вымученно улыбнулся и пригласил нас пройти к своим местам.
— Добрый день. Меня зовут Христофор Эммануилович Риман. Ударение на “и”. Риман, — повторил он. — Я ваш новый преподаватель по истории магии.
Он закашлялся. Было видно, что слова ему тяжело давались. Помрет посредине урока, и что мы будем тогда делать?
Учеников проняло от одного вида этого Римана. Мы все сидели, как мышки, боясь лишний раз вздохнуть.
А я все смотрел на него и думал, что за болезнь его так грызет? На расстоянии этого не определить, а мысль коснуться этого человека вызывала у меня стойкую неприязнь. Я даже не мог понять, что у него за магия! Потоки были еле заметны, а те, что мне удалось увидеть — тут же пропадали, поблескивая разными цветами. Возможно, это все из-за того, что на новом учителе слишком много артефактов. Увешанный ими, он больше походил на новогоднюю елку!
Во всех смыслах этот Христофор Эммануилович странная и одновременно очень любопытная личность.
Все занятие он рассказывал о старых временах и потоках магии. Мы это и так знали, но Риману удавалось так интересно подавать информацию, что звонок мы впервые встретили дружным стоном разочарования.
Остальные уроки на фоне истории магии были до ужаса скучные. Не знаю, как высидели!
После занятий мы с Кунцевым уже шли в жилой корпус, когда я спросил у него, написал ли он про нападение отцу.
— Написал, — ответил Дмитрий, — но он сказал, что никаких Михеевых знать не знает, дел с ними не имеет. И добавил, что я все выдумал, лишь бы выбраться из академии. Посмотрим, что он скажет, когда к нему придут из охранки.
Я скривился от таких слов. Родительская любовь в этой семье — штука очень неприятная. Не хотел бы я познакомиться с Владимиром Кунцевым лично. Или хотел?
В ответ на эту мысль я ощутил, как требовательно дрогнула во мне темная магия. С трудом справившись с ней, я зашагал дальше.
Перед самой комнатой Кунцев вдруг меня остановил и проникновенно сказал:
— Хотел тебя еще раз поблагодарить за спасение. Вот, — он отвесил шутовской поклон.
Я с подозрением покосился на его довольное лицо, осторожно открыл дверь.
И обомлел.
Так вот, о чем говорил Дмитрий! Новая кровать, большое кресло, широкий письменный стол и совершенно невероятный ковер! А еще шкаф, тумбочка и лампа. Все в едином стиле, из натурального дерева с одинаковыми синими узорами. Я даже разглядел на постельном белье и пледе похожий рисунок. Выглядело все, как говорят, очень дорого.
— Дима, да ты рехнулся, — не веря своим глазам, выдохнул я. — Но зачем?
— Ты меня спас. И Вениамина моего тоже. Он, между прочим, у нас кучером с моего рождения служит. Так что, принимай, пользуйся. И стену отремонтировали. Тайник я вытащил, он у меня в комнате на шкафу лежит, так что теперь под штукатуркой ничего нет. Потом решим, что с этим артефактом делать.
Я зашел в комнату, все еще не веря в происходящее. Сразу подошел к ажурному светильнику, невольно залюбовавшись его каплевидной формой. Потом сел на кровать, дотронулся до резных ножек стола.
— Дим, это ж целое состояние! Мне даже жалко ходить по такой роскоши.
— Не выдумывай, — махнул Кунцев, — если тебя это успокоит, что это все куплено с большой скидкой.
— Если со скидкой, то ладно.
Я с радостью скинул ботинки и сразу же уселся на пушистый ковер, поджав под себя ноги. Мягко! Почти как в комнате для медитации. Только там бежевый, а здесь темно-синий.
— Будем смотреть свитки? — усмехнулся друг, с любопытством рассматривая мое восторженное лицо.
— Давай, — махнул я рукой.
Он сбегал к себе и потом плюхнулся рядом, передавая один из цилиндров. На нем я заметил тонкие линии силы.
— Что это? — спросил я, разглядывая их. — Не сигналка?
— Нет. Это защитные знаки, чтобы документ со временем не превратился в пыль. На дне есть рисунок.
Я вытащил свиток и заглянул внутрь чехла. Действительно, там смутно угадывался символ ключа. Надо как-нибудь разобраться с этой частью магии, а то все руки не доходят. Точнее, они ни до чего не доходят. Все время что-то происходит!
Дима тем временем уже раскрыл пожелтевший лист и начал читать.
— Вот, смотри, — он указал на дату внизу, — текст составлен почти триста пятьдесят лет назад. И вроде речь идет о событиях почти тысячелетней давности. Наверное, тогда и городов толком не было. Или были?
— Кунцев, конечно, были! Их потом разрушил всемирный потоп, но часть людей спаслась на огромном корабле. Они только застряли на какой-то горе. Им пришлось снести ее магией до основания, чтобы было, где огороды разбить. С тех пор у нас в середине страны большая равнина.
Дмитрий сначала внимательно слушал, даже брови нахмурил, а потом уловил мои эмоции и расхохотался.
— Так, продолжаем, — отсмеявшись, сказал он, — как я понял, сведения о том, что маги прошлого владели большим спектром способностей, когда-то действительно были.
— Но как они это делали?
— Не написано. Этот свиток очень нудный. В нем говорится, что магия везде, и один человек может иметь только одну способность, и если бы не одна сноска, то я бы не обратил на документ внимания.
— Дай гляну, — я осторожно забрал у него свиток и внимательно его осмотрел.
К моему удивлению, буквы дрожали, передвигались сами собой, а то и вовсе, пропадали, совершенно не желая складываться в слова. Я удивленно моргнул, даже глаза протер, но все продолжалось.
— Что такое? Тебе плохо? — забеспокоился Дмитрий.
— Я не могу прочитать!
— Грамоту забыл?
— Нет! Текст размазывается, у меня от него в глазах двоится!
— Так, сколько пальцев я показываю? — он поднял ладонь и замахал перед моим носом.
— Нормально я твои пальцы вижу, Дим! У меня только текст так выглядит.
— Погоди-ка! Я слышал про такое, или читал где-то. Такое размывание текста может означать, что тут две записи. Одна поверх другой, — теперь он смотрел на свиток с любопытством.
— И как теперь мне быть? Как понять, где какой текст?
—
