— Кстати, вы действительно не знаете, что их напугало?
— Не имею ни малейшего представления.
— Показать? — заговорщицки подмигнул магистр.
— А давайте! — повелась я.
Магистр взял меня за руку, мгновенно установил контакт и послал картинку — я с клочьями мыльной пены на лице, болезненно щурящимися глазами и извивающимися змеями вместо волос на голове. Горгона Медуза. Интересно, мать-змея выловила образ из моей памяти или это ее собственное творчество?
— Вы знаете, что это? — голос Релинэра вырвал меня из раздумий.
— Персонаж старинной легенды, имевшей хождение в тех краях, где я выросла… Змееволосое чудовище, взглядом обращавшее людей в камень.
— И вы, конечно, знаете, кто создал такую впечатляющую иллюзию? — магистр снова навис надо мной.
— Догадываюсь.
— Но не скажете.
— Не скажу.
Магистр удовлетворенно улыбнулся и откинулся на спинку сидения.
Вечером я рассказывала Дэйнишу о пережитом за эту декаду. Следователь хмурился озабоченно.
— Я надеюсь, Аргел мер Сельмир не затаил на тебя зла. Он… очень жесткий человек. Иметь его во врагах опасно.
— Вполне мог — за то, что я открыла ему глаза на собственного сына. Но я надеюсь, что он достаточно умен, чтобы не считать меня в этом виноватой. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление.
— А ты готовишься к балу? — сменил тему Дэйниш.
— К какому балу?
— Осеннему. Бал осеннего равноденствия, традиционно проводится в школе в последние выходные месяца Семнира.
— Что-то такое слышала краем уха, но не придала значения. Кажется, ректор говорил в самый первый день.
— Значит, не готовишься?
— Дэйниш, что мне там делать?
— Развлекаться, танцевать… познакомиться наконец толком со своими соучениками.
— Ну-у-у… Не знаю. Все равно мне надеть нечего, не хочу тратиться на платье, которое, может, после бала никогда больше не буду носить.
— Глупости все это!
— Да?
— Конечно! — заявил этот… следователь. — Так. Придешь с дежурства, поспишь пару часиков — и мы пойдем выбирать тебе бальное платье.
— Дэ-э-эйниш! — но тот не готов слушать мои возражения.
— Детка, я зарабатываю достаточно, чтобы иметь возможность сделать тебе такой подарок!
И я сдалась. В конце концов, похоже, эта идея нравилась самому Дэйнишу, а кто я такая, чтобы лишать ребенка развлечений? Поэтому в последний выходной декады мы отправились в торговую часть города на поиски сногсшибательного наряда для осеннего бала.
Мы обошли несколько модных лавок и пересмотрели несколько дюжин нарядов, которые я решительно забраковала — слишком вычурно, местами аляповато и где-то даже пошло. И запредельно дорого. Хотя Дэйниш и уговаривал меня не смотреть на цену.
— У меня впечатление, что я вожу по магазинам капризную дочку, — ворчал Дэй.
— Дочку? Ты чувствуешь себя настолько старым? — рассмеялась я.
— Или младшую сестру. Никогда не думал, что выбрать платье — это так трудно.
С моим платьем мы встретились в пятой по счету лавке — осенняя гамма, как раз в цвет праздника, простой крой без лишних деталей, который в то же время подчеркивал, что какая-никакая фигура у меня все-таки уже имеется, даже грудь в наличии. Я выглядела в этом платье чуточку взрослее, девушкой, а не девочкой. К платьицу были подобраны и туфельки под стать.
Хозяйка салона с удовольствием поцокала языком, разглядывая меня в очаровательной обновке, потом нахмурилась:
— Вот только волосы… Что делать с вашими волосами, юная лейва?!
Волосы мои, хоть уже и слегка отросшие, все еще ни коим образом не напоминали подобающую юной девице прическу, с этим я не могла не согласиться. Зато у меня имелся некоторый опыт в обращении с волосами подобной длины — еще из моего мира. А если учесть, что они у меня теперь буйно вьются, то достаточно нескольких шпилек, чтобы создать иллюзию забранных в прическу длинных волос. Что я и озвучила.
Шпильки в модной лавке нашлись тоже — десяток «невидимых» и несколько крупных, украшенных медового цвета камнями, напоминавшими обработанный янтарь.
— Ты доволен, Дэй?
— Просто счастлив, — облегченно вздохнул следователь.
Нашу покупку аккуратно упаковали, и Дэйниш вызвался доставить довезти меня до школы в наемном экипаже, нужно было только заехать по пути к нему домой, чтобы захватить остальные мои вещи.
Дома я поднялась в комнату за своим барахлишком, а Дэй оставался внизу. Встретил он меня озабоченным взглядом и волной беспокойства.
— Что? — встрепенулась я.
— Сейлиар бежал. Мне только что сообщили.
— Он по-прежнему опасен для меня? — озвучила я свой основной вопрос.
— Трудно сказать. С одной стороны, суд уже состоялся, твои показания зафиксированы, на их основе было предъявлено обвинение. Так что устранять тебя как свидетеля больше необходимости нет. Но я не уверен, что он не захочет отомстить. — Дэйниш вздохнул. — Я думаю, малыш, тебе какое-то время не стоит у меня появляться, чтобы у преступников не было возможности тебя отследить. Ну и будь осторожна, покидая территорию школы. Вот только лечебница… Тебя там видели — могут попробовать перехватить.
— Они меня видели мальчишкой. Буду приходить на дежурство в платье, и уже в больнице переодеваться для удобства.
— Неплохая идея, — одобрил Дэй.
Он все-таки отвез меня в школу, и я целый вечер сидела над учебниками, наверстывая упущенное из-за разбирательств время: закончила учить местные названия человеческих костей и перешла к мышцам, повторила материалы по магической географии, с удовольствием изучая выданный в библиотеке атлас — карта магических потоков напоминала наши климатические карты с изолиниями. Взялась было за сермирит, но снова отложила — не шел у меня пока реферат. Впрочем, еще вагон времени впереди.
Было грустно. Думалось о безголовых парнях, которых наверняка подбила на подвиги моя глупенькая соседка… О ней самой и о том, как ей отольются давешние деяния… О Сейлиаре проклятом, который снова на свободе… И кто там знает, что у него на уме — месть или благоразумное спасение собственной жизни и свободы… И о себе — о том, что все опять сбилось с ритма, а так хотелось чуть-чуть спокойствия. И о том, что жизнь на адреналине может войти в привычку, и тогда ничего другого уже не захочется. Знаем мы это — проходили.
А на следующий день я получила письмо — первое мое письмо в новой жизни. Его вручил мне комендант общежития, когда я возвращалась с уроков.
«Уважаемая госпожа Май,
мне сообщили, что Вы отказались от судебного преследования моего сына и его друзей и не настаивали на их исключении из школы. Поражаюсь Вашему великодушию.
