Арбалетчик с Тверской - Вячеслав Юшкин

Решение по артиллерии было невозможно найти быстро. Пушки стоили не просто дорого — запредельно дорого и самое главное в продаже они отсутствовали. Под заказ могли сделать месяцев через пять, но не совсем не обязательно, что изготовленные под заказ орудия дойдут до заказчика. Город могли захватить другие войска и пушки просто шли в трофеи. У нас же был цейтнот — в середине июня подходило время уплаты налогов в казну курфюрста и в городе в казне лежало много очень много звонкой монеты и охотников на эту звонкую монету было очень много. Отбиться и так было сложно, но и без пушек это становилось совсем нереально. Бургомистр впал в апатию и не реагировал на сообщения извне, он решил отдать свою судьбу во власть судьбы. Супруга бургомистра наоборот искала варианты для спасения ситуации. Поэтому мое предложение перейти на ручную артиллерию весьма благожелательно было встречено и было немедленно пущено в работу. План был простой у нас на городской стене будет триста стрелков и вот у каждого стрелкового места должно быть по десять гренад и в случае явления под городскими стенами ворога эти гренады должны были лететь на голову штурмующим. Финансы на все эти хотелки — триста мушкетов и триста комплектов защиты и гренады были истребованы с уволенных за хронические неявки на смотры бывших городских ополченцев, они же финансировали ремонт городской стены. И эти уволенные очень благодарили супругу бургомистра за то, что она согласилась недоимку по налогам взять работой и военным имуществом. По агентурным данным все заинтересованные стороны знали о беззащитности городка. Работа закипела и местные кузни начали выделку чугунных корпусов гренад и так же срочно привезли порох и свинец. На плацу же маршировали новонабранные ополченцы. Строевая подготовка не нравилась никому — ни новым ополченцам, ни старым ополченцам ныне капралам и сержантам. Но я был неумолим. Каждый день начинался и заканчивался на строевом плацу. Из рекрутов вышибали деревенщину и рассудительность. Они должны были стать автоматами и выполнять команды без раздумий. И если триста рекрутов набрали за пару дней, то с офицерами было трудно, все хорошие офицеры давно были при деле — плохих офицеров в основной массе уже перебили в сражениях. Надо было брать молодых и неопытных и учить. Параллельно я оформлял кабинет в своем служебном доме и кабинет в казарме. Как я уже писал я решил повесить на стены кабинета набор портретов — императора Священной Римской империи германского народа, курфюрста Саксонии и заодно бургомистра города. У себя в служебном доме при оформлении кабинеты предусматривалась картина супруги бургомистра на боевом коне в полном боевом облачении с пикой в руках. Размеры портретов императора и курфюрста совпадали и только портрет бургомистра был заметно меньше и был равен размерами с портретом супруги. Впервые книги не были спрятаны в сундуки, книги заняли свое законное место на книжных полках. И в кабинете я устроил освещение керосиновыми лампами. Лампы эти имелись на рынке в небольшом количестве, но имелись. Но написание портретов не окончилось просто написанием портретов. Художник затеял написание портрета Магды в натуральную величину и пока я бегал и строил ополченцев, эта парочка свалила из города. Что же совет им да любовь меня Магда уже напрягала и потому я не стал горевать и просто усилил тренировки ополченцев.

Первым к нам в город прибыл курфюрст и был встречен торжественным караулом из числа самых сообразительных и ловких вновь завербованных ополченцев. На городской площади мимо курфюрста промаршировали две сотни ополченцев с мушкетами на плечо и промаршировали довольно ловко, но не торжественное построение и марш мимо него смирило курфюрста с тем, что столь юный человек как я занял все посты в городском ополчении. Его сразила картина имени его самого у меня в кабинете. И сразила его размерами один в один с императорским портретом. Курфюрст был тщеславен и тщательно это скрывал и мои усилия с портретами не пропали даром. И потому я остался на своем месте и контракты были утверждены и стал не исполняющим обязанности, а полноправным майором и капитаном роты городского ополчения и капитаном артиллерии городского ополчения. Собранные налоги покинули городскую казну, но легче нам не стало. В направлении города начал марш отряд шведской пехоты и кавалерии. Официально было объявлено, что шведы на нашей стороне и нам лютеранам не стоит беспокоится. Но я помнил, как шведская армия не стала спасать Магдебург и позволила армии Католической Лиге взять Магдебург и разграбить его до основания. И вообще солдаты в городе — это лишнее. Шведы явились рано утром и наткнулись на закрытые ворота в город. Требование открыть городские ворота бургомистр в лице своей супруги проигнорировал, и я по тревоге вывел на стены всех способных держать оружие из числа городского ополчения. Шведы были не оригинальны в своих требованиях — эти требования всегда, по сути, одни у всех захватчиков — хлеба, молока и яйца. Мой ответ со стены был весьма коротким и был выдержкой из географической науки — на х. й это туда. Шведы стали дипломатами и сообщили о наших трудностях с пушками им известно. Направление движения им осталось одно, но следовать по этому направлению было предложено более энергично. Шведы собрались и ушли. Нет не потому, что вняли моим словам к городку, двинулась одна из дивизий Тилли. Это было плохо слишком плохо, по сути, у нас так и не появилось достаточно сил для обороны. Но и этой дивизии Католической Лиги тоже было не совсем просто. У них не было достаточно провианта и осадного парка. Неприятель решил атаковать сходу без подготовки и длительных переговоров. Три колонны двинулось к городским стенам именно к тем местам, которые были до недавнего времени в ужасном состоянии и нарвались на новенькие стены и гренады. Не надо много ума и длительных тренировок для успешного применения карманной артиллерии и когда на головы атакующих полетели десятки гренад то солдаты сначала остановились и затем очень быстро отошли. К стенам города Альтенхауза войска Католической Лиги пришли за продовольствием и бесплатными сексуальными услугами и обломались. Город не собирался сдаваться и встречал врага достойно и с огоньком. Потеряв несколько сотен солдат, генерал от католиков решил отойти и не проверять свою судьбу. Это была победа. Да у нас на стенах осталось с десяток гренад на всех защитников городской стены и свинца на пару залпов, но противник этих подробностей не знал и ушел в туман. Все заслуги достались мне так как других офицеров не имелось в наличии. Конечно, никто не хотел заключать контракт с мальчишкой, но этот мальчишка отбил два штурма и не пустил в город шведов и затем и войска Католической Лиги. Теперь я был в своем праве брать на контракт или не брать на контракт претендентов. В городское ополчение требовалось — два первых лейтенанта, два вторых лейтенанта и три прапорщика, и три помощника прапорщика. Некоторые читатели спросят зачем городскому ополчению три прапорщика и зачем ещё этому ополчению три помощника прапорщика. Это совсем просто — прапорщик — это самый младший офицер, в обязанности которого входит держать флаг и при необходимости передавать этим флагом сигналы своей роте. А помощники прапорщиков — это такие кандидаты в прапорщики и в их обязанности входит охрана прапорщика со знаменем в бою и охрана знамени на стоянке. Вот примерно так. Помощников прапорщиков и самих прапорщиков я нашел среди сержантов и капралов. Вот с офицерами было трудно, я не был благородного происхождения и не имел рыцарского звания. Да я мог быть и майором, и капитаном, но для благородного сословия подчиняться городскому жителю было совсем невозможно. Но на дворе был просвещенный семнадцатый век и теперь можно было многие вопросы решить за деньги, а те вопросы, которые нельзя было решить за деньги, можно было решить за очень большие деньги. И через маршала двора курфюрста были проплачены деньги и маршал двора императора смог провести решение и пробить указ Императора Священной Римской Империи германского народа и посвящении меня в фрайхеры — это если перевести на русский язык так грубо перевести — свободный рыцарь или вольный рыцарь. В общем благородный голодранец — земли там не предусматривалось. Но теперь я был благородный как пожарная машина. Мог носить красную одежду и нанимать и фонов, и прочих баронов. Причем сложилась пикантная ситуация — я не пустил императорскую армию в город, что не вписывалось в концепцию покорности Императору, но в представлении об этих тонкостях не было сказано ни слова. В представлении описывали героизм