Лондон
11 июня 1941 года
Резиденция английского премьер-министра,
Даунинг-стрит, 10
- Остался один день, - произнес Черчилль, поудобнее устраиваясь в кресле. - Завтра решится судьба Европы. Если Сталин все же начнет войну, мы возблагодарим Бога - Англия спасена! Если нет, то...
- То мы будем ждать, как поступит Гитлера, - закончил фразу Стюарт Мензис. - Хотите пари? Два против одного, что русские полезут в драку.
- Я придерживаюсь такого же мнения, - ответил Черчилль. - Мы с вами неплохо поработали, и "Гром", надеюсь, скоро грянет. Он очистит Европу от коричневой чумы...
- Как бы нам не получить вместо нее красную, - пробормотал руководитель британской разведки.
Черчилль отмахнулся - ерунда, потом разберемся. Вслух же спросил:
- Вы уже решили, что делать с этой секретаршей, Анной Горн?
- Нам удалось привлечь ее на нашу сторону, теперь она помогает скармливать немцам отличную дезу.
- А что с этим коминтерновцем, Радольфи?
- Он тоже работает на нас. Впрочем, как и на русских. Здесь наши интересы совпадают.
- Завтра они будут совпадать еще больше, - заметил Черчилль. - Общие враги сближают гораздо лучше, чем общие друзья. Что слышно из Москвы?
- Пока все тихо, но наш агент из Генштаба передал - машина уже запущена. Жуков выехал во фронтовой штаб, будет лично наблюдать за форсированием Буга. В военном смысле русские уже готовы: армии выдвинуты к западной границе, авиация перебазирована на полевые аэродромы. Железные дороги от Урала до Белоруссии забиты военными эшелонами. Столпотворение такое, что просто удивительно, что они еще не застряли намертво...
- Как вы думаете, русские успеют к завтрашнему дню?
- Неразберихи у них, конечно, много, но, полагаю, успеют - кому охота поплатиться за опоздание головой?
- А что немцы? Неужели ничего не видят?
- Видят, разумеются. Их самолеты по несколько раз в день облетают советскую территорию и делают фотоснимки. Но пока ничего не предпринимают - русские еще не перешли границу. Вермахт спешно перебрасывает танковые и моторизированные дивизии на юго-восток, идут ночью, скрытно. Для Сталина их присутствие в Румынии и Венгрии станет большим сюрпризом. Советы до сих пор считают, что там у немцев ничего нет. Это большая ошибка, за которую придется дорого заплатить...
- Но русские продержатся хотя бы несколько месяцев?
- Полагаю, что да. Немцы, как всегда, быстро пойдут вперед, но потом забуксуют где-нибудь под Смоленском или Вязьмой. Главное, чтобы они не успели закончить кампанию до декабря. А когда ляжет снег и ударят морозы, будет уже поздно - вермахт не готов к суровым условиям русской зимы... Надеюсь, Гитлер завязнет в России надолго.
- Отлично, - пробормотал Черчилль. - Как только начнется мясорубка, я добьюсь заключения военного договора с Россией и оказания ей максимальной помощи. Если к нам присоединится Америка, то Гитлеру конец. Впрочем, подождем до завтра. А то мы, кажется, бежим впереди лошади. Точнее, впереди советского танка...
Белоруссия
12 июня 1941 года
Восточный берег Буга
Утренний туман ватным одеялом лежал на траве и кустах. Местность была низинная, спускавшаяся к реке, поэтому из-за него почти ничего не было видно. Приходилось идти буквально на ощупь. "Вата" местами была столь густая, что, казалось, можно было потрогать ее рукой. Голоса людей звучали глухо, еле слышно. Впрочем, разговаривать здесь не полагалось - граница все-таки. Впереди начинался пологий спуск к реке, дальше протекал неширокий, но глубокий Буг, а на том берегу лежала уже чужая страна.
Шесть человек, одетых в немецкий камуфляж, осторожно спускались к воде. На плечах несли легкие рыбачьи лодки, взятые у местного населения. Из кустов неожиданно вынырнул молодой лейтенант-пограничник.
- Сюда, товарищи, - прошептал он, - тут берег пологий, удобно спускаться.
Командир группы молча кивнул. Через минуту бойцы были уже на берегу. От реки поднимался легкий пар, вода казалась молочно-белой. Осторожно спустили лодки на воду, разобрали весла. Лейтенант вошел в реку и оттолкнул их. Челноки тихо заскользили по воде и через минуту скрылись в тумане.
На противоположном берегу все было спокойно. Лишь какая-то птица спросонья крикнула пару раз и замолкла. Через несколько минут лодки мягко уткнулись в песок. Бойцы соскочили на берег и стали подниматься по едва заметной тропинке. У самого края обрыва пришлось остановиться и замереть - впереди показался немецкий патруль. Двое солдат, кутаясь в непромокаемы плащи, прошли совсем близко, буквально в нескольких шагах. Но собаки с ними не было, а потому они ничего не заметили.
Когда патруль скрылся, командир показал рукой - вперед. Бойцы выбрались на ровное место и пошли вдоль реки. Метров через сто остановились - впереди темнела громада моста через Буг. Хорошо было видно пограничную будку, возле которой прохаживался одинокий немецкий часовой.
- Миронов, - еле слышно прошептал командир, - готов?
Алексей Миронов отделился от группы и вышел вперед. На нем была форма немецкого лейтенанта. Алексей поправил пилотку, одернул китель и расстегнул кобуру с пистолетом. За его спиной выстроились пять молчаливых фигур. Группа вышла на шоссе и направилась к мосту.
Часовой по-прежнему прохаживался возле будки. Десять шагов вперед - десять назад. Рядовому Францу Меллеру ужасно хотелось курить, но сигареты, как назло, кончились. А до конца дежурства было еще два часа. К тому же невыносимо тянуло спать и вообще хотелось поскорее убраться из этого холодного, липкого тумана в теплую казарму.
Вокруг, как обычно, было тихо. Франц уже хотел войти в будку погреться, но из тумана неожиданно вынырнули несколько фигур. Сдернув винтовку, Меллер крикнул:
- Стой!
- Я лейтенант Отто фон Берг, -- раздалось из тумана, - из штаба корпуса, инспектирую посты. Как у вас, спокойно?
- Так точно, герр лейтенант! - Меллер наконец разглядел офицерские погоны и вытянулся. - Русские спят, как сурки. За всю ночь - ни одного звука.
- Отлично, - произнес Алексей Миронов. - Покажите, где у вас сигнал тревоги, надо его проверить. А то мало ли что... Русский медведь спит всю зиму, а как проснется, так держись.
