речи быть не могло. Впрочем, окончательное решение можно будет принять только после допроса, обещанного младшим унтером, пленного, и самая большая надежда в этом деле - на вольноопределяющегося Кариметова, ибо, кроме него, иностранных языков в объединенной команде не ведает никто.
Тем временем, сделав небольшой крюк, морские пехотинцы с восточного направления вошли в узкую полоску леса, окаймлявшую русло реки, и затаились до поры до времени, наблюдая за вражеским лагерем. Незадолго до этого этим же путем прошли охотники на людей вместе со своим уловом, и младший унтер Неделин резонно решил, что в связи с малочисленность вражеского отряда больше с той стороны никого не будет. До того места, где, растянувшись в цепь, заняли позиции русские морские пехотинцы, из лагеря периодически доносились звуки голосов, и вольноопределяющийся Кариметов, послушав почти неразличимое гугуканье, с уверенностью доложил своему командиру:
- Британцы это, Павел Поликарпович, как пить дать они. Ну, может быть, еще янки. Французские, германские, итальянские или, к примеру, испанские говоры звучат иначе.
- А нам, Александр Талгатович, собственно, сие без разницы, - ответил добрый младший унтер. - Сначала убьем всех, кроме одного, а потом будем разбираться, кто есть кто. Да вы и сами полюбуйтесь - как любит говорить в таких случаях наш подпоручик, «картина маслом».
Собственно, сама картина была по большей части скрыта от глаз русских морских пехотинцев деревьями, зато отчетливо слышались крики насилуемых женщин и нечленораздельный гогот их обидчиков, чувствовавших свою безнаказанность и особо веселившихся по этому поводу. Но смерть уже была с ними рядом, ходила вокруг на мягких лапах и проверяла, хорошо ли из ножен выходит острый как бритва солдатский кривой кинжал-бебут, которым так хорошо резать глотки зазевавшимся часовым.
Незадолго до заката рядовой Антонов, выставленный в секрет на опушке леса, доложил, что с западного направления в лагерь пришла еще одна группа из шести солдат. Эти двигались налегке, не таща с собой ни двуногой, ни четвероногой добычи, и сразу же после их прихода началась некоторая суета, указывавшая, что в ближайшее время состоится совместная трапеза. Младший унтер Неделин под прикрытием закатных сумерек приказал сократить дистанцию с противником, охватив лагерь врага полукругом. Развязка неумолимо приближалась.
Вот один из британцев решил отойти погадить, стесняясь делать это на глазах у товарищей. Обратившись лицом в сторону костра, он успел спустить штаны, присесть... и в этот момент ощутил, как его рот зажимает чужая мозолистая рука, а глотку от уха до уха перехватывает холодная отточенная сталь. Готов. Минус один.
Другие солдаты, заметив, что их приятель что-то слишком долго отправляет естественные надобности, сначала принялись шутить по этому поводу, но потом, когда стандартный набор шуток закончился, а их товарищ все не появлялся, стали окликать его по имени - мол, Том Поуп, куда ты делся. Потом четверо солдат встали и пошли проверить, что случилось. Лишь у одного обормота в руке имелся обнаженный револьвер 17, остальные были вооружены устрашающего размера ножевидными штыками от винтовок, оставив свое оружие составленным в козлы - и именно это обстоятельство побудило младшего унтера Неделина форсировать начало операции. Единственной его заботой было, чтобы при стрельбе случайно не задеть местных, которые со связанными за спиной руками сидели на земле, чуть в стороне, в тени раскидистого дерева.
Привстав на одно колено, младший унтер срезал всех четверых одной очередью из своего пистолета-пулемета Федорова, и в этот же момент выстрелы полукругом загрохотали по всему восточному краю поляны. Несколько вражеских солдат опрометью кинулись к своему оружию, но были скошены короткими очередями «Мадсенов». А выхватившего револьвер и пытавшегося командовать офицера не насмерть, в плечо, подстрелил вольноопределяющийся Кариметов, после чего тот упал на землю и притворился мертвым. Весь бой, больше похожий на избиение младенцев, продолжался не более двух минут - и вслед за тем наступила тишина, прерываемая только стонами и проклятиями раненых британцев.
И тогда морские пехотинцы императрицы Ольги вышли из леса и принялись править недоделки, одиночными выстрелами в голову делая еще живых врагов мертвыми. Жалости к неприятелю при этом не испытывал никто -это чувство у бойцов младшего унтера Неделина предназначалось для местных женщин и подростков обоих полов, которые, будто скотина, были привязаны за ноги к вбитым в землю кольям. Немедленная кара обошла стороной только подстреленного офицера: ему перевязали плечо и дали хлебнуть бренди из собственной фляжки. Кариметов задал пленному несколько обычных в таких случаях вопросов, и получил вполне однозначные ответы, после чего дальнейший допрос был приостановлен до прибытия капитан-лейтенанта Голованова. Пленный назвался лейтенантом Аланом Тейлором, командиром взвода в пятом батальоне Норфолкского пехотного полка британской армии, в полном составе пропавшего из своего мира двенадцатого августа тысяча девятьсот пятнадцатого года во время ожесточенного сражения англо-французского десанта с турецкими войсками.
Помимо шанцевого инструмента и прочего носимого имущества, включая каски-тарелки, трофеями морских пехотинцев стали двадцать две винтовки Ли-Энфилда с ножевидными штыками, два пулемета Льюиса, которыми солдаты врага не успели воспользоваться, а также три револьвера при некотором запасе патронов ко всему этому арсеналу. Захваченных британцами местных морские пехотинцы пока развязывать не торопились, дожидаясь прибытия Наты, чтобы та объяснила беднягам, что к чему - а то разбегутся сдуру по окрестностям, ищи их потом в темноте. Несчастным только принесли воды в британских котелках и дали испить из своих рук.
Когда на западном небосклоне вовсю полыхала багрянцем местная закатная заря, на поляне, где закончил свое существование взвод британской пехоты, появился капитан-лейтенант Голованов со товарищи. А там работа была в самом разгаре: шестеро морпехов раздевали трупы англичан догола, и попарно, без всякого почтения, за руки за ноги, оттаскивали тела на край поляны, где уже на следующий день ими поживятся любители дармового мяса. В этом диком мире может пригодиться каждая тряпочка. При этом двое других, в том числе и вольноопределяющийся Кариметов, продолжали вертеть на вертеле над углями почти пропекшуюся тушу годовалого подсвинка. Не пропадать же добру после того, как британцы отправились ужинать в аду.
На все эти действия солдат неизвестной армии со страшно размалеванными, как у дикарей, лицами, круглыми от ужаса глазами взирал связанный по рукам и ногам британский офицер. Все это представлялось ему Господней карой, внезапно настигшей заносчивых обитателей Туманного Альбиона.
- Британцы это, товарищ капитан-лейтенант, - доложил командиру младший унтер Неделин. - Пропали из своего мира в августе тысяча девятьсот пятнадцатого года, когда англо-французский десант пытался отбить у турок пролив Дарданеллы. Ну, мы их того... как учили, подвели всех к общему знаменателю. На этом
