все что вздумается, и поплыл по течению, отвечая только на самые очевидные вызовы. Все прочие в его окружении - такие же фигуры второго и третьего плана, и если некоторых из них после короткого внушения можно снова ставить в строй, то остальные годятся только в отход, то есть в расход. Самый главный ваш интерес в том мире - это возможность получить для сражающейся страны то, чего не могу дать вам я. Ну нет у меня за душой полей хранения изрядно устаревшей для того времени, но все еще боеготовой техники и безразмерных складов боеприпасов, рассчитанных на три мировых войны. А если чего-то нет на складах, то это можно заказать у промышленности, находящейся на пике своей мощности и способной выпускать все необходимое для войны в большом количестве. А еще мы можем получить оттуда массовый поток добровольцев всех возрастов, от комсомольского до предпенсионного, готовых яростно сражаться с германским фашизмом за нашу Советскую Родину. Вопрос только в желании и содействии тамошнего советского руководства, и нам с вами придется решать его совместными усилиями. А если уж для этих людей и товарищ Сталин не будет авторитетом, то я позову на помощь товарища Ленина из четырнадцатого года и товарища Дзержинского из восемнадцатого. Уж эти товарищи покажут зажравшимся партийным бонзам, где на Марсе зимуют русские раки. И никого мне при этом не будет жалко, за исключением великого советского народа, который достоин лучшей доли, чем правление откровенных придурков и бездельников, не способных даже найти двумя руками собственную задницу.
- Это вы, товарищ Серегин, очень хорошо придумали, - кивнул мой собеседник, - но почему вы уверены, что нам удастся по-хорошему договориться с тамошним советским руководством, уже успевшим проклясть товарища Сталина и обвинить его во всевозможных преступлениях?
- Видите ли, товарищ Сталин, - сказал я, - большинство министров и членов ЦК того времени начинали свою карьеру как раз под вашим руководством, и пиетет перед вождем и учителем, как говорит боец Птица, вшит в их сознание на уровне подкорки. Они промолчали, когда Хрущев топтал вас мертвого, но это только потому, что никто из них ни разу не Джордано Бруно и не готов взойти на костер во имя истины. Ведь нет никаких сомнений в том, что любой, кто возвысил бы свой голос в вашу защиту, был бы тут же втоптан в землю Хрущом и его камарильей. Такая она у вас, партийная дисциплина. Но вот, оказавшись перед лицом внезапно ожившего и решительно настроенного товарища Сталина, эти люди тут же вспомнят свои старые привычки и встанут перед вами во фрунт, тем более, что, как сказал мне Дима-Колдун, наш маг-исследова-тель, значительная часть сгенерированного вами Призыва разлилась по тому миру, способствуя тому, чтобы его ноосфера сдвинулась в правильную сторону. Да и спешить мы не будем: сначала все тщательно разведаем, а потом произведем одно решительное воздействие - например, прямо во время заседания Политбюро. Ведь в том мире и в самом деле торопиться нам некуда, и все
