От взрыва закрашенной банки во все стороны пополз жёлтый дым. Ангелы принялись разбегаться, теряя оружие, чихая и кашляя.
— Сера, смешанная с какой-то дрянью, — объяснил мне Старшина. — Нашим-то ничего, а эти не любят. Чего стоишь, помогай!
Мы с Учителем оттянул рычаг, Химик зарядил катапульту второй банкой.
— Пли! — скомандовал Старшина.
Вторая банка улетела к месту предназначения, выведя из строя ещё несколько сотен ангелов.
— Заряжай! — азартно рявкнул Старшина.
Но тут ангелы наконец-то сообразили, для чего мы стоим на пороге общежития Отдела. Где-то с пару тысяч этих существ с визгом понеслись на нас. Они летели, подобрав ноги и занеся над головами мечи.
— Ложись! — распорядился Старшина, сам упав ничком на нижнюю ступеньку порога.
Мы с Учителем не заставили себя долго упрашивать. Тотчас же над нашими головами рявкнула пушка, шрапнель посекла первые шеренги ангелов в лапшу, а остальные обрушились на нас. Пока Химик заряжал, Старшина, Учитель и я преградили врагам дорогу. Словно какой-то вихрь подхватил меня, потащил за собой, хотя я изо всех сил работал мечом.
— Держитесь! — орал Химик. — Сейчас я их!
Грохнул взрыв, всё вокруг заволокло жёлтым дымом. Ангелы, чихая и кашляя, побежали кто куда.
— А ты думал — я тебя от драки оберегаю?! — прогрохотал Старшина, появляясь из дыма и разбивая кастетом ангельскую голову. — Тут наоборот самое пекло! Химик, заряжай!
Но в этом уже не было необходимости: ангелы спешно покидали поле боя. С визгом и дудением в трубы они хаотично скрывались в облаках.
— Наука — великая вещь, — сообщил нам Химик, отирая копоть со щёк.
Старшина похлопал его по плечу.
Вернулись наши. Они так и шли — клином, но выглядели довольно потрёпаными. Кое у кого даже конечностей недоставало; все головы, к счастью, торчали на местах.
Химик кивнул мне с Учителем на артиллерию. Мы взяли пушку с катапультой и потащили в общежитие. По дороге Старшина тронул меня за локоть.
— Как ты думаешь, — спросил он, — что преподавал Учитель?
Вышеназванный наш сослуживец был высок, худ, с залысинами на лбу и волосами, падающими на плечи. Более всего он напоминал мне Паганеля без очков.
— Географию, — ответил я.
— Бой на мечах, — поправил меня Старшина. — Он в этом отношении, наверное, лучший в Отделе.
В спортзале устроили лазарет. Один тип из группы Герцога с позывным Коновал пришивал отсечённые руки, а Ирокез, тоже сведущий в целительстве, сращивал раны попроще.
Старшина ходил между ранеными, заботливо оглядывая каждого, разговаривал, хлопал по плечам, рассказывал анекдоты.
Я вернулся на свой пост, а оттуда увидел чертей, полукольцом приближавшихся к общежитию. Мне подумалось, что эти тоже хотят драться, однако они оказались мирными торговцами. Черти несли самогон, спирт и ящики с водкой.
Я вышел на порог и строго спросил:
— Чего надо?
— Вот, — ответил ближайший ко мне чёрт, указывая на лежавшее у него под копытами ангельское перо.
— Старшина!!! — не своим голосом заорал я, опасаясь продешевить.
На мой зов также прибежали некоторые уцелевшие сотрудники Отдела. И пошла торговля! Одна бутылка хорошей водки менялась на три ангельских пера, а за целое крыло давали десять литров самогона.
Мы едва успевали заносить жидкие трофеи в спортзал, к большому воодушевлению раненых и увечных.
Хоть черти и жульничали, но мы натягали в общежитие столько водки, что просто глаза разбегались.
— Отдел, слушай мою команду! — заговорил Старшина. — Объявляю всем благодарность! С каждого стираю по двадцать пять чёрных меток! Не знаю, что с нами будет дальше, возможно нас расформируют! Ну а пока Отдел существует, давайте выпьем за победу!
Руки воинов потянулись к бутылкам и стаканам. А я пробрался к Старшине и тихонько спросил:
— А зачем нам допускать расформирование Отдела?
— Молчи, молодой. Твоего мнения никто не спросит.
— Тогда надо высказать его без спроса. Лучшая защита — нападение.
— Ты на что намекаешь?
— Надо срочно сходить к апостолу.
— Молодой, по-моему, у тебя с головой не всё в порядке. Нам наоборот надо держаться от апостола подальше.
— Старшина, я, кажется, раскусил психологию апостола. У него прав тот, кто первый пожаловался. Так зачем нам давать преимущество ангелам?
Старшина некоторое время ошарашено смотрел на меня, а затем ответил:
— Ну, смотри у меня, психолог. Если что не так, я тебя в порошок сотру. Учитель, подмени молодого на дежурстве, он идёт со мной.
* * *
У апостола находился тот самый серафим-полковник. Левая половина его физиономии превратилась в сплошной кровоподтёк, вместо глаза осталась узкая щёлочка. Старшина, не без удовольствия глянув на дело рук своих, обратился к апостолу.
Он говорил о том, что полчища ангелов напали на ни в чём не повинных сотрудников Отдела, ратующих за правду. Сегодня мы сумели защитить себя в неравном бою, но что будет дальше? И не следует ли расценивать это нападение как потворство нечистой силе?
Серафим пытался возразить, но я отпихнул его в сторону, а апостолу открыть рот не дал сам Старшина.
До каких пор, спрашивал он, будет продолжаться подобное отношение ангелов к его людям? Чем мы провинились? Уж не тем ли, что уничтожили массу упырей, вовкулаков и мертвецов, восставших из могил? Ясное дело, ангелы нам завидуют, ведь они на наших должностях не справлялись.
В этом месте мне опять пришлось отпихивать серафима в сторону.
И какого дьявола, недоумевал Старшина, специалисты Отдела не могут появиться на небесах без того, чтобы к ним тотчас же не прицепился патруль? Не лучше ли в таком случае вовсе нас расформировать?
Голос Старшины гремел негодованием и разносился по всей небесной канцелярии.
Апостол кивком головы выгнал серафима из кабинета и ответил:
— Вы слишком горячитесь.
— А вы бы не горячились на моём месте?
— Вот этот ваш подчинённый обещал мне никогда больше не драться с ангелами.
— Он и не дрался. Молодой защищал меня, своего прямого начальника.
Апостол помолчал, печально глядя на нас со Старшиной и барабаня пальцами по столу, а затем заговорил дальше:
— Допустим, вы правы. Но что это за позорный торг с чертями? Я всё знаю. Вы меняли ангельские перья на водку.
— Апостол…
— Скажете, не было? По всему пеклу черти понавтыкали, прости Господи, в задницы ангельских перьев и расхаживают эдакими павлинами.
— Апостол, это моя вина, — покаялся Старшина. — Я видел, как черти после боя собирали перья, но не обратил на это внимания и не разогнал их. А водкой они нас угостили за победу над ангелами, им такое всегда приятно.
