И вот теперь он уже в звании подполковника скакал на коне в сопровождении двух молоденьких офицеров.
— Что случилось? Ха-ха! — рявкнул он. — Почему палили из пушек?! Гы-гы-гы!
— Половецкий! — крикнул я, все еще сжимаемый в объятиях бургомистра. — Сашка!
— Сережа! О-ха-ха-ха! — воскликнул он, спешился и бросился ко мне.
Барон фон Бремборт уступил меня. Половецкий промокнуть не боялся и сдавил меня так, что я всерьез испугался за ребра.
— Важной птицею стал, ха-ха-ха, раз позволили тебе, гы-гы-гы, вернуться! — произнес он и добавил: — Ну? С совой? Гы-гы-гы!
— Да нет… с котом, — ответил я, толком не понимая, ни к чему был задан вопрос, ни к чему я так ответил.
— С котом! О-ха-ха-ха-ха! Вы слышали! — Обернулся он к лейтенантам. — С котом!!! О-ха-ха-ха-ха! Гы-гы-гы-гы-гы! А?! С котом! Ха-ха-ха!
Офицеры хмыкнули так, как хмыкают на всякий случай, когда не понимают юмора.
— С котом! О-хо-хо! А-ха-ха! — продолжал хохотать он.
Все вокруг захохотали — особенно бургомистр громко ржал, потому что Половецкий заражал своим весельем так, что если не то что юмора, а и русского языка не понимаешь, все равно поневоле надорвешься от смеха. И словно в церковном хоре голосок дьячка, которому в детстве медведь на ухо наступил, гармонию всеобщего веселья нарушало чье-то отвратительное хыхыканье. Я обернулся и увидел рожу подлого французишки. Его спутавшиеся с водорослями мокрые усы мелко тряслись, Лепо клокотал от хохота.
— Заткнись, скотина! — рявкнул я.
Жак отступил в сторону.
— Сергей Христофорович, вижу, вас хорошо знают здесь, — раздался голос господина Швабрина.
— Да уж, нам повезло, — ответил я.
— Повезло?! — переспросил Алексей Иванович. — А мне сдается, что история с хатифнаттами и руной Футарка — все это ваш ловкий трюк!
— Конечно, ловкий трюк, — согласился я. — Но поверьте, милостивый государь, что в этом шапито я не циркач, а статист.
— А чего это вы все такие мокрые? Ха-ха-ха! — спросил Половецкий. — Будто вплавь добирались до берега! Гы-гы-гы!
— А как еще прикажешь мне добираться, если вы расстреляли корабль? — сказал я.
— Так это твой корабль там тонет?! О-ха-ха-ха-ха! Гы-гы-гы! О-хо-хо! — Казалось, что подполковник лопнет от смеха.
— Это не мое судно, — сообщил я.
— А чье? — спросил Половецкий, отмахнувшись от жирной синей мухи.
Я кивнул на Джона Спелмана, бродившего неподалеку под присмотром матросов.
— Ха-ха-ха! Слушай, Дементьев, — воскликнул подполковник. — От этого господина воняет так, будто он плыл верхом на ночном горшке — ха-ха-ха! — на грязном ночном горшке — гы-гы-гы! — и по дороге перевернулся — ха-ха-ха! — вместе с этим горшком!
Я рассказал вкратце про хатифнаттов.
— Надо же, как вам повезло, гы-гы, — задумчиво молвил Половецкий.
Про руну Футарка я умолчал.
— Ну, что ж, ха-ха, — добавил он. — Я думаю, бургомистр займется командой и прочими потерпевшими. Пойдем, брат, ха-ха-ха, хороший отдых после всех твоих злоключений, гы-гы-гы, тебе не повредит!
— Что верно, то верно, — согласился я.
Господин Швабрин с Федором стояли в стороне. Они изучали огромную карту, устроенную на стенде, установленном на выходе с пристани. Чуть поодаль переминались с ноги на ногу мосье Дюпар и Мадлен. По всей видимости, они решили, что здесь наши пути расходятся. Каналья Лепо топтался между нами и эльфийкой с корриганом. Подлый французишка и от хозяина отстать боялся, и любовницу потерять не хотел.
— Послушай, дружище, — обратился я к Половецкому, — ты знаешь, из-за всех этих злоключений оказался я в затруднительном положении. Ты не мог бы одолжить мне — э-э — некоторую сумму. Так, чтобы я мог скромно обустроиться со слугой и не оставить в бедственном положении еще нескольких господ?
— О-ха-ха! — заржал подполковник. — Все шутки шутишь! Гы-гы-гы! А я, признаться, сам безмерно обрадовался, когда тебя увидел, потому как накануне, хы-хы-хы, в пух и прах проигрался! Так тебя ж, Дементьев, хы-хы-хы, Бог послал, чтобы ты меня выручил!
Он смотрел на меня так, словно ожидал, что сейчас я сниму сюртук, выжму его, и вместе с морской водой на землю золотой дождь прольется. Я растерялся.
— Послушай, дружище, как же я тебя выручу, коли я и сам из-за кораблекрушения остался без средств к существованию?
Я решил не вдаваться в подробности и не рассказывать о том, как меня захватил в плен Мирович и как оставшийся без присмотра каналья Лепо попался в лапы старику-incroyables. Половецкий развел руками и покачал головой.
— Ах, Сергей, Сергей, хы-хы-хы. Ты, может, сомневаешься в моей честности? Хы-хы-хы! Так я ж тебе вексель выпишу. И при первой же оказии погашу его. Хы-хы-хы!
— Да что ты городишь?! — замахал я руками. — Ну при чем тут твой вексель, если денег у меня нет?!
Подполковник нахмурился. Мои слова окончательно его расстроили.
— Ну, не хочешь помочь другу, так и скажи, хы-хы-хы, — произнес он.
Лейтенанты стояли потупившись. Повисла неловкая пауза. Нарушилась она тем, что на голову Половецкому свалился огромный черствый кусок хлеба.
— О-ха-ха! — расхохотался подполковник.
Он стряхнул с фуражки хлебные крошки, задрал кверху голову и, провожая взглядом чайку, сказал:
— О-хо-хо! Хорошо, что птицы булыжники не едят! Гы-гы-гы!
Ну, спасибо чайке, обронившей свою добычу на голову Половецкого, будто на целой пристани другого места не было, куда черствый кусок хлеба скинуть.
— Послушай, Сашка, — сказал я, — ты так говоришь, будто знаешь, что у меня где-то клад неподалеку припрятан. Может, и меня просветишь, а то я что-то запамятовал, где сокровище зарыл?
Половецкий выпучил глаза.
— Издеваешься, да? Гы-гы-гы! — спросил он. — Ты же в моем присутствии открыл счет в Меербургбанке и положил на него изрядную сумму! Гы-гы-гы!
Я хлопнул себя по лбу.
— Веришь — нет, дружище, забыл! — воскликнул я. — Совсем как-то запамятовал! Так отведи ж меня скорее в этот банк, а то, признаться, я как-то и не помню, где он находится.
— Во дает! Хо-хо-хо! — загоготал Половецкий. — Чтоб я так жил! Ха-ха-ха! Положить в банк столько денег и забыть, где этот банк находится! О-ха-ха! Ну, Дементьев, да ты просто находка для банкира! Хы-хы-хы! Слушай, зачем мне вести тебя в банк! Ха-ха-ха! Лучше я скажу банкиру, что ты забыл дорогу в банк и буду с ним в доле! О-ха-ха!
— Лучше отведи меня к нему и будешь в доле со мной, — парировал я.
— Ладно уж, гы-гы-гы, в доле не в доле, но в банк я тебя отведу, — пообещал он.
Я вздохнул. Инцидент был исчерпан, да еще посредством немаловажного открытия. Оказывается, в местном банке я оставил изрядную, по словам Половецкого, сумму. Наверное, не собирался я покидать эти края надолго. Эх, припомнить бы, что заставило меня принять такое решение! Только хорошо бы освежать память не ударом сапога в переносицу, а иным способом, помягче. Впрочем, догадывался я, следовало бы спросить, не что, а кто послужил причиной желания не покидать этот край надолго. Конечно же Аннет де Шоней, Лерчик-эклерчик. Возможно, что и счет в банке я для нее открыл. Оставалось надеяться, что она не сильно потратилась.
— Ну? Хо-хо-хо! В банк и с совой?! — воскликнул подполковник.
— В банк и с котом, — ответил я, не понимая, к чему это Половецкий второй раз упоминает сову.
— О-ха-ха! С котом! — откликнулся он. — Ну, пойдем! Пройдемся, брат, пешком! Ха-ха-ха! А бургомистр разберется с пострадавшими.
Я встретился взглядом с фон Брембортом. Он учтиво склонил голову, выражая согласие. Я попрощался с матросами и повернулся к господину Швабрину.
— Алексей Иванович, кажется, нам удастся хорошо разместиться. Прошу вас, отдохните за мой счет.
Господин Швабрин отклонил мое предложение.
— Что вы, что вы, Сергей Христофорович?! Мы с Федором хотя и потерпели катастрофу, но деньги наши остались при нас. Так что мы будем признательны, если ваш друг просто проводит нас в приличный трактир.
— Позвольте представить вас, — сказал я. — Половецкий Александр Николаевич, старинный мой друг, вместе служили…
— Измаил брали, ха-ха-ха! — добавил подполковник.
Я продолжил церемонию знакомства.
— Алексей Иванович Швабрин, благороднейший дворянин, которому не только я, а и вся команда, и все пассажиры обязаны своим спасением.
Они обменялись крепким рукопожатием. При этом Половецкий смотрел сверху вниз на невысокого господина Швабрина, а тот расхохотался — сначала я не понял, над чем, но когда взглянул на Сашку, придавшего лицу серьезное выражение, то также не удержался от улыбки. Уж больно комично он выглядел, когда пытался не смеяться. Половецкий все ж таки разразился громким хохотом, и мы двинулись к выходу с пристани.
— Интереснейшую карту мы обнаружили, — произнес на ходу господин Швабрин. — Она многое проясняет и, главное, проясняет то, где мы находимся.
