Как его нашел-то? Как поймал⁈
— Потом расскажу, — я отмахнулся, — быстрее его в больницу. Ни то помрет.
Мы погрузили Матвея в машину. В себя он так и не пришел. Потерял сознание еще когда я нес его к дороге.
Женя доложил Квадратько ситуацию и тот сказал, что сейчас прибудет на место. После мы отправили уазик в больницу. Минаев остался со мной. Стал расспрашивать о случившемся.
— Да ты что, с ума сошел⁈ — Закричал на меня Минаев, когда я в общих чертах описал ситуацию, — ты вот так, с Серым мимо нас проехал⁈ Ты знаешь, как это можно по закону расценит!
— Знаю, — глянул я на него хмуро, — еще как знаю.
— Ну и что теперь делать⁈ — Развел он руками, — почему ты не подал нам какой-никакой сигнал! Мы б его прям там и взяли!
— Так, просто не взяли бы, — Пожал я плечами, — я поступил правильно, Женя. Серый был вооружен, — я показал ему наган, — в тот раз я был у него под прицелом. Если б я попытался подать вам сигнал, если б вы дернулись, Серый застрелил бы сначала меня, а потом и еще кого-нибудь из ваших. Вот тебе и вся недолга. Никому этих лишних жертв было не надо.
— А как так вышло то, что вы с ним тут оказались? — Сказал он, принимая пистолет аккуратно, за мушку.
Ну я и рассказал Жене как все было.
— Подстрелил он себя случайно, — сказал я, — пока мы боролись. Ну я его и обезоружил.
— Вот черт психованный, — сплюнул Женя, — это ж выходит, он тебя на расстрел вел? Во зараза… Ты ж прошелся, считай, по кромке!
Квдартатько приехал где-то через полчаса. Вышел в сопровождении троих милиционеров.
— Как ты тут, Игорь? — Подошел ко мне майор, — не раненый? Целый?
— Целый, — сказал я понуро, — немного побитый, но не раненый.
Квадратько ничего не ответил. Остальные милиционеры стояли вокруг с каменными лицами, смотрели напряженно. Кажется, думали, что со мной делать. Может, сомневались.
— Я только с больницы, — наконец сказал Квадратько, — Серый в себя не пришел. Ему оказали первую помощь и теперь готовють в район, в реанимацию. Уж не знаю, доедет ли. Тяжелый он. Много крови потерял. Да и рана, вроде как, плохая. Очень плохая.
— Знаю, — я покивал, — артерия. Крови было много.
Я указал на свою майку, низ которой был вымазан большими пятнами, на брюки, на которых запеклась кровь.
Квдаратько вздохнул, приблизился ко мне и начал шепотом:
— Сможешь показать место, где все было? — Сказал Квадратько, — с района едут следователи.
— Смогу. Там это произошло, в посадке.
Он замолчал. Опустил глаза. Видать, стал размышлять.
— Знаю я, что ты думаешь, дядь Вань, — поднял я глаза на Квадратько, — что меня к тяжким телесным привлечь могут. А ежели он умрет, то к тяжким, повлекшим смерть. Следователи будут крутить как могут. Но ты не переживай. Я смогу себя защитить, ежели придется.
Квдаратько глядел на меня долго. Молчал. Наконец, он с досадою покачал головой, заговорил:
— Не надо никакого места показывать, Игорь. Покамест не надо. Отойдем, поговорим.
Мы зашли за Белкин кузов, и Квадратько сразу начал:
— Ты его подстрелил?
— Нет. Я рассказал Женьке, как все было. Могу изложить письменно, ежели надо.
— Мало этого, — покачал головой Квадратько, — очень мало. Из свидетельских показаний только ты и будешь. Никто больше ничего не видал. Матвей, ежели выживет, может наплесть что угодно. Выходит, твое слово, против егошнего. Наган тоже не улика. Весь кровью да грязью залитый. Мы его, конечно, дактилоскописту отдадим на экспертизу, но толку с того не будет. Вряд ли он чего-то на нем высмотрит.
— Тут нужна экспертиза другого толка, — глянул я на Квадратько, — экспертиза по выстрелу. Баллистическая, то есть. По траектории и раненому каналу можно распознать, что был-то самострел. Что под таким углом ствол находился, что я никак не мог стрелять в Серого.
— А ты чего? — Удивился Квадратько, — знаком с криминалистикой, что ли?
— Интересовался немного.
Квдартатько задумался.
— Да все равно этого мало, — всплеснул руками майор, — как ты ее, эту экспертизу проведешь? Матвей будет незнамо, сколько в реанимации лежать! Эх… — Он отмахнулся, — М-да… Ситуация тут, что шахматный пат! Черт знает, что делать!
— Все будет хорошо, — сказал я спокойно.
— Ладно, Игорь. Погоди тут.
Квадратько вышел из-за Белки, стал приказывать остальным ждать здесь. Сам же он распорядился, что со мной поедет в отделение, чтобы я дал объяснения по случившемуся.
— Немедленно меня вызвать, — сказал он, — как только следователи с району нагрянут. Я тут же подбегу!
Взять решили Белку, а уазик оставили на месте нашего с Матвеем поединка.
В отделении сначала рассказал я Квадратько от и до всю историю, начиная со встречи в гараже.
— Мда, — засопел он, когда услышал про то, как миновали мы милицейский заслон, — это ты по-умному сделал. Хоть Женька на тебя и бухтел, но правильный то был шаг. Без него, не пойми как, все могло обернуться.
Потом я изложил ему все еще и на бумаге. Передал показания.
— Ладно уж, иди Игорь, — сказал он хмуро, — если нужен будешь, кликну.
— Буду, — я встал со своего места, — кажется, мне, что я еще поучаствую в этом деле.
Когда ехал я домой, не шла у меня из головы мысль о том, как же я чуть Серого не застрелил. Да, пусть он и сволочь последняя, но не мог я его в таком состоянии прикончить.
Ладно бы, коль уж в бою, в схватке, защищая себя и своих. Там уж не до размышлений. Но достреливать… Нет. До такого я не опущусь.
И хоть подумал я, что, наверное, рад, тому что выдержал, не пошел против своих принципов, на душе у меня было по-прежнему горько. А Матвей же когда-нибудь вернется.
Решил я, что надобно эту горечь в чем-то утопить. А ничего лучше чем девичья любовь с этим не справится. В тот момент наплевать мне было, что я грязный да в крови. Твердо я знал, что Машка поймет, примет и прогонит мою горечь.
Улыбнувшись своим мыслям, съехал я с
