Григорий Максимович. Одним «Чебурашкой» мы не отделаемся, — ответил я. — Давайте не паниковать. С ними же сопровождающий. Он вполне может все шероховатости сгладить.
Гусько и Гнётов громко рассмеялись, будто я сейчас анекдот в стиле Никулина рассказал.
— Их сопровождающий вчера усердно общался с нашим командованием центра. Утром только все вопросы решили, и он сейчас отдыхает, — сказал Гнётов. — Поэтому, у них в сопровождающих только лейтенант-переводчица. Вот чего ты их оставил, Савелич? Тебе же сказали с ними ходить.
Тут Гусько от неожиданности закашлял и слегка напрягся.
— Командир… тут такое дело, с ними был сопровождающий. Эм… он всё знает, — улыбнулся Гусько. — Зря мы переживаем. Давай успокоимся.
— Вот сейчас я совсем ничего не понял. Какой ещё сопровождающий? — встал со своего места Гнётов.
И в этот момент я начал понимать, кто именно был удостоен такого права сопровождать делегацию. Едва у меня получилось сдержать смех.
— Максимыч, ты только не волнуйся. Он был мной проинструктирован…
— Кто он? — выдохнул Гнётов.
После того как Евгений Савельевич назвал сопровождающего, врио командира эскадрильи несколько секунд находился в прострации. Что тут сказать… Я чуть не умер от сдерживания смеха.
Находиться в кабинете мы больше не стали. Поскольку нам позвонили из автопарка и сообщили, где предположительно сейчас могут находиться кубинцы.
Оказывается, старшим микроавтобуса РАФ, на котором и забрали гостей, был именно наш Марик. Как он договорился с автослужбой о выделении этого автомобиля, понятия не имею. Его выгоняют из боксов только для очень высоких гостей, либо когда тыловик едет по важным делам в Ташкент.
— Просто скажи мне, почему из всех людей в нашей эскадрилье, ты выбрал именно Барсова? Чем он тебя подкупил? — спросил Гнётов у Гусько, когда мы шли к УАЗику модели «таблетка».
— Командир, ну он сам вызвался. Да и других под рукой не было, — ответил Савельевич.
— Григорий Максимович, ну ведь нашли. На аэродроме. Главное, что все живы, — сказал я. — Как раз я им наглядно на технике проведу занятие.
— Конечно, проведёшь, Родин. И будешь проводить так, чтобы все выкрутасы Марка не остались у кубинцев в памяти, — сказал Гнётов, присаживаясь на переднее сиденье.
Мы с Гусько заняли свои места и «таблетка» рванула в сторону аэродрома.
— Не факт, что он им что-то плохое учинил. Может, действительно показывал нашу часть. Рассказывал о войне в Афганистане. Про Томина рассказал…
— Ты вот это всё точно про Барсова говоришь? — перебил меня Гнётов. — Если бы это сказали про тебя, я бы ещё поверил. А этот разгильдяй мог только перед лейтенантом-девушкой крутить хвостом.
— Вот же павлин! А я-то думал, чего он так рвался с кубинцами работать, — картинно изобразил удивление Гусько. — Максимыч, вот чтоб я неделю без самогона был, не знал, что Марик способен на такие выкрутасы.
Ох, и лукавит Гусько! Как будто вчера не видел повышенное слюновыделение Барсова при виде девушки в чёрной форме ВМФ.
— Главное, чтоб он их не повёл на стоянку. Там же МиГ-29. Как начнёт про них что-нибудь рассказывать, а эти товарищи запомнят. Потом нам предъявят… компетентные органы за такую скрытность новых образцов вооружения, — продолжал переживать Гнётов.
— Хах, да ты не бойся, командир. Марик особо ничего не расскажет про новые МиГи. Он же сам про них знает только поверхностно. Так что тут можешь за советские секреты быть спокоен, — подмигнул мне Савельевич.
— Не самый надёжный способ сохранности секретов, Евгений Савельевич, — улыбнулся я.
Въехав на аэродром, Гнётов тут же поинтересовался у наряда на КПП, проезжал ли микроавтобус РАФ и куда.
— Да, товарищ майор. Поехали на «высотку». Я их там видел где-то полчаса назад, когда в столовую ходил. С ними старший лейтенант Барсов был, — объяснил Гнётову сержант.
— Хорошо. А потом, куда поехали, не видел? — спросил Григорий Максимович.
— Они вышли из здания «высотки» и поехали к ангарам в ТЭЧ. Я точно помню, что старший лейтенант у старшего инженера спрашивал, к какому ангару лучше подъехать.
Ангар? Что-то странное задумал Марик. Может и правда решил с ними занятие провести?
На аэродроме Осмон как таковых ангаров не было. Но имелись арочные укрытия — конструкции, сооружённые из полуарок с рёбрами, обсыпанные снаружи землёй и покрытые дёрном. Разумеется, покрытие землёй необходимо для маскировки.
— Поехали к зданию ТЭЧ, — сказал Гнётов и УАЗик рванул по длинной дороге к большим арочным укрытиям недалеко от центральной заправочной топливом.
— В укрытие 3-А поехали. Однозначно, — сказал я.
— С чего ты так решил? — поинтересовался Григорий Максимович, утиравший пот со лба.
В такой солнечный день можно было и запариться в кожаной куртке, которую Гнётов не оставил в штабе. «Погорячился» наш врио командира эскадрильи с одёжкой.
— Командир, в 3-А на бетонке большая схема района полётов нарисована. Плюс стенды для комиссии. Да и там МиГ-21 стоит. Отмытый и покрашенный.
— Для комиссии? А мы что, не убрали ничего оттуда? — удивился Гусько.
— Так для комиссии же. Она же в любой момент приедет, а у нас такое красивое место для занятий, — ответил я.
— Вообще, не похоже на Марика. Нелогично действует, засранец, — задумчиво почесал подбородок Евгений Савельевич.
— Логика и старший лейтенант Барсов — несовместимые понятия, — сделал вывод Гнётов, когда мы подъехали к выводной рулёжной дорожке из укрытия.
Микроавтобус РАФ стоял здесь. Огромные створки откатных ворот были разведены в стороны. Сверху был домик дежурного по стоянке нашей эскадрильи, который, увидев Гнётова, поспешил спуститься.
— Можешь не торопиться, — крикнул ему Григорий Максимович. — Послезавтра ещё раз заступишь, — грубо сказал врио командира эскадрильи.
— Есть, — расстроено ответил ему дежурный и ушёл обратно в домик.
— Бардак! А всё из-за этого индюка, — поправил фуражку Гнётов. — Он меня достал. Я ему устрою сопровождение делегации, — грозился Григорий Максимович.
Внутри укрытия находились Барсов, переводчица и кубинцы. Пропитка пафосом здесь чувствуется за километр.
Барсов был одет в новый лётный комбинезон, камуфлированной расцветки «Бутан». За его спиной стояли красивые стенды по конструкции МиГ-21, карта района полётов, стенд со схемами тактических приёмов воздушного боя и, куда ж без них, карта СССР и Мира.
Но самое, что даже меня впечатлило, где Барсов смог достать такие большие флаги Советского Союза и Кубы? Они были растянуты за его спиной прямо по центру между стендами и смотрелись очень красиво. Я заметил в этот момент на лице Гусько некую радость.
— Как всё организовал! — шепнул Савельевич мне на ухо, когда мы остановились в нескольких шагах от переводчицы.
Кубинцы сидели перед Мариком. Каждый за отдельным столом в своих лётных комбинезонах пыльно-зелёного цвета и внимательно слушали Марика. А тот продолжал вещать с трибуны, словно выступал на Генеральной ассамблее ООН.
— Итак, товарищи лётчики! Вы приступаете к обучению в нашем 137 м Центре боевой подготовки, — громко выступал Марк за красной напольной трибуной с гербом Советского Союза.
Гнётов решил вмешаться, но я поспешил остановить врио командира эскадрильи. Гусько же изначально не вмешивался в процесс.
— Родин, сдурел? — сказал Гнётов, и его фраза была услышана переводчицей.
Девушка приложила указательный палец к губам и вернулась к переводу выступления.
— Видите, они не против такого занятия. Тем более, он ничего плохого ещё не сказал, — прошептал я, и Гнётов решил остановиться.
Марик заметил, что появились ещё зрители, но не остановился и решил ускорить выступление.
— Все вы окончили училище, где вас обучали опытные инструкторы, — продолжил он, растягивая слова.
Ох, что-то это мне очень напоминает!
— Каждый из вас находится здесь, потому что лучший в своём деле. Элита! — сделал акцент на крайнем слове Барсов.
Я сегодня уже столько раз должен был рассмеяться, но сейчас мне труднее всего.
— А как сказал — элита! — шептал Гнётову Гусько, отмечая ораторские данные Марика.
Переводчица только и успевала переводить хвалебные слова кубинцам, а те, в свою очередь, утвердительно кивали. Мол, согласны с тем, что крутые лётчики.
— Вроде бы ничего пока, — сказал Гнётов и слегка расслабился.
— Но, это было вчера, товарищи! — отмахнулся Марик, и настроение публики слегка ухудшилось, когда переводчица перевела им крайние слова.
— Рано порадовался, — произнёс Григорий Максимович, приложив ладонь к своей щеке.
— У вас новый враг. И у него лучшие самолёты, из тех, что производит загнивающий Запад. И в этом противостоянии ваши навыки и умения выходят на первый план. Вы должны быть на шаг впереди, и этому мы вас научим, — произнёс Марик и посмотрел в нашу
