детвору. Читала Светка Геновна везде: дома, на работе, на природе, коей тут было предостаточно. И даже у подножия Злой горы, куда вход любому смертному был строго запрещён, так как внутри горы скрывались огромные правительственные бомбоубежища. Но Светка знала все тайные тропы, а охранники знали местную Светку-дурочку с книжкой в руках, и не представляющую никакой стратегической опасности для военных объектов:
– Да куда она денется? Дальше нашей зоны только небо! – говорили они друг другу, намекая на толстые обстоятельства.
А Светка сочиняла добрые сказки про Злую гору. Правда их никто не печатал, ей так и говорили:
– Слишком добрые у вас сказки, Света Геновна!
А вот «безделки» её мужа печатали, да ещё как! Я вам сейчас коротко накидаю приблизительный список его книг:
Б. Н. Ельцин «Моя жизнь – подвиг»
Б. Н. Ельцин «1991 – не расстрельный»
Б. Н. Ельцин «Как я встретил 1993»
Б. А. Березовский «Том 1. Как мы выбирали лидера для страны»
Б. А. Березовский «Том 2. И как он нас лавировал, лавировал и облавировал»
А. А. Собчак «Как я строил криминальный Ленинград»
В. В. Путин «Достроился»
В. В. Путин «Моя жизнь на галерах»
В. В. Путин «Раб страны»
В. В. Путин «Плывущий в одиночку»
В. В. Путин «Путин ни при чём, на себя взгляни получше, Запад»
И прочее, прочее, прочее… А деньги за эти творения исправно перечислялись на банковский счёт Водкина-Безделкина и оставались практически лежать лежнем под названием «Неприкосновенный запас». И вот однажды этот запас достиг таких размеров, что Петевичу стало стыдно скрывать от жены свои гонорары, хотя, но с другой стороны, он никак не мог похвастаться ей секретными грантами, так как давал расписку о неразглашении. И от этого у него случился невроз. В груди заболело, всё внутри сжалось…
И Безделкин проснулся. Огляделся кругом и заорал:
– Что? Заныкивать от жены зарплату, и никуда её не тратить? Работать литературным рабом! Нет, жизни такой мне не надо!
– А что так? – склонился над ним некто и ласково погладил по его, бог знает сколько не стриженым, волосам.
Водкин посмотрел на этого некто и узнал в нём своего бывшего начальника Вована Вовановича – (прочерк). Иван хотел было вскочить по привычке и вытянутся по струнке, но у него не хватило на это сил, а уже через секунду он сообразил, что без надобности сие, ведь Вован Вованович больше не его начальник, а следовательно и вытягиваться перед ним по струнке нет нужды.
– Ну… я бы так не рассуждал, – усмехнулся ВВ(п) и присел на краешек стола. – А знаешь, Ваня, я ведь теперь ваш президент.
– Как? – не понял Иван, потряхивая головой, желая проснуться окончательно.
– А вот так, я выиграл на выборах, обойдя этого… как его… Зю-Зю-Зю… и Пу-Пу-Пу… неважно! – по его лицу было видно, что ему до боли в глазах не хочется вспоминать своих соперников по предвыборной гонке. – Но я к тебе, Ваня, не поздороваться прилетел, а по делу.
Он спрыгнул со стола и стал внимательно рассматривать комнату.
– Бр-р-р-р! – потряс писатель головой ещё раз, но не проснулся.
– Ну как тебе тут? – спросил ВВ(п). – Быт, условия? Жалобы есть, как кормят?
При слове кормят, у Ивана поплыл перед глазами его собственный заворот кишок от Розгинского борща и холодца Шаньги.
– Понятно, – рассудительно сказал Вован Вованович, рассматривая себя в зеркало шкафа. – Так будем великими делами заниматься или продолжим играть в бирюльки двух упырей? Этих, как их там… Ро-ро-розги… и Шань-шань-шань....
– Шаолинь, – предположил Иван, кое-как вылез из-за стола и хотел пойти в ванную, решив, что Вован Вованович – это всё-таки сон.
– Стоять! – приказал президент тихо, но на удивление властно. – Мы с тобой, дружок, не все вопросы порешали.
– Вован Вованович, ну ей-богу! – завелся Иван в прежнем русле. – Ушёл я от вас, всё, ушел, уволился, навсегда. Непонятно разве?
– Так и я уволился, сынок! – ласково заулыбался ВВ(п) и вкрадчиво затараторил. – Президент теперь я ваш, пре-зи-дент, президент всея Руси. Понятно? И дело у меня к тебе важное. Иначе б не приперся я сюда за тридевять земель.
Президент еще раз оглядел всё вокруг, заскучал от простоты интерьера и принялся внимательно рассматривать свои ногти – каждый в отдельности, решая, видимо, на каком из них ему пора обновить лак. А Безделкин потихоньку поднялся и устало присел на кровать:
– Ну чего ещё?
– Тут такое дело, братан, деликатное я бы сказал дело, – издалека начал ВВ(п). – Плохие дела творятся на нашем скотном дворе, совсем плохие, распоясалась лихая хворь…
Иван подскочил и хотел выглянуть в окно, но Вован опустил руку на его плечо:
– Сидеть. Не у тебя во дворе плохо, а в общем, гипотетически, – он обвел пространство рукой, намекая на что-то глобальное и выдохнул. – Да. А давай-ка для начала сверим часы.
Президент легким движением пальца отодвинул манжету и показал Ивану свои золотые часы, но со стальным напылением (для конспирации). Петевичу ничего не оставалось делать, как взять с тумбочки свой телефон. Он посмотрел на дату и время. Дата снова прыгала и скакала, как хотела, но в отличие от последнего разговора с Геновной, отмотала время немного вспять: электронное табло показывало 9 апреля 2020. Писатель ничему уже не удивился, видимо, привык.
– Так вот, – сказал Вован Вованович. – У нас на дворе (он подчеркнул «у нас» как бы отделяя Ивана от всего остального человечества) трагедия, можно даже сказать ЧП планетарного масштаба. Злой недуг сковал все щупальца нашей цивилизации, а именно… (он помолчал, подумал: стоит ли писаке доверять столь важную государственную тайну и нехотя продолжил) нехорошая болезнь, Ваня, напала на нашу планету-мать. Что-то вроде гриппа, но гораздо, гораздо хуже и....
Президент замолчал, изображая адовы муки.
– И? – попытался подсказать Иван, почесываясь, тем самым давая понять гостю, что очень хочет встать под душ.
– А ты меня не торопи, Ваня, не торопи. Уже тысячи и тысячи людей скончались от коварного вируса, а тебе хоть бы хны!
– Какой вирус? А Светка? – в недоумении простонал жених.
– Да жива твоя Светка, что с ней будет то? На карантине сидит – у себя дома, между прочим. И вся страна сидит. И вся планета сидит. На изоляции то бишь. И никто не работает. Я запретил. Мы запретили – президенты всех стран. Понимаешь?
Иван ничего не понимал.
– А хворь та, Ваня, называется корона-корона-корона…
Поняв, что дальше он не в силах выговорить название болезни, велел писателю открыть интернет и самому прочесть последние
