— Апостол, это моя вина, — покаялся Старшина. — Я видел, как черти после боя собирали перья, но не обратил на это внимания и не разогнал их. А водкой они нас угостили за победу над ангелами, им такое всегда приятно.
Апостол посидел, подумал, а затем вынес свой вердикт:
— Я знаю, в чём тут дело. Вы чересчур много тренируетесь. От этого у вас растёт агрессия. Я запрещаю вам тренироваться.
— Апостол, но ведь мы должны поддерживать форму, — робко заикнулся Старшина.
— Не прибедняйтесь. Форма у вас что надо. Ну а ангелам я запрещу вас цеплять. Есть вопросы?
Ни у меня, ни у Старшины их не было.
РАССКАЗ ОБ АСОЛЮТНОЙ ИСТИНЕ
— А мы легко отделались, — заметил Старшина, облегчённо вздыхая. — Знаешь, молодой, а ты не такой дурак, каким кажешься. Дуй на место, а я пройдусь ещё по кой-каким делам.
Я вышел из небесной канцелярии и отправился к себе. Дорогу мне перебежал чёрт. Вертясь, корчась и хихикая, он сопровождал меня, а когда мы дошли до общежития, сказал мне:
— Не хотите ли чего, молодой человек? Героям-победителям скидка.
— А что есть? — спросил я.
— Всё, — самоуверенно ответил чёрт, распахивая чемодан.
Там действительно было много чего, но водкой мы и так заставили весь пол в спортзале, а сигареты у меня ещё не кончились, взять разве что-то для души…
В дальнем углу чемодана лежал конверт с пометкой: «Абсолютная истина».
— Что там? — спросил я.
— Понятия не имею, — ответил чёрт, озабоченно почёсывая затылок. — Эта штука у меня лет с тысячу, никак не могу избавиться.
— Сколько стоит?
— Послушай, никто не знает, что внутри конверта. Там, к примеру, может оказаться чистый лист бумаги. На кой ляд оно тебе надо?
— Сколько стоит? — повторил я.
— Миллион богохульств.
— Что??? — опешил я. — Это же совершенно несуразная цена.
— Как сказать, — ответил чёрт, усмехаясь. — Разве можно вообще оценить абсолютную истину?
— Вряд ли. Так что отдай мне конверт просто так.
— Идёт. А ты мне просто так скажи миллион богохульств. Слушай, мой тебе совет: возьми лучше водки на всю сумму. Хоть польза будет.
— Мне нужна абсолютная истина. Ты не устанешь выслушивать миллион богохульств?
— Для меня это лучше любой музыки, — ухмыльнулся чёрт, — Но мы можем сделать так: одно ты говоришь вслух, а на остальные пишешь расписку.
— Ты говорил, что героям-победителям скидка, — напомнил я.
— Ладно, — великодушно сказал чёрт. — Сбрасываю пятьдесят тысяч.
— Лучше бы пятьсот.
— А ещё лучше, если б ты оставил эту затею.
— Спасибо за совет. Конверт давай сюда.
И я прошептал чёрту на ухо богохульство, а на остальные девятьсот сорок девять тысяч девятьсот девяносто девять выписал расписку. Чёрт тотчас же исчез.
Я шёл к общежитию, отягощённый несметным количеством грехов. Что окажется в этом конверте? Будет ли там чистый лист или записка, гласящая о том, что никакой абсолютной истины вообще в природе нет? А может нечто такое, после чего цена, заплаченная мной за этот конверт, покажется мне ничтожно малой?
Учитель томился на посту дежурного по Отделу.
— Будь другом, посиди ещё немного. Я скоро тебя сменю.
Но слова эти оказались излишними. Учитель меня не слышал — он был мертвецки пьян.
Я заскочил к Философу, который сидел на подоконнике и размышлял о высших материях.
— Привет! Угадай, что я тебе принёс?!
Философ тускло посмотрел на меня.
— Танцуй, тебе письмо! Знаешь, что это у меня?
— Понятия не имею.
— Это конверт. А в нём — абсолютная истина. Держи.
Философ, однако, руку за конвертом не протянул.
— Всё издеваешься? — спросил он.
— Философ, чтоб мне сдохнуть! Это действительно абсолютная истина! А ты сидишь с такой кислой рожей! Открывай конверт.
— Где ты его взял?
— Да какая тебе разница?! У чёрта купил! Не всё ли равно, из чьих рук ты её получишь? Она же АБСОЛЮТНАЯ, то есть для всех одинакова.
— Я не могу это взять.
— Да перестань, Философ. Ну чего ты ломаешься? Я же знаю, что в этом смысл твоего существования.
— Тебе этого не понять, молодой. Да, я ищу смысл жизни, абсолютную истину, но мне надо дойти до этого самому, вот в чём сложность. САМОМУ, понимаешь? Вот представь себе: ты всю жизнь, да и после смерти, над чем-то работаешь, чего-то добиваешься. Ошибки, разочарования, находки, победы. И вдруг кто-то приносит тебе на блюдечке готовый ответ. Что ты тогда сделаешь?
— Выпью, наверное, на радостях.
— А после?
— Не знаю.
— Молодой, я очень тебе благодарен за твою заботу обо мне и понимаю, что этот конверт достался тебе недёшево, но взять его не могу.
Разговаривая со мной, он так и не слез с подоконника, только ногой туда-сюда покачивал всё яростней и ожесточённей.
— И вообще, молодой, там может оказаться нечто, разобьющее все наши представления о мире, жизни, морали, ну я не знаю, вообще ВСЁ. Белое окажется чёрным, а чёрное — серым. Тебя это не пугает? А меня — очень. К таким открытиям надо подходить постепенно, хотя бы примерно представляя себе результат.
— Ты слишком заумно говоришь, Философ.
— Иначе не умею.
— Сдаётся мне, что ты просто боишься того, что может оказаться в конверте.
— Очень возможно, молодой, очень возможно. Признаюсь тебе, как родному: побыв на небесах и посмотрев на то, что происходит вокруг, пообщавшись с людьми, я вообще начал сомневаться в существовании каких бы то ни было истин или правд. Ну хорошо: мне боязно открывать этот конверт. Легче тебе стало?
Я молча повернулся и вышел от него. Беда с этими умниками! Всё им не то, всё им не так. Выкобеливается ещё…
Но тут я поймал себя на мысли, что и сам не хочу открывать этот конверт. Действительно, мало ли что. Как говорят живые: меньше знаешь — крепче спишь.
— Чёрт! — позвал я.
Появился торговец, воровато оглянулся по сторонам. В коридоре никого не было, кроме меня, пребывающего в нирване Учителя, да ещё Химика, смешавшего самогон со спиртом и теперь бледной тенью блуждавшего около душевой.
— Никотин, спиртное, наркотики, — предложил чёрт.
— Ничего не надо. На, забери.
Взгляд чёрта потускнел.
— Товар обмену и возврату не подлежит.
— Забирай, сволочуга, пока я тебе рога не посшибал! А плату оставь себе.
Чёрт тотчас же исчез с конвертом. Я подошёл к Учителю и попросил:
— Будь другом, подежурь ещё немного. Я скоро буду.
Безмолвный Учитель был согласен на всё. Я вышел из общежития, перехватил транспортного ангела, сбросил с его спины курьера из отдела покаяний, оседлал скакуна сам и помчался к чистилищу.
