можно только накормить и отпустить, ибо их бесследное исчезновение на нашей территории будет совершенно нежелательным. Все, что от них требуется, это информация о дате и точном времени в том мире. А нужен нам их начальник, заместитель министра внутренних дел генерал бригады Мирослав Милевский, так как по долгу своей службы именно он курирует собственную польскую Службу Безопасности
1, а также связи со спецслужбами Советского Союза, Восточной Германии и Болгарии...
- Выхода на советское КГБ нам не надо ни сейчас, ни впоследствии, - так же мысленно ответил я. - продвигаясь по этой линии, мы упремся в фигуру председателя КГБ товарища Андропова, а к этому человеку у меня имеется стойкое недоверие, и даже отвращение. Во-первых, именно он притащил на самый верх такое дерьмо, как месье Горбачев, и это мне известно совершенно достоверно, как капитану Серегину. Во-вторых, энергооболочка доложила, что его подозревали в организации убийства Петра Машерова, и это далеко не единственное подобное преступление. Есть у меня такое чувство, что, если порыться в этом деле со всевозможным тщанием, то за ним всплывут и другие случаи интриганства и нечистоплотного поведения. А как нашим смежникам-чекистам завещал товарищ Дзержинский, руки у них в любом случае должны оставаться чистыми. Выход на ваших товарищей из «штази» для нас сейчас куда интереснее.
Вряд ли генерал-полковник Эрих Мильке захочет, чтобы через пятнадцать лет свои внутренние и советские предатели сдали его на бойню как барана, вместе со всей вашей страной...
- Туше, товарищ Серегин, - подумала Бригитта Бергман, - если кто и отнесется к вашему предупреждению серьезно, то это мои коллеги из министерства государственной безопасности Восточной Германии. Но, скажите, какую цель будет преследовать это контакт, который отдалит нас от эпицентра событий в Москве, а не приблизит к нему?
- Через генерала Мильке, курирующего не только политическую, но и военную разведку, я планирую выйти на своих коллег из главного разведывательного управления советского министерства обороны, - мысленно ответил я. - А вот это уже будет совсем другое дело, потому что эти люди еще не скурвились и не прогнили. И, кроме того, они всегда будут рады вставить фитиль конкурентам-смежникам, и министр обороны приветствует это стремление, ибо межведомственную грызню еще никто не отменил. И вот, когда подобный контакт будет налажен, можно подумать о том, чего бы учинить такого эдакого - грохнуть какого-нибудь западного политикана во время перелета через Атлантику, чтобы раз и навсегда выбить тот мир из Основного Потока и получить в нем свободу перемещения...
Бригитта Бергман на меня как-то странно посмотрела и мысленно сказала:
- Тот мир середины семидесятых годов, товарищ Серегин, уже вышел из Основного Потока, хотя в нем мы еще не шевельнули и пальцем. Своими способностями мага Истины я чувствую это совершенно определенно. Скорее всего, это произошло сразу после возникновения постоянного портала, потому что после этого в любом случае ничего в этом мире не может остаться таким, каким было прежде. Но об этом мы можем поговорить и потом, а сейчас нужно решить вопрос с панами вертолетчиками, выяснить точную текущую дату и отпустить их обратно - как у вас говорят, до дому до хаты.
- Ну, товарищ Бергман, если этот мир и так вышел из Основного Потока, то ничего особенного учинять нам и в самом деле не требуется, - подумал я. - Тихо пришли, тихо сделали свои дела - а потом глядь, а что-то в лесу сдохло, и ветра не было. А вот панов польских летчиков за генералом Милевским отпустить надо, и как можно скорее. В первую очередь, для того, чтобы этот деятель со своей стороны организовал особый режим охраны, а то на наш исходящий паром посреди зимы портал в самом ближайшем времени толпами полезут всяческие любопытствующие туристы. Угораздило нас учинить свою манифестацию не на поляне посреди глухой пущи, а рядом с крупным городом...
- Ну, кто же тогда знал... - пожала плечами Бригитта Бергман, на чем наш мысленный обмен мнениями был закончен.
- Панове офицеры, - сказал я вслух, обращаясь к польским вертолетчикам, - я не вижу смысла спорить с маленькими людьми о том, что случиться может, а чего нет. Самое главное -то есть переход в другой мир и расположившуюся тут мою армию - вы видели собственными глазами. Могу вас заверить, что тут только часть моих сил, причем не самая большая, а с главной моей боевой единицей встречаться нежелательно даже американским империалистам, ибо все будет в прах и пепел, как после ядерной войны. Но это я говорю вам не с целью напугать, а для общего понимания, ибо не имею ничего против вашей Народной Польши. Но имейте в виду, что тот круг в небе - это тоже граница, и не только с сопредельным государством, но и с сопредельным миром, и будет очень нехорошо, если через несколько дней в Белосток вашего мира поглазеть на дивное диво толпами начнут наезжать разного рода любопытствующие со всей Польши, в том числе и шпионы всех мастей. Там у вас такое может начаться, что западногерманский осенний пивной фестиваль покажется образцом благопристойности и порядка.
- Да, пан Серегин, - согласился капитан Козловский, - такое развитие событий будет совсем нехорошо. Но что тут можем сделать мы, как вы правильно сказали, маленькие люди? И даже начальник нашего пограничного отдела полковник Василевич недостаточно компетентен для решения такого вопроса.
- Да, - сказал я, - чтобы решить этот вопрос, полковник Василевич должен обратиться с рапортом даже не к своему непосредственному начальнику генералу бригады Чеславу Стопиньско-му, а к курирующему спецслужбы заместителю министра внутренних дел генералу бригады Мирославу Милевскому. Раз уж эти Врата между мирами возникли, пусть даже и без нашего желания, то необходимо налаживать какие-никакие официальные отношения, хотя бы по линии пограничных и прочих специальных служб.
- Це добже, - кивнул старший из польских офицеров, - но что нам делать, если полковник Василевич не поверит нашему устному рапорту?
- Тогда разрешаю вам сделать для начальника вашего отдела один вывозной полет по кругу над местным Белостоком, после чего вы должны сразу вернуться обратно на свою территорию. Думаю, что увиденного с высоты птичьего полета будет достаточно для того, чтобы пан полковник воспринял ваш рапорт со всей возможной серьезностью.
- О, да, пан Серегин, - согласился капитан Козловский, - такой вид убедит кого угодно...
- В таком случае, пан капитан, последний вопрос, и вы можете садиться в вертолет и отправляться на свою сторону, - сказал я. - Какой год, месяц и число идут
