Стройная фигура в темно-синем мундире натальской конницы. Светло-каштановые волосы зачесаны назад с высокого лба, нос слишком велик для рта и подбородка, плечи кругловаты, но на груди ленточки самых высоких наград за храбрость рядом с орденом за безупречную службу; серебряные короны и шнуры на плечах свидетельствовали, что это полковник.
Медленно, словно заново переживая свою вину, Шон скользнул взглядом по ногам человека. И с недоумением увидел, что они совершенно одинаковые, обутые в лаковую черную кожу. Только когда этот человек пошевелился, переступив с ноги на ногу, Шон заметил неподвижность одной его ноги и понял.
– Дорогая, хочу представить тебе мистера Кортни. Думаю, я тебе о нем рассказывал. Он был со мной у Коленсо и потом в поезде несколько недель назад.
– Конечно. Мистер Кортни, рада познакомиться.
Полная, дружелюбно настроенная женщина, но Шон едва сумел произнести необходимые слова – он чувствовал на своем лице глаза того человека.
– А это майор Петерсон из моего штаба.
Шон кивнул.
– Полковника Кортни вы, вероятно, знаете: у него та же фамилия, к тому же он ваш командир.
Впервые за девятнадцать лет Шон посмотрел в лицо человеку, которого искалечил.
– Здравствуй, Гарри, – сказал он и протянул руку. Стоял с протянутой рукой и ждал.
Губы Гарри Кортни шевельнулись. Он чуть согнул плечи и повернул голову из стороны в сторону.
«Пожми ее, Гарри. Пожми мне руку!» – мысленно упрашивал его Шон. Чувствуя, что хмурится, Шон заставил себя улыбнуться. Улыбка вышла неуверенная, она дрожала в углах его рта.
В ответ губы Гарри слегка расслабились, и на мгновение Шон увидел в глазах брата ужасное стремление к нему.
«Много времени прошло, Гарри. Слишком много, – продолжал неслышно умолять его Шон. – Пожми ее. Боже, пусть он пожмет мне руку».
Затем Гарри распрямился. При этом носок его правой ноги неловко царапнул по мраморному полу. Глаза словно остекленели, углы рта насмешливо поднялись.
– Сержант, – сказал он слишком громким, высоким голосом. – Сержант, вы одеты не по форме!
Повернулся на искусственной ноге и захромал в толпу.
Шон стоял с протянутой рукой и застывшей на губах улыбкой.
«Ты не должен был так поступать с нами. Нам обоим это было нужно – я знаю, тебе это было нужно не меньше, чем мне». Шон опустил руку и сжал ее в кулак.
– Вы его знаете? – негромко спросил Ачесон.
– Это мой брат.
– Понятно, – еле слышно бросил Ачесон. Он сразу понял многое, в том числе и то, почему Шон до сих пор сержант.
Майор Петерсон кашлянул и закурил сигару. Миссис Ачесон коснулась руки генерала.
– Дорогой, вчера приехала Дафна Лэнгфорд. Вон она с Джоном. Мы должны пригласить их на обед.
– Конечно, дорогая. Сегодня же приглашу.
Они занялись друг другом, давая Шону необходимую передышку после неловкой сцены и прилюдной насмешки.
– Ваш бокал пуст, Кортни, мой тоже. Предлагаю взять что-нибудь более существенное, чем шампанское старика К.
Бренди, яростный капский бренди, совсем не похожий на мыльное питье, которое производят во Франции. Опасный напиток для такого настроения. А настроение у Шона после того, как обошелся с ним Гарри, могло быть только одно – холодный, убийственный гнев.
Лицо его оставалось бесстрастным, он вежливо отзывался на очарование миссис Ачесон, однажды улыбнулся через комнату Канди, но порцию за порцией глотал бренди, чтобы залить гнев; его глаза не отрывались от человека в темно-синем мундире, который, хромая, переходил от одной группы к другой.
Адъютант, размещавший гостей за столом, конечно, не знал, что Шон всего лишь сержант. Он принял его, гостя миссис Раутенбах, за влиятельного штатского и высоко разместил за длинным столом, между Канди и миссис Ачесон, рядом с майором Петерсоном, напротив бригадира и двух полковников. Одним из этих полковников был Гаррик Кортни.
Под почти неотрывным взглядом Шона Гарри заметно нервничал и стал не в меру болтлив. Ни разу не посмотрев Шону в глаза, он адресовал свои замечания выше по столу; бронзовый крест на пурпурной ленте, который каждый раз покачивался и ударял Гарри по груди, когда он наклонялся вперед, придавал вес его замечаниям, что было ясно из того, с каким вниманием выслушивали его офицеры.
Кормили превосходно. Омары, привезенные с Капа вопреки бурской блокаде, молодые жирные фазаны, ветчина, четыре сорта сосисок и даже шампанское более приличного качества.
Но Шон ел мало, зато постоянно прибегал к услугам официанта, разливавшего вино.
– Итак, – сказал Гарри, выбирая сигару из протянутого ему кедрового ящичка, – не думаю, что боевые действия продлятся больше трех месяцев.
– Согласен, сэр, – кивнул майор Петерсон. – К началу сезона будем в Лондоне.
– Галиматья! – сделал Шон свой первый вклад в разговор.
Он сам лишь недавно узнал это слово, но встречал его в книгах. К тому же тут были женщины.
Лицо Петерсона стало одного цвета с его алым мундиром. Ачесон было улыбнулся, но тут же одумался. Канди заерзала в предвкушении – ей было ужасно скучно. Над этой частью стола воцарилась ледяная тишина.
– Прошу прощения?
Гарри впервые за все время посмотрел на Шона.
– Галиматья! – повторил Шон, и слуга снова наполнил его бокал – эту операцию он повторял за вечер больше десяти раз, но на сей раз она привлекла общее внимание.
– Вы не согласны со мной? – с вызовом спросил Гарри.
– Нет.
– Почему?
– Потому что в поле еще восемнадцать тысяч буров, потому что у них все еще организованная армия, потому что они не раз отступали, заманивая нас в ловушку, но главным образом из-за характера этих оставшихся восемнадцати тысяч.
– Вы не… – капризным тоном начал Гарри.
– Прошу простить, полковник Кортни, – вмешался Ачесон. Он повернулся к Шону. – Я думаю, вы знаете этих людей. – Он немного поколебался и продолжил: – Ведь вы даже состоите в родственных отношениях с ними через брак.
– Мой шурин – во главе отряда Винберга, – подтвердил Шон. Старик знает о его прошлом больше, чем он думал. Должно быть, наводил справки. Шон был польщен, и его тон смягчился.
– Как, по вашему мнению, сейчас было бы лучше всего действовать? – настаивал Ачесон, и Шон отпил шампанского, обдумывая ответ.
– Они как обычно разойдутся мелкими боевыми группами – отрядами.
Ачесон кивнул. Член Генерального штаба, он знал, что это уже произошло.
– Таким образом они избегнут необходимости везти за собой большие обозы с припасами. Когда начнется дождливый сезон, у этих небольших групп не будет проблем с фуражом.
– Да.
Шон видел, что теперь его слушают все. Он стремительно думал, проклиная вино, притупившее его сообразительность.
– Они будут избегать боев, будут уходить, наносить удары по флангам и снова уходить.
– Припасы? – спросил бригадир.
– Вельд – их кладовая, а каждая ферма – убежище.
– Боеприпасы, оружие, обмундирование? – настаивал бригадир.
– Каждый английский солдат, которого они убьют или возьмут в плен, доставит им новенькое ружье Ли-Метфорда и сто патронов.
– Но сколько они смогут так жить? – снисходительно, словно разговаривал с ребенком, спросил Гарри. – И как далеко убегут?
Он обвел собравшихся взглядом в ожидании поддержки, но за столом все смотрели на Шона.
– Вельд широк, вот как далеко. – Шон повернулся к брату: его уязвил тон Гарри. – Боже, да ты сам их знаешь. Трудности – вот их образ жизни. Гордость – волшебство, которое поддерживает их.
– Вы нарисовали красивую картину, – насмешливо улыбнулся Гарри. – Редко встретишь такое понимание стратегии у рядового. – И он снова посмотрел выше по столу, подчеркивая, что исключает Шона из дальнейшей беседы. – Как я уже говорил, генерал Ачесон, я считаю…
– Минутку, полковник. – Ачесон, в свою очередь, исключил из разговора его и задал вопрос Шону: – Если вы так все это видите, какой план действий вы предложили бы?
Гаррик Кортни через стол кашлянул, показывая остальным, что сейчас его брат выставит себя дураком.
Это не ускользнуло от внимания Шона.
– В центре проблемы – один факт. Подвижность неприятеля, – мрачно сказал он.
– Ваша проницательность делает вам честь, – заметил Гарри.
– Главной задачей будет задержать противника и обессилить, – продолжал Шон, стараясь не замечать насмешек брата.
– Задержать? – переспросил бригадир.
– Загнать на ограниченное пространство, – объяснил Шон.
– Как?
– Скажем, несколькими линиями укреплений, – предложил Шон.
– Поправьте меня, если я ошибаюсь. Вы предлагаете разделить весь обширный вельд на несколько загонов и пасти противника, как молочный скот?
Гарри все еще улыбался.
– Новые линии блокгаузов вдоль железной дороги оказались полезными. Можно продлить их по вельду – каждый раз как противник попытается их пересечь, ему придется вступать в бой с гарнизонами блокгаузов и его местонахождение немедленно станет известно.
