снова повысил голос Алексей Николаевич.
– И вот как раз в момент, когда меня пересаживали из одной машины в другую, меня спас Вани и его команда.
– То есть, вы убили еще четверых сотрудников Третьего отделения?
– Семерых, – поправил я. – Следом шла еще одна машина.
– Фу-у-ух…. – выдохнул император. – Ни одна иностранная разведка не нанесла большего ущерба нашей безопасности, чем ты, Максим.
– Нет, ваше величество, эти люди не занимались безопасностью страны и вашей семьи. Потоки золота шли в чей-то конкретный карман. Обмены, в одно из которых я принимал участие, проводились регулярно, цена была одинаковой. Мне удалось поговорить с другой стороной, – и попытался жестом показать, что другая сторона подразумевает мой мир.
– ТА другая сторона? – уточнил Алексей Николаевич, повторяя мой жест.
– Именно, – кивнул я. – Кроме того, Вани – свидетель того, что люди, принимавшие участие в похищении Ани, также занимались операциями с золотом в большом объеме. И были связаны с Третьим отделением.
– Не может быть, – ахнул правитель.
– Ему рот нельзя было заткнуть, – заговорил наконец итальянец. – Так он хвастался тем, что ловко провернул дело на сколько-то там тысяч золотых червонцев.
– Я же слышал от него, что он сделает все, чтобы мир содрогнулся, – добавил я, – но не понимал, к чему он клонит. Кроме того, история в Вельске тоже связана с золотом. Оно было главнее места в Большом Совете. И вообще, я считаю, что это была большая подстава – и с вашим братом, и с Ипполитом тоже. Все золотые крошки ведут к Подбельскому. Ни один из трех случаев не указывает на кого-то другого так же явно, как на него.
– Если бы Аня тебе не доверяла, Максим, – император старался сохранить твердость голоса, как подобает статусу, – вы бы оба отправились за решетку. Но в свете всего происходящего… то, что ты пытаешься меня убедить о наличии предателя, который забрался так близко… вероятно, имеет смысл…
Я уже собрался вздохнуть полной грудью – ура! Победа! Недели мучительного труда принесли свои плоды!
– … поговорить с ним по душам, – закончил свою мысль Алексей Николаевич.
– Где он сейчас? – тут же спросил я.
– В Императорском, конечно же.
– Там же, где и Аня? – уточнил я, складывая одно с другим.
– Не нагнетай!
– Ваше величество! – взмолился я, устав спорить. – Предположите, хотя бы на долю секунды, что этот человек виновен! Что бы вы тогда сделали?
– Окружил здание и схватил бы его!
– Только не в здании Университета. Вы же знаете о машине.
– А что ты тогда предлагаешь делать, Максим? Застрелишь его, как пятнадцать человек до этого??
– Нет, – ответил я, ужаснувшись общей цифре. – Я должен поговорить с ним. Не вы. Если он действительно замахнулся на власть, то вам будет грозить смертельная опасность везде за пределами дворца. Найдите верных вам людей и подождите, пока все не кончится.
– И как же я пойму, – скептически спросил он, – что все кончилось?
– Я приду, – ответил я, поразмыслив.
– А если не придешь?
– Значит, все плохо. И это была наша последняя аудиенция.
Глава 40. Григорий Авдеевич Подбельский
Техническая оснащенность в такие моменты решает если не все, то очень многое. Поэтому я не рискнул пользоваться телефонами во дворце – кто знает, вдруг есть подслушивающие устройства, но о них не знает никто, кроме Подбельского?
То, что таких нет в моем доме, я тоже не знал, но вероятность этого была куда ниже. И я отправил Вани передать информацию своим и, по возможности, запросить помощи. А сам поехал на извозчике, пойманном с большим трудом, в Университет искать профессора.
Добродушный седой старикан, который хлестал вместе со мной хайболы, играл в карты и травил свои стариковские анекдоты – неужели за этой маской добряка и правда прятался злодей, возжелавший власти и богатства?
Я рассеянно сунул извозчику двадцать пять рублей. Тот что-то крикнул мне вслед, но я брел к Университету, не оборачиваясь. Возможно, мне стоило быть более собранным, но так я слился с учениками.
Сам даже не заметил, как прошел до самых дверей. Наверно, именно по этой причине я не заметил людей, которые отличались от студентов самым радикальным образом. А они не заметили меня.
Просто еще один парень в черном костюме и пальто – издалека определить дорогая или дешевая у меня одежда почти нереально. Да и возраст подходил. Разве что синяки никуда не делись, но опять же, чтобы их рассмотреть, надо было стоять ближе.
Я спокойно прошел в Университет, добрался до кафедры, где обычно обитал Григорий Авдеевич и без стука распахнул дверь.
– Максим! Что с тобой! – воскликнула Аня. Подбельский сидел рядом и удивление на его лице не поддавалось никакому описанию. Я поскорее захлопнул за собой дверь, обернулся в поисках вертушка на замке и повернул его. – Где ты пропадал?
Она вскочила и бросилась мне на шею. Профессор был похож на статую и не изменил положения, когда девушка наконец-то отпустила меня.
– О господи, что с твоим лицом! – повторила она. – Не молчи, прошу!
Я вытащил «патрию» из кобуры и крепко стиснул в руке. Подбельский сейчас порождал во мне лишь злобу. Повернувшись к Ане, я быстро поцеловал ее и сказал:
– На все ответит он, – и указал стволом на Григория Авдеевича.
– Я? – удивился он. – Максим, ты сошел с ума!
– Зачем вам золото, Григорь Авдеич? – поинтересовался я. – Зачем червонцы? Зачем вельское золото? К чему этот цирк в Коврове? Столько смертей! Чего ради?
– Не понимаю, о чем ты! – твердо, без единого намека на лживость, проговорил профессор, сердито раздувая ноздри. – Ты врываешься в мой кабинет, сыплешь обвинениями, да какими!
– Не пустыми, Григорь Авдеич. Содержимое конвертов указывает на вас. Тарас указывает на вас. Ань, ты же помнишь человека, который приковал тебя к батарее? Они работали вместе, и у меня есть свидетель, который может это подтвердить. Видишь, – уже спокойнее сказал я ей, – у меня есть доказательства. Этот человек – предатель, как я тебе и говорил. Мы вытащим твоего дядю, он явно ни в чем не виноват.
– Молодой человек! – Подбельский явно пытался сохранить самообладание. – Если бы я знал, о чем вы говорите, то непременно дал бы вам ответ! – он помолчал, а его губы вдруг задрожали совсем по-стариковски. Я с неприязнью отметил, что мне стало его жалко. – А так… Но вы же знаете, как хорошо я к вам отношусь!
– Из-за своего хорошего отношения вы после Вельска посоветовали мне не лезть в ваши дела?
– Не в мои! – воскликнул он и принялся заламывать руки, – не в мои! А именно в дела с золотом, потому что все это очень опасно и могло плохо для вас кончиться! Скажите, что вам нужно, с чем я могу вам помочь? О, Анна-Мария, не удивляйтесь, прошу, даже старый профессор может помочь…
– Она знает, кто вы, Григорь Авдеич, – ответил я холодно, и профессор тут же замолчал. – Я
