на ней женится и наплевать, что она дочь императора и почти цесаревна. Впрочем, Мария Николаевна ею никогда не будет. Ее дед Павел I, находясь в гневе и первую очередь на свою мать Екатерину II, опубликовал указ о престонаследии, в котором на веки вечные определял преимущество наследников мужского пола. С учетом того, что у нее отца было достаточно много сыновей, шансы были очень ничтожны.
Плевать, в конце концов, они проживут и князьями Долгорукими в морганатическом браке! Он лишь глянул на ее вдруг появившуюся избранницу. Та многозначительно посмотрела на него весела и гордо — не умер ли еще от страха этот не только князь, но и всего лишь мелкий чиновник?.
Заговорила по-французски (В Санкт-петербургском дворе, как и во всем российском дворянстве того времени разговорным языком был французский. Император, члены его семьи, придворные — все говорили на этом языке. Но мы ради простоты текста и для удобства читателя останемся на обычном русском). Он поспешил за ней.
И все равно, девушка вошла первой, горделиво посмотрев и на отца, и на появившегося откуда-то кавалера. Немного промедлив, пошел в кабинет и князь. Сейчас будет жестокая битва!
Внешне на его горделивом породистом лице не отразилось ничего, коме презрения ко всему миру и к окрестным людям в частности, но в душе буквально обалдевал:
Дочь императора! Вот это он попал! Но целуется она, как и все девушки — неумело, хотя и страстно. Ах какая красавица.
И уже увидев горделивый облик императора целой страны, он махнул рукой:
— Ну и что с того, что царская дочка. Красота добавилась? Прелестей? Ты же не денег с ней пишешь, а за красоту девичью жаждешь, хочешь ее в жены взять.
С этими мыслями он смело вошел в монарший кабинет. Увидел, что и девушка пошла в помещение… Просто вошла, как в свою спальню — обыденно и устало.
А вот князь Долгорукий прошел в кабинет, почтительно всматриваясь и уважительно улыбаясь, все-таки это сам император. Даже двухсотлетний стаж блуждания по историческим эпохам не помог. Он самодержавный монарх великой страны, а ты хоть и рюрикович, но все-таки князь с минимальным имущественным цензом. Разница огромная. Можно сравниваться с любым другим россиянином, но не с императором.
Пока Константин Николаевич глубокомысленно думал и молчал, неожиданно заговорила его (хоть бы получилось так!) девушка. А что, это ведь для князя Николай Павлович аристократ и могущественный чиновник, а для нее, прежде всего, отец, который ее очень любит и беспокоится. Так чего же тогда возмущаться и побаиваться, прикрывая свой рот?
— ПапА, — сказала Мария, — мы с тобой не раз разговаривали намедни о сыщике князе Долгоруком. Вот он, наконец, и появился. Как оказалось, не только умелый сыщик, но и смелый молодой человек и даже довольно наглый жених. Представляешь, он знаком со мной всего лишь несколько минут, а уже успел сделать мне предложение. Это было так романтично!
— Ого! — удивился Николай Павлович, посмотрел на Марию обеспокоено. Все же самая любимая дочь! Старшая дочь, а которую могут смотреть другие девочки и мальчики их семьи. Да и вообще…
— Он к тебе приставал, — обеспокоено спросил монарх, — или, паче чаяния, еще и бесстыже лапал?
Константин Николаевич обеспокоено замер, хотя и по-прежнему молчал. Тут уже и не нужна его реакция, без ее можно будет определить, хотя бы интересен он ей или совсем нет. Если же совсем не люб, просто обманет и отец выгонит, а то еще и определит «на отдых» в гвардейскую гауптвахту — пусть сам оценит степень своего нахальства поведения с императорской дочкой. Хотя жаль, конечно. И даже не ее статус великой княгини. Очень уж завлекательная она девушка!
Мария буквально на секунду посмотрела на князя Долгорукого, остро, но влюблено уколола взглядом и отвернулась. Это было на мгновение, но оба мужчины это увидели, или даже поняли это своими чувствами.
А потом она сказала так как- то тепло и проникновенно, что ни отец действующий император Николай Павлович, ни пока еще чужой мужчина князь Долгорукий (кстати, все больше и больше желающий оказаться родным и даже единственным) не смогли продолжить, ибо это становилось уж чрезмерно цинично.
— ПапА, — сказала она своим чудным голосом, — князь Долгорукий слишком благороден, и, может, скромен для этого, к сожалению. Так что ты не беспокойся, он, если и нахален, но только пока на словах.
После этого мужчины уже не могли просто скромно присутствовать. Но если князь Долгорукий все же сдержался и лишь посмотрел на девушку, то Николай Павлович повел себя не только как нравоучительный отец, честно и твердо блюдущий дочь до венчания, но и как властный и жесткий монарх, умеющий, если надо, и наказывать своенравных поданных.
Он встал из-за рабочего стола, за которым проверял какие-то документы, взял дочь за руки и только потом повернулся к Константину Николаевичу.
— Что же, «жених», — монарх так произнес это слово, что все присутствующие должны были понять, он не считает этот статус князя всерьез. Указал ему — ведь приглашен ты сюда по-другому поводу. Поработай следователем, потом посмотрим по твоим результатам, в камеру Петропавловской крепости ли отправить, или чем-то наградить.
Жених в его устах прозвучал как-то подозрительно и двусмысленно. Как уголовник, достойный лишь тюрьмы. Но не больше.
Император с некоторым любопытством посмотрел на гостя, которого они с таким нетерпением ждали и который так неожиданно проявился. И даже начал немедленно действовать. Правда, совсем не так, как от него ждали. Буквально — прилетел ангел, взмахнул белоснежным крылом и давай воровать, что попадется!
И что же с ним делать? Просто выгнать, или на тюремные нары определить, чтобы себя и родных обезопасить?
Константин Николаевич своим огромным служебным опытом понял, что сейчас у него должно быть, как у летчиков — первым делом самолеты, ну а девушки потом. Его пригласили сюда зачем — за орденом и, по-видимому, еще за важными услугами сыщика. А девушка Мария Николаевна после этого. Что же, он готов!
— Нижайше имею честь представиться! — четко сказал он, прежде всего, императору, а потом, мило улыбнувшись Марии, — князь Долгорукий Константин Николаевич, сотрудник Московской полиции, коллежский асессор. Прибыл в связи с награждением, но могу посодействовать в поисках украденного бриллиантового гарнитура и аресте означенного злоумышленника.
Ради разнообразия, император на эти слова князя не рассердился и даже не обиделся. Более того, поощрительно улыбнулся.
Но князь Долгорукий оказался тем еще фруктом. Представившись, он затем замолчал. Лишь коротко улыбнулся Марии — я про тебя помню
