только гауфницы и картечь, не раскрывая максимальную дальнобойность пушек.
Получив отпор, католическое воинство занялось осадными работами. Город окружили сплошным рвом и валом с рогатками на удалении в пятьсот шагов от стен. Мастера взялись за постройку осадных машин: требушетов, катапульт, баллист, передвижных башен и таранов.
Каждый феодал с дружиной разместился наособицу в отдельном лагере, городские ополчения тоже встали каждое по отдельности. Признавая, формально, старшинство императора, каждый феодал считал себя самостоятельным начальником своего собственного войска. Город оказался в сплошном кольце шатров, установленных за линией осадного вала.
Деммин расположился в большой излучине реки Пена, обращенной выпуклостью на запад. Стоял город не на берегу, а на входе в петлю излучины, на пологом холме, который и огибала река, образуя излучину. От городских стен до берегов реки примерно на версту на север и на три четверти версты на юго-запад простирались распаханные поля. На северо-запад от города, занимая всю площадь излучины, на полторы версты тоже располагались крестьянские поля. С юга, в полуверсте от городских стен протекала небольшая речка — приток Пены. А к востоку от города, между трактом на город Анклам и речкой — притоком простирался труднопроходимый заболоченный лес.
Утром 21 июня главные силы русских подошли к городу. На подходе к городу конные разъезды русских разогнали дозоры католиков, так что силы подходящих войск остались тайной для Фридриха.
Русские, разделившись на фемы, сразу же выставили в линию гуляй-города. Один город к северо-востоку от Деммина. Правый фланг этого гуляя упирался в Пену, а левый — в тракт на Анклам и на лес. За этой линией разместился один пеший фем и четыре полка артиллерии. Другую линию поставили за речкой — притоком. Левым флангом она опиралась на Пену, а правым — на лес. Здесь встал в оборону другой фем с тремя артполками.
В этот же день к вечеру пять конных полков из Нойбранденбурга подошли к западному берегу излучины, и выбили оттуда отряды крестоносцев. Туда же приплыл на ладьях десант. Вокруг излучины на западном берегу Пены расположили в гуляях пять артиллерийских батарей по двадцать пушек в каждой. Каждую батарею прикрывал конный полк и две сотни пехоты в гуляе.
Стремительный подход русских войск застал командование крестоносцев врасплох. Пока полководцы Фридриха осмысливали поступившие донесения, раздумывали и, наконец, догадались выслать новую разведку, русские уже построили стены гуляев. Подошедшие к гуляям конные отряды рыцарей были отогнаны залпами картечи. Когда вечером этого дня Фридрих получил все донесения и нанес все полученные сведения на карту, он увидел, что крестоносное воинство, осадившее город, само оказалось в полном окружении. Крестоносцы оказались заперты в излучине реки на площади размером две на две с половиной версты. Причем, почти в центре их расположения, как чирей на заднице, торчала крепость Деммин, занятая русскими. Принятие решения на дальнейшие действия Фридрих решил отложить до утра.
Но, Юрий не дал ему времени на раздумья. Ранним утром 22 июня на крестоносцев обрушился сам Ад. В предрассветном сумраке на спящий лагерь католического воинства со всех сторон полетели ядра и картечь русских пушек. Сотня полевых пушек и гауфниц из-за Пены, две сотни орудий со стен и башен Деммина,две сотни пушек из гуляев открыли беглый огонь по лагерю крестоносцев. Батареи из-за Пены били картечью, поскольку крестоносцы не удосужились отодвинуть от реки установленные прямо на ее берегу шатры. Остальные пушки, установленные на максимальный угол возвышения, били ядрами и зажигательными бомбами. Начальники крестоносцев недооценили дальнобойность русских пушек. Вся территория излучины простреливалась пушками почти насквозь.
Бомбы, разбиваясь, во все стороны разбрызгивали горючую смесь. Заполыхали шатры, завопили горящие люди, по всему лагерю носились, топча воинов, взбесившиеся кони. Картечь косила людей, как траву. Рикошетирующие от твердого грунта, ядра рвали герцогов, графов, баронов и рядовых крестоносцев на части, не взирая на их титулы. Истошно кричали раненые люди, ржали кони. Войско охватила паника.
Сперва обезумевшие толпы рванулись к гуляй-городкам. Их встретили массированные залпы лучников и картечь гауфниц. Не успевшие надеть доспехи воины тысячами гибли под стрелами и картечью.
Затем толпы отхлынули от гуляев и бросились вплавь через реку. Понятное дело, поплыли они без доспехов. Переплывших реку воинов безжалостно вырубала русская конница. Те, кто не умел плавать, потонули. Лишь часа через два начальники крестоносцев сумели навести хоть какой то порядок. Крестоносцы надели доспехи и начали строиться по отрядам в центре излучины, вокруг шатра императора. На этот маленький «пятачок» диаметром в полторы сотни шагов ядра не долетали.
Сам Фридрих тоже уцелел. Вызвав к себе уцелевших военачальников, император повелел всем рыцарям, сумевшим удержать своих коней, построиться клином и прорываться на восток по центру поля, вдоль дороги на Анклам. Следом за конным рыцарям повелел наступать пешим рыцарям, а за ними — простым пехотинцам.
Эта плотная масса, все еще насчитывающая тысяч двадцать пять воинов, выдвинувшись с центрального пятачка, тут же попала под прицельный огонь. До клина рыцарей на пределе дальности доставали ядрами с обоих флангов пушки из крепости и из-за реки. А как только они подошли к стене гуляя, в лоб им ударили пушки, сначала ядрами, затем зажигательными бомбами. С двухсот шагов картечью ударили гауфницы. Расчеты работали с максимальной быстротой. С дистанциив сотню шагов на крестоносный клин обрушился густой ливень стрел.
Тем не менее, по трупам лошадей и воинов, толпа рыцарей дорвалась достены гуляй-города. В бойницы стены в упор стреляли арбалетчики и лучники гуляя. Тяжелые пехотинцы рубили рыцарей, пытавшихся перебраться через стену. Лучники пехотных полков продолжали в максимальном темпе посылать бронебойные стрелы навесом через гуляй.
Через полчаса ожесточенной рубки, крестоносцы отхлынули от гуляя, оставив поле, сплошь устланное трупами. Под стеной гуляя трупы лежали в несколько слоев. Орудия стреляли по отступающей толпе, не умолкая. Артиллеристы непрерывно охлаждали пушки и гауфницы, поливая воду на войлоки, в которые были обернуты стволы орудий. Вскоре, уцелевшие крестоносцы снова сгрудились на пятачке вокруг шатра императора. Их оставалось еще тысяч пятнадцать.
Юрий приказал передвинуть восточную стену гуляя на две сотни шагов вперед, чтобы пушки достали ядрами и до центрально пятачка. Пока полководцы Фридриха совещались в шатре, это было сделано.
Солнце уже стояло высоко, но, утро все еще было ранним. Под его светлыми лучами от шатра Фридриха отделилась группа всадников под белым флагом, и направилась на юг к притоку Пены, где за стеной гуляя развевался на ветру царский штандарт. Подъехав к берегу речки, один из всадников прокричал, что посол императора Фридриха, граф Шверинский Максимилиан хочет поговорить с Царем Руси Юрием Всеволодовичем.
Юрий счел ниже своего достоинства говорить с каким-то графом и послал на переговоры стратига Путяту.
Граф объявил, что император согласен сложить оружие, но просит выпустить всех живых и раненых крестоносцев из окружения. Получивший от Юрия подробные инструкции, Путята в ответ заявил, что Юрий согласен принять капитуляцию императора, но, все уцелевшие крестоносцы должны сложить оружие и сдаться в плен. В этом случае им гарантируется жизнь. В случае согласия император Фридрих должен подъехать лично и сдаться в плен. На размышление императору дается полчаса. На этом послы расстались.
Фридрих ультиматум не принял. Не прошло и четверти часа, как католическом лагере началась суета. Воины, как муравьи облепили со всех сторон недостроенные осадные башни, таранные «черепахи», недоделанные катапульты и баллисты, а также заготовленные для машин части, просто бревна и приготовленные для засыпания крепостных рвов фашины, и потащили все это к реке. Юрий приказал открыть огонь.
Крестоносцы тащили осадное оборудование на юго-запад, к месту, где река была поуже. Толпа быстро выкатилась из пределов досягаемости всех орудий, за исключением двух батарей, прикрывавших этот участок реки.
Два десятка пушек, а затем и два десятка гауфниц картечью открыли по ним беглый огонь. Лучники конных полков в количестве пяти сотен тоже быстро переместились на этот участок реки. Но остановить такую толпу рыцарей наличными силами было невозможно. Реку, имевшую ширину всего в полсотни шагов и глубину в сажень, вскоре завалили грудой бревен и обломков осадных машин. Крестоносцы начали перебираться по образовавшейся плотине через реку. Переправившихся
