Мишеля, мою любовь…
— Хорошая идея, — вслух одобрила София. — Но только яйца я ему сами отрежу. Дай мне нож! А лучше пилу! Есть на этой сраной посудине тупая пила!!!
Но приступить к делу не успела. Мусичке надоело возиться, и он решил вопрос по-своему.
Клацнули зубы, уши резанул дикий вопль, штурман рухнул на пол и потерял сознание, на его белых шортах начало быстро расползаться алое пятно. В воздухе повис смрад фекалий.
Мусий брезгливо фыркнул и потерял интерес к французу.
Я снова присел, разрезал кинжалом ремень, стянул со штурмана шорты и разочарованно выдохнул. К сожалению, клятый кошак не лишил Денни возможности иметь наследство. Прокусы, легкое кровотечение, все вполне поправимо. Возможно одно яичко придется удалить, но это не смертельно. Твою же мать, как же воняет! Ну прокусили шары, делов то, обсираться вовсе не обязательно.
Обернулся к Мусичке и строго поинтересовался:
— Кто приказал? И если кусаешь, так кусай как положено.
Кошак смущенно потупился, а Софи и Мейли в один голос возмутились:
— Не ругайте мальчика! Он хороший!
Я хотел устроить уже им головомойку, но меня отвлек первый помощник. Он уже более-менее пришел в себя и вполне деловито доложился:
— Машинное надежно блокировано. Я лично заварил люки. Мышь не проскользнет. А если… — он застенчиво потупился: — А если напустить туда хлора? У нас есть пара канистр.
— Хлор? — я задумался. — Идея неплохая…
В отношении взбунтовавшихся матросов я не испытывал никакого сожаления. Это сволочи зарезали капитана прямо в его личном сортире. И еще старшего механика, и пару человек из команды, не пожелавших к ним присоединиться. Но травить хлором хлопотно и долго, а нам на голову скоро хреновы пираты свалятся.
— Хотя нет, позже решим, что с ними делать. Эй… — я легонечко пнул штурмана. — Очнись, иначе…
Что случится «иначе», Даниэль предпочел не узнавать и сразу открыл глаза.
Открыл и жалобно заканючил, схватившись за покусанные причиндалы.
— Ии-и-ии… он откусил мне яйца, господи помоги, мои «бубенчики», ии-и-ии, я теперь никогда не смогу иметь детишек, ии-и-ии…
Мари еще раз врезала ему по откляченной заднице.
— Ты же сраный гомосексуалист, какие дети?
— А вдруг? — обиделся штурман. — Чего в жизни не случается.
Я слегка наколол его ухо кинжалом.
— Какие-нибудь сигналы еще предусмотрены?
— Нет-нет, никаких сигналов… — слишком поспешно ответил штурман, с ужасом косясь на свое ухо.
— Ответ неправильный…
От уха отделился клочок плоти, штурманскую опять огласил поросячий визг.
— Да, да, обмен условными сигналами при подходе!!! Мое ушко!!! Мое любимое ушко! Ненада-а-аа…
Я недовольно поморщился и пообещал отрезать ему не только уши, но и недогрызенные бубенцы. Сука… ненавижу таких персонажей, знает же, что с радостью расколется до самой жопы и все равно этой жопой виляет. Тьфу, блядь, гребаные люди, мать их. Я сам мудак, каких еще поискать надо, но хоть последователен в своих убеждениях.
— Расчетное время прибытия? Через сколько они прибудут?
— Сорок минут… может чуть меньше…
— Кто их должен встречать?
Ответить штурманец не успел: дедуля Питер притащил за шиворот щуплого кривоногого матросика с сильно разбитой головой. В буквальном смысле притащил, потому что китаец едва стоял на ногах.
— Прятался, — коротко пояснил дедуган. — Кинулся на меня с тесаком. Ну я его прикладом… — дед воинственно тряхнул своим Томпсоном.
— Этот старший… — тут же наябедничал Даниэль. — То есть, один из старших…
Китаец что-то зло прошипел в ответ, но после тумака от дедушки тут же заткнулся.
— Понятно… — я посмотрел на матроса и сделал вывод. — Но он бесполезен, в таком виде его показывать гостям нельзя, сразу поймут, что засада.
Дедуля пожал плечами и еще одним молодецким ударом прикладом отправил матросика в глубокий нокаут. А если точнее, скорее всего уже навсегда к предкам или куда там дохлые китайцы попадают. Н-да…
Послышались суматошный топот на трапе. В штурманскую ворвалась Миа и, округлив глаза, почему-то шепотом сообщила:
— Джонки, пять штук, одна большая и пять маленьких!!! На большой, автоматическая пушка, на маленьких пулеметы. Так сказал сержант Перейра. Уж на подходе, до них около мили, этой, морской, которая больше сухопутной…
Одновременно рация зашипела и выдала какую-то абракадабру на китайском.
— Отвечай, — я пинком поднял штурмана. — Живо, мать твою…
Тот на карачках добрался до стола и схватился за тангенту.
После того, как он ответил, я приложил француза по затылку рукояткой пистолета и грозно рыкнул на личный состав.
— Не спать! Марш на палубу…
Ну что же, теперь остается только надеяться на везение. Пять катеров, это как минимум тридцать пять человек, а может и больше, да еще пулеметы с пушкой. А со мной всего десяток инвалидов, на которых без слез смотреть невозможно. Ну да ладно, глаза боятся, а руки делают. Не первый раз и дай боженька не последний.
— Ты, — я ткнул пальцем в грудь первому помощнику, — свяжи этих уродов и присматривай за машинным…
И сам побежал на палубу.
Катера были замаскированы под рыбацкие джонки: один размером с патрульную полицейскую посудину, надо понимать, пиратский флагман, остальные поменьше, но тоже вполне внушительные. Они быстро приближались, обхватывая наше судно полукругом.
— Будут высаживаться сразу с нескольких сторон… — прошептал Перейра, свирепо шевеля усами. — Если подойдут под борт, из базук по ним работать не сможем.
— Не подойдут, — я ухмыльнулся. — Внимание, огонь отрываем без команды, на дистанции пятьдесят метров. Приготовились…
Бойцы обеих полов быстро расползлись по боевым постам.
Тем временем, большая джонка замедлила ход, а меленькие, наоборот, ускорились.
Португальский геронтофил вполголоса матерился, Мари, София и мадам Вонг выглядели абсолютно невозмутимыми. Я тоже особенно не переживал. А точнее, совсем не переживал.
— Миа! — громко прошипел я. — Встань и помаши им рукой! — и добавил тише для себя. — Тебя и вблизи за мужика принять не трудно, авось не распознают.
Китаянка возмущенно на меня уставилась, но потом все же послушно вскочила и замахала пиратам.
И тут…
