Михаил Ланцов - Русский медведь. Цесаревич

— Отменно! — С довольной улыбкой отметил Косагов. — И мы еще тысячи две. Вон там хороним. Добрые у них потери. Непривычно для них такое.

— Что же до льда, то есть у меня хорошая новость — в неделю, максимум в две крепость возьмем.

— Да как же? Что, снова штурм самоубийственный?

— Зачем? Видел с нами пушки прибыли?

— Чего же не видеть? Видел. Четыре. Только чудные. И лафет странный, и они сами. Их что, из железа лили?

— Из стали! — Поучительно поднял палец вверх Патрик. — Это новые нарезные пушки. Тяжелые бомбы с взрывателем, который поджигать не нужно, и, стало быть, нельзя потушить. В общем — секретная вещь, созданная чуть ли не из одних только новинок. Потому полк с ней и послали. Петр Алексеевич потребовал беречь эти пушки как зеницу ока. Если к врагу попадут — все — пиши пропало. Всем, кто отвечал за сохранность не сносить головы. Хотя, скорее всего, закончим свои дни на Новой Земле с кирками в руках или тачками.

— Нарезные? — С нескрываемым удивлением переспросил Косагов. — Ты серьезно?

— Пошли, — бросил ему Гордон, направляясь к обозному фургону. — Вот. Видишь какой снаряд? Длинная чушка. Вот кольцо с готовыми нарезами, обжатое на дне. Тут вот выемка протачивается, чтобы углубить, а сверху на горячую сажается кольцо так, что лишь шипы выступают. Так что, когда в ствол посылаешь, нужно с нарезами совмещать, зато все быстро и ловко можно проделывать. Вот сюда вворачивается взрыватель. Да, именно вворачивается. От греха подальше их везут отдельно. Ведь от удара могут сработать. А так — при выстреле взводятся, а потом, при остановке срабатывают. Петр Алексеевич их инерционными называет.

— Так бомбы и без того дорогие, а эти вообще — золотые должны получиться, — с подозрением разглядывая фугасный снаряд, отметил Косагов.

— По словам Государя такие снаряды лишь вдвое дороже старых бомб такого же калибра выходят. А действие у них сильно лучше. И взрываются лучше, и действие доброе. Почитай пороху сюда вон сколько влезает. Не чета тому, что в шарик набить можно.

— Он собирается всю армию такими вооружить?

— Пока — нет. Они ведь опытные. Петр Алексеевич решил сэкономить и направить их в действующую армию. Нужно проводить всесторонние испытания. Выявлять недостатки. А бомбы, как ты заметил, не самые дешевые. Вот и решил совместить приятное с полезным.

— Лафет тоже новый?

— Тоже, — кивнул Гордон. — Все новое, секретное и, по всей видимости, весьма действенное. По крайней мере, я, когда был на приемных испытаниях, подивился.

— Поживем — увидим, — все также скептически ответил Косагов.

— Так недолго ждать. С чего начнем?

— Я бы с кораблей начал, совсем распоясались.

— Как скажешь, — улыбнулся Гордон. — Прикажи своим помочь с размещением батареи. Вестовой! Передай майору Звереву, чтобы вел пушки куда генерал Косагов укажет.

Довольно большая галера мерно выгребала против течения, идя вдоль правого берега, подальше от батареи русских. О том, что туда прибыли новые пушки еще никто не знал. Из крепости вообще не придали значения четырем пушкам на чудных лафетах, посчитав из‑за малого калибра полевыми. В общем, так оно и было. Да только в сложившихся условиях и того оказалось достаточно.

Поручик прильнул примитивному оптическому дальномеру — зрительной трубе с рисками на стекле, позволяющими примерно определять дистанцию, ориентируясь на средний рост человека.

— Дистанция двести! — Крикнул он. — Упреждение полкорпуса.

— Есть! — отозвались хором командиры орудий.

— Бей! — Рявкнул офицер, командующий батареей. И чуть ли не хором дали залп все четыре пушки. После чего расчеты стремительно кинулись банить ствол и заряжать по новой.

— Накрытие! — Отметил заместитель командира батареи, стоящий на дальномере.

— Заряжен! — С небольшими перерывами отозвались командиры орудий.

— Дистанция двести двадцать. Упреждение полкорпуса.

— Есть!

— Бей!

В этот раз снаряды легли более удачно. Один перелет. Один недолет. И два вошли в нежное, деревянное тело галеры прямо по миделю. Шутка ли — стапятидесятимиллиметровая стальная чушка, пущенная пусть из примитивного, но нарезного ствола. В общем — от сквозного пробития галеры спасло только то, что взрыватели оказались довольно чувствительны. Хотя… называть спасением практически сдвоенный взрыв, буквально разломивший большую галеру пополам, наверное, все же не стоит.

Косагов, да и практически все «старики» стояли на батареи и с открытым ртом наблюдали за стремительно уходящей под воду галерой. Минуты не прошло от начала открытия огня, как ее утопили. Причем в глаза сразу бросалось то, что это не случайность. Совсем не случайность.

— Ну то, Гриша, понравились тебе новые пушки?

— Да…

— Теперь понимаешь, почему для их защиты целый полк выдвинули?

— И далеко они могут так?

— Майор, — обратился к Звереву Гордон. — Достанешь отсюда до крепости?

— Поручик?

— Сей момент, — кивнул молодой парень со зрительной трубой и прильнул к ней. — Дистанция тысяча восемьсот.

— Достану, господин генерал.

— Начинайте обстрел.

— Есть! — Козырнул командир опытной батареи и засуетился, разворачивая батарею на новое направление. Не прошло и трех минут как грянул первый залп, а на крепости разорвались первые фугасы. Хоть было прилично по дистанции, и снаряды практически теряли скорость, но довольно мощные пороховые заряды и надежные инерционные взрыватели доставляли защитникам крепости немало «радости». Ведь если такой гостинец попадал в земляной вал редута, то выворачивал приличную такую воронку. А тонкие каменные стены старой крепости так и вообще — осыпались в тучах пыли от каждого удачного выстрела.

Нет, конечно, османы попытались отвечать, но отстреляв имеющиеся заряды и увидев, что ядра пролетают едва ли половину пути то кусачей батареи, бросили это дурное занятие. С мухобойкой на слона не ходят.

— Сам бы не увидел — ни за что не поверил… — тихо произнес Григорий, наблюдая за тем, что творится в крепости, под мерную работу орудийных стволов и расчетов.

— Держи, — протянул ему зрительную трубу Гордон. — Так лучше видно. Признаться, я и сам впечатлен.

— Две недели говоришь? — Усмехнулся Косагов. — Да они при таком обстреле до вечера сдадутся. Вон как забегали. А пушки добро бьют. Часто.

— Могут и чаще, только оно не нужно. Им ведь еще несколько часов работать.

— Ох сомневаюсь. Смотри что творится…