он как-то очень по-собственнически обнял Глашу, привлекая к себе. — Уж простите, мастер. Да только я подумал, что вы пришли, чтобы обидеть ее.
— Приятно знать, что у моей подзащитной есть поддержка.
— Что до этой Лопатиной, то мы с братом посоветовались и ежели не докажут, что Глаша не брала эти треклятые ложки, то выплатим их стоимость той барыне.
— Они старинные, судя по заявленной сумме ущерба, — нахмурился я.
— Ссуду возьмем в банке.
— Не стоит… — слабо возразила девушка.
— Стоит, я не дам тебя в обиду, — Ваня смущенно потупился, взглянул на продавщицу с невыразимой нежностью, а потом извинился и ушел в лавку.
А Глаша густо покраснела и пояснила:
— Брат хозяина. Посватался ко мне. И даже не посмотрел, что приданого у меня нет.
— Разве это важно, когда человек хороший, — улыбнулся я.
— А вы думаете, что получится доказать, что я не виновата? — девушка с надеждой посмотрела на меня.
— Есть у меня подозрение, что Паулина Ананьевна запамятовала, куда подевала столовое серебро. И я все сделаю, чтобы освежить ее память. Очень надеюсь, что у меня получится.
— Я вам верю, Павел Филиппович. Если кто и сможет помочь, то только вы.
— Постараюсь вас не разочаровать.
Мы вернулись в магазин. За прилавком стоял Ваня и натирал столешницу льняной тряпицей. При нашем появлении он снял передник и повесил его на крючок.
Глаша смахнула с плеча рубщика несуществующую пылинку.
— А говорил, что тут покупателей полно, — усмехнулась она.
— Всем отвесил сколько надобно. Чеки выписал и деньги в кассу сложил, — ответил парень и направился ко мне.
— Простите за недопонимание, ваше благородие, — Ваня виновато поклонился, а потом протянул мне сверток из пергаментной бумаги, — вы уж не побрезгуйте, не откажитесь от гостинца. Я вам самый вкусный кусочек приготовил, чтобы отужинали по-императорски.
— Не стоило, — смутился я.
— Ежели не возьмете, я помощника к вам домой пришлю и накажу, чтобы пока не заберете гостинец, он не уходил.
— Сурово, — оценил я и принял сверток.
— В нашей лавке вам всегда рады. Как бы дело не повернулось.
Я попрощался и вышел на улицу. Фома заприметил меня издали и подогнал машину через минуту. Подозрительно покосился на мою ношу и принюхался.
— Вы купили вырезку? Судя по всему, свежайшую. Я ее сегодня могу приготовить, — предложил он.
— Не доверяешь Иришке?
— Иногда надо демонстрировать свои таланты. Чтобы наниматель ценил больше.
Я усмехнулся и сразу же ответил:
— Мне с тобой повезло. И я был бы глупцом, если бы этого не признавал.
— А вы, барин, умный. Это и ежу понятно, — фыркнул парень и выехал на главную дорогу, где встроился в поток других автомобилей.
Фома остановил «Империал» у крыльца дома уже затемно. Обернулся ко мне:
— Прибыли, вашество.
— Спасибо, — поблагодарил я, открыл дверь, собираясь покинуть авто, и произнес:
— Завтра утром мы едем искать место, где нашли тело девочки, Софьи Потемкиной.
— За город к тому особняку? — уточнил слуга.
— Почти. Там неподалеку от него нужное нам место.
Я вышел из авто. Поднялся по ступеням крыльца, отпер дверь и вошел в дом:
— Я уже начала было переживать, — послышался в полумраке голос Виноградовой. А через несколько секунд я заметил силуэт призрака.
— Никто не приходил, пока меня не было? — уточнил я, заглянув в приемную.
— Ждешь, что в наш дом проникнет террорист, который заложит динамит в твоем кабинете? — саркастично спросила Любовь Фёдоровна.
— Не исключаю такого варианта, — ответил я.
Конверт с печатью жандармерии лежал на краю стола секретаря. Сверху нашлась записка, скорее всего от Арины Родионовны:
"Курьер принес пакет из жандармерии. Я зарегистрировала его во входящей корреспонденции.
— Уж не знаю, расстрою ли я тебя, или обрадую, но в гости не приходил никто.
— Все в порядке.
— Неужто опять решил работать? — женщина приготовилась спорить, но я ее опередил.
— Дело о погибшем ребенке. И я не стану отдыхать, пока оно не решено. Уж простите, Любовь Федоровна.
— Тебя только могила исправит, — призрачная дама закатила глаза.
— Это очень вряд ли. Вам же не помогло.
— Что есть, то есть, — не стала спорить женщина и пожала плечами.
Я взял конверт со стола, и направился в жилое крыло. Поднялся в гостиную, сел в кресло, тяжело вздохнул и откинулся на спинку. Какое-то время посидел в тишине, слушая, как отсчитывают секунды настенные часы.
— Ты уснул? — тихо поинтересовалась Виноградова. — Я не стану относить тебя в кровать как малого ребенка.
— Нет. Спать мне еще рановато, — пробормотал я.
Вынул из кармана пиджака список, который передал мне секретарь приюта. Недовольно поморщился: работы на несколько недель. А у меня есть максимум неделя. Дальше начнутся допросы Литвинова, попытка продавить его на признание и передача дела в суд. А доказать невиновность Ильи в суде будет куда сложнее.
— Иришка оставила ужин в духовом шкафу, — произнесла Виноградова. Я оторвался от изучения списка и обернулся к призраку. Рассеянно переспросил:
— Что?
— Спрашиваю, будете ли вы ужинать, Павел Филиппович?
Я покачал головой:
— Нет. Пожалуй, я буду только чай.
Призрачная дама кивнула и ушла на кухню. Я же вскрыл пакет и вынул бумаги, которые прислал мне Иванов.
Первым документом был осмотр места происшествия. Описание местности, ориентиры, не самая глубокая могила, истерзанное тело, описание найденной девочки и ее одежды.
— Рваная рана в правом боку, — пробормотал я. — Бурые пятна на кофте в районе повреждения.
Дальше шли фото, которые я бегло просмотрел. Ничего странного отметить не смог. Отложил протокол, взял второй лист.
Это был опрос человека, который нашел тело. Им оказался какой-то случайный грибник, который бродил по лесу с собакой. Животное и нашло наполовину раскопанное, изуродованное тело. Человек оказался законопослушным подданным Империи и не сбежал, а вызвал жандармов. Я достал из кармана блокнот и переписал имя и фамилию человека.
Изучение бумаг прервал звон посуды. В гостиную влетела Виноградова, которая несла перед собой поднос, на котором стоял чайник и чашка. Также на небольшой доске нашлись горячие бутерброды с сыром, ветчиной и зеленью.
— Это лишнее… — начал было я.
— Я хотела настоять на полноценном ужине, — фыркнула женщина. — Но буду удовлетворена, если ты перекусишь хотя бы этим. И не пытайся спорить.
— Не стану, — я поднял ладони в знак капитуляции.
— Вот и славно.
— Спасибо, — поблагодарил я призрака и налил в чашку чай. Сделал глоток и надкусил бутерброд.
Было вкусно и я понял, что и вправду проголодался. Сам не заметил, как смел все, что приготовила для меня Любовь Федоровна.
Вытерев пальцы салфеткой, я подумал о том, что было бы неплохо расстегнуть ремень на брюках. Но тут же представил, как на это отреагирует мой бухгалтер, и понял, что выдержать еще раунд ее иронии сейчас не смогу.
С этими мыслями
