Взгляд полковника теплей не стал. Пакет по его кивку принял слуга. Второй лакей грамотно располагался за моей спиной. Не дернуться.
- Я вынужден попросить вас задержаться. Еще совсем ненадолго. - Полковник смотрел за мою спину, где шуршала бумага вскрываемого пакета. - Вас рекомендовал...?
- Прошу прошения, барон, сей человек не хотел бы чтобы кто-либо кроме вас знал его имя. Он, как и я, сейчас инкогнито. Простите, еще раз... - прервал я.
Полковник озадаченно кивнул, потом произнес. - Попрошу вас чуть позже описать лицо, которое дало вам рекомендации. Вы должны понимать, что я обязан быть уверенным, что посланец именно от того человека, о каковом и говорится. - После осторожно, двумя пальцами взял протянутый слугой развернутый листок письма Черкасова.
А что? Разумно.
Подождем. Расскажем. Мне не тяжело. Действительно, человеку с улицы не много доверия. А полковник - человек ну очень недоверчивый.
Федор Васильевич читал внимательно, порой возвращаясь к прочитанному. Наверняка почерка Черкасова он не помнил, но некоторые описанные события и намеки должны были убедить, что письмо именно от его знакомца с войны. Плюс мое описание Черкасова. В итоге, вроде поверили. Когда же полковник просмотрел предоставленные документы, то у него сразу возник вопрос, как они попали в руки Черкасову. Не деза ли?
Интересный дядя. Глядит так спокойненько, головкой кивает на мои ответы. А в глазах вечный чекистский вопрос - 'А где были ваши родственники до октября 1917 года?'. Профессиональный знаете ли такой взгляд.
Пришлось в общих чертах поведать о стычке с фельдъегерями. Ехали. Встретили. Постреляли. Случайность стопроцентная. Больше сказать не могу, меня там не было. Потом напомнил о недостатке у меня времени и попросил разрешения откланяться. Мне позволили. И я смылся. Ну, их - шпиенов. Уж больно оценивающе на меня смотрели ливрейные служивые. Неуютно как-то. По-моему пословица 'Нет человека - нет проблемы' более старая, чем нам рассказывали. Эти ребята ее явно знают. Мало ли что им в мозги стукнет. Пойду я. Да и дел еще....
Спокойнее стало на душе, когда между мной и Веной было уже километров двести и мы приближались к Пешту. Венгрия к нам была благосклонна. Никаких приключений, что не могло не радовать. Но в Валахии обстановка была уже совсем не такой пасторальной. Здесь гуляла война. Ее присутствие чувствовалось всюду в стране, особенно на последних ста верстах. На пути от Бухареста, который после Вены, Пешта и Варшавы совсем не впечатлил, до Рущука количество вооруженных людей на километр дороги заметно возросло. К счастью нас не трогали. Видимо опасались четверых решительного вида мужчин. Сожженные дома, а то и целые деревни попадались частенько, а местные аборигены были худы и грязны до невозможности. По дорогам шастали шайки разбойного люда, о чем нас предупреждали на немногочисленных постоялых дворах. Зверствовали разбойники жутко.
Все-таки чувствовалось - здесь территория турецкой Порты, хоть и со своей внутренней автономией. Мусульмане, которых проживало в Валахии не очень много, в основном зажиточные люди. Под шумок войны с ними стали сводить свои личные счеты христиане, случалось и наоборот. Соседи пока стреляют пытались прихватизировать землю у своих добрых соседей. Беспредел и передел. Куда там нашим девяностым. Резня сплошная. Еще бедность, граничащая с нищетой. И это все происходит на таких благодатных землях...
Русским здесь рады не особо, потому мы по-прежнему представлялись саксонским барином с охраной. Местные понимали, что война рано или поздно закончится и вернутся хозяева, а турки очень не любили, если их кто-то кинул внаглую. Вот и стереглись аборигены. Кроме того наши солдаты на фуражировках позволяли себе некоторые вольности, вполне обычные на войне. Увы, о Красном Кресте здесь еще не слышали и правила войны были, как и сто лет тому при Петре Алексеевиче в Прутском походе, и двести лет тому при Михае Храбром, мечом объединившем земли которые позже назовут Румынией, просты и бесхитростны. Пришел солдат - пришла беда.
Крестьянину же по барабану, кто заберет последнюю козу и изнасилует жену и дочь, солдат или янычар. Драгуны или сипахи стопчут его убогий урожай лошадиными копытами. В общем, как говорилось в одном фильме - бяда. И те и те грабют.
Потому продвигались мы с великой осторожно и именно она нас и спасла. Грач, рысивший впереди нашего отрядика метров на сто, первым заметил движущихся нам навстречу всадников и подводы. Именно пыль от телег и скота, который гнали всадники нас и предупредила. Мы успели спрятаться и пропустить обоз. Шесть телег, да стадо коров в дюжину голов. Все это хозяйство сопровождала орда в полсотни смуглых усатых всадников верхом на сухих злых лошадях. Наездники все отличные, по небрежной посадке видно. Кони - поджарые, в беге наверняка сильные. Оружия у всадников хватало и холодного, и огнестрельного, что интересно имелись и луки. Вступать с ними в общение не хотелось ни грамма. Не солдаты, это точно. Либо бандюганы, либо одно из двух...
Я впервые увидел отрезанные головы, привязанные к лукам седел. Их было много. Больше десятка. Причем попадались среди них светловолосые, да и телеги вроде казенного образца. Похоже, башибузуки разбили фуражирский отряд и теперь линяют с добычей.
И мы от этой братии рванули в противоположную сторону, укрывшись за придорожным кустарником. Для нас четверых их многовато.
Тут фортуна чуть было не отвернулась от нас. Кто ж знал, что арьергард этой банды по теньку проехаться решиться. Жарко им на дороге... Вот и вышли мы с ними нос к носу.
Ну что же, этим троим - не повезло.
Мы давно уже путешествовали с оружием готовым к бою. Этим добром разжились еще в Пеште. Потом, в Валахии, еще довооружились. У каждого по паре австрийских пистолетов у передней луки. Две боевые тяжелые шпаги, у меня - ДельРей, у Гаврилы - Егорушка тоже при седле, а у драгун в дополнение к пистолетам сабли у пояса и пара длиннющих ружей с удобными восточными прикладами, украшенными серебром и отличными кремневыми замками английского производства, которые мы приобрели по случаю в Бухаресте. Бой у этих карамультуков был зверский, очень грамотный турецкий, судя по клейму, оружейник склепал наши стрелялки. Причем это длиннющее чудо драгуны умудрялись заряжать на ходу, в седле. Только без пыжа и шомпола, вернее, с этаким заменителем полноценного пыжа. К ружьям прилагались серебряные с чеканкой патроны-газыри, украшенные орнаментом как на прикладах. По дюжине на ружье. Хитрая штучка. Просто открываешь колпачок и засыпаешь из патрона в ствол отмеренную порцию пороха, следом за ним закатывается пуля. Из колпачка вдогонку за свинцовым шариком в ствол движением пальца отправлялся похожий на карандашный огрызок туго свернутый рулончик промасленной тонкой кожи - пыж. Пара ударов прикладом о луку седла, чтобы уплотнить пулей порох и дать развернуться кожаному рулончику. Он придержит пулю в стволе. Из натруски порцию пороха на полку замка. Готово. Теперь только удар кремня и выстрел. Но все-таки не желательно стрелять вниз - пуля выкатиться может. Эти эрзац-пыжи - штука не слишком надежная, не всегда сразу разворачиваются от удара. А так, с седла пальнуть вперед или в сторону - милое дело. Можно вообще без пыжа.
