Защитники быстро сориентировались и навалились всей массой на легковооруженных штурмующих. Ударом копья по ногам сбили вниз, на галерею, ловкого фракийца и там затоптали тяжелыми сапогами-эндромидами. Его товарищи недолго продержались.
Левее со стены сбросили бревно. Оно упало прямо на одну из лестниц, проламывая головы и сокрушая кости. Лестница переломилась пополам и вместе с людьми рухнула вниз. Соседняя лестница, задетая концом бревна, покосилась и завалилась вправо, сбивая еще одну, а та, в свою очередь еще.
Под стеной стонали умирающие, которых некому было выносить, а сверху раздавались радостные крики.
Волна атакующих схлынула. Фракийцы бросились прочь от стен. Вслед им летели стрелы. Командиры пытались удержать бегство, но безуспешно. Многие из бегущих так и остались на месте, пораженные в спину.
Скоро, непосредственно на стенах и под ними, не осталось никого из воинов Фимбрии. Отбросив нападавших, понтийцы перенацелили свои метательные орудия на палисад, и почти сразу стрела, огромная, как копье, прогудев между заостренными кольями палисада, снесла полчерепа легионеру, неосторожно посчитавшему, что он здесь в безопасности.
— Пригнись, Гай Флавий, — к легату подошел Носач и мрачно добавил, — сегодня продолжать уже нет смысла.
— Да, пожалуй, — сквозь зубы процедил легат, — командуй отступление.
Примипил отдал приказ, и заревели трубы-буцины. Понтийцы торжествующе вопили на стенах и продолжали осыпать палисад снарядами из стрелометов. Носач выглянул из-за частокола и произнес:
— Новый таран не подвести к воротам, пока не уберем обломки первого.
— Да, — согласился легат, — а в другом месте его провести будет трудно. Крутые склоны. И гелеполу[42] тяжело подводить. Много земли придется перекопать, для разравнивания пространства перед гелеполой. Все это под стрелами. И времени у нас мало.
Один из людей, стоявших в свите Фимбрии, механик-вифинец, произнес:
— Я бы не стал строить новый большой таран.
Фимбрия повернулся к нему и спросил:
— Что ты предлагаешь?
— Стены Пергама состоят из двух каменных облицовок, между которыми навален щебень. Камни сложены на сухую в один слой. Некоторые знатоки стратигем[43] советуют кирпичные стены не бить тараном, а буравить, вытаскивая кирпичи по одному и обрушая стену. Тут не кирпич, но я бы так же поступил. Предлагаю построить несколько малых "черепах", большие трудно подвести на крутых склонах. Взять железный лом, длиной в два локтя и в палец толщиной. В кузне приварить к нему стальную пластину, вот такую, — механик палкой начертил на земле изображение своей идеи.
— Бур? — догадался легат.
— Да. И систему рычагов для вращения, подобную этой, — чертеж обрастал все новыми и новыми деталями, — ширина стен здесь — три локтя. Воины вкрутят бур под углом к вертикали, потом за веревку, которую протянем на безопасное расстояние, упряжками волов дернем. Вытянем так с десяток камней, облицовка рухнет, щебень осыпется. По насыпи взбираться легче, а им защищаться сложнее, ведь стена и галерея на ней будут полуразрушены.
Тит Сергий одобрительно кивнул:
— Разумно. Похоже на подкоп.
— Да, похоже, только землю копать не нужно. Если бы царь Эвмен в свое время построил сплошную стену, такой способ бы не получился.
— Получился, не получился... Делите шкуру неубитого медведя, — недовольно сказал Фимбрия, задетый тем, что не догадался заранее поинтересоваться мнением ушлого механика, — не проще ли сломать ворота?
— Дубовые, окованные медью, — сказал механик, — возле ворот будет самая активная оборона. И масло, и камни и крюки и еще много чего можно придумать. Кроме того, думаю, они сейчас с той стороны ворота замуровывают. Я бы так и сделал. Если сделать много "черепах", из которых часть будет обманками, пергамцы никогда не угадают, где мы нанесем главный удар.
— Хорошо, сделаем так. А еще будем строить машины.
— Для машин нужны сухожилия. Много, — сказал Сергий.
— Лучше конские или женские волосы, — добавил механик.
Фимбрия хмыкнул:
— А что, в мастерских вашего царя Никомеда найдется достаточно женских волос?
— Ну, я думаю, что царь, когда сбежал от Митридата, в последнюю очередь собирался забрать волосы из мастерских, — усмехнулся механик, — обоз уже в пути. Должен был выйти из Кизика через пару дней после нас.
— Ты распорядился?
— Аполлодор.
— Молодец, Аполлодор, хоть в чем-то он догадлив, — кивнул легат.
— Пергам хорошо укреплен. Его одной отвагой не взять.
Фимбрия повернулся к ждущим его решения командирам.
— Значит, так. Все войска отвести от стен. Штурмовать завтра не будем. Замкнуть кольцо. Нужно наделать больших деревянных щитов, способных укрыть по десять человек. Ты, Фаний, — кивок в сторону префекта ауксиллариев, — будешь изображать атаку. Пусть твои фракийцы бегают с этими щитами, с лестницами, шумят побольше. Пусть понтийцы бесятся, тратят стрелы. И пусть им это надоест. Но чтобы не было потерь от глупого удальства.
Луций Фаний, римлянин, командующий фракийскими застрельщиками Фимбрии, вытянулся в струнку и отсалютовал правой рукой.
— Тит Сергий, замкнешь кольцо, чтоб ни одна блоха не проскочила. Ну, тебя учить не надо. Что ж, с наскока взять не получилось. Подготовимся тщательнее.
Отряд Севера появился у стен Пергама ближе к вечеру. Уставший от долгой скачки префект мечтал лишь о том, чтобы скорее завалиться спать в палатке, но теперь, увидев город, заинтересовался невиданным прежде зрелищем и моментально забыл о том, что минуту назад клевал носом. Римляне замыкали вокруг Пергама кольцо палисада, чтобы из города и змея не выползла, но войско расположилось вокруг неравномерно. Основной лагерь разместился у Южных ворот, которые Фимбрия безуспешно пытался разбить тараном. Север приблизился к городу с северной стороны, и ему требовалось проделать большой крюк до ставки легата. Огибая город посолонь, Север неотрывно его разглядывал, благо было на что посмотреть.
Пергам располагался на холмах с весьма крутыми склонами. Крепостные стены окольцовывали город близко к подножию холмов на возвышении, достаточном, чтобы существенно усложнить жизнь осаждающим. Сами же улицы, дома, храмы и дворцы стояли еще выше и просматривались, как на ладони.
Это был прекрасный город. Его улицы, шириной около двадцати локтей замощены камнем и снабжены водостоками. Во все районы проведен водопровод от реки Селин. Занимающий северную часть города акрополь, легко определялся глазом, ибо полированный мрамор его дворцов и храмов, днем ослепительно белый, а сейчас, в лучах заходящего солнца, бледно-розовый, контрастно выделялся на фоне багрового неба и темных склонов холмов. Храм Афины и огромный алтарь Зевса, воздвигнутый царем Эвменом в честь победы над галатами, заметны с огромного расстояния. Рядом располагался театр и библиотека, вторая по величине в мире после знаменитой александрийской, а так же храм Асклепия, бога-врачевателя. Последний, знаменитый на всю Малую Азию и далеко за ее пределами, привлекал паломников, страждущих избавления от хворей, в числе намного большем, чем святилища воительницы и громовержца. Здесь не только молились об излечении — врач из любого уголка эллинского мира почитал величайшей честью возможность поработать в Пергаме, обменяться опытом с лучшими из служителей змеи, обвивающей посох Асклепия.
