Когда я подскакал к детинцу вместе с десятком ратьеров и конными сигнальщиками, там вовсю кипела кровавая сеча. 4–й батальон 2–го смоленского полка уже полностью втянулся в ворота детинца, в спины их подталкивали спешащие на помощь 5–й и 6–й батальоны. Новгородцы и дружинники Ржева свирепо бросались в рукопашную, стремясь оттеснить вторгнувшегося противника за ворота детинца. Но у них плохо получалось даже навязать ближний бой, не говоря уж о чём – то большем. До переднего края щитов добирались лишь единицы, остальные безжизненно пропарывались или повисали на копьях, раненные стрелами валялись под ногами, затрудняя новгородцам атаку.
Впрочем, к виду крови я за последнее время уже привык и взирал на расчленённые трупы с видом опытного патологоанатома, давно наскучавшегося собственной работой. А вот к чему я никак не мог привыкнуть – так это к звукам ближнего боя. Хотелось срочно заткнуть уши пальцами или берушами, только чтобы не слышать отчаянные, полные боли и ужаса крики, стоны раненных и умирающих, проклятия и мат, смешиваемые с непрекращающимся ни на секунду лязгом металла, ударами щитов, хлопаньем луков и арбалетов, визгом мечей, шелестом болтов, стрел и хрустом ломаемых костей.
Эту адскую какофонию звуков заглушил гром двух орудий – полевых пушек выкатанных на передний край. Не знаю, что сработало больше – визжащая картечь или производимый громкой пальбой психологический эффект, но противник, не выдержав боя, принялся массово сдаваться в плен – бросая оружие и садясь наземь, кто – то бросился бежать, рассчитывая укрыться в тереме.
Василий Мстиславич уд. кн. Ржевский, скончался от ран на исходе первого дня. Малолетних княжат Василичей вместе с княгиней и сопровождающим их местным священнослужителем, являющемуся по совместительству духовником княжеской семьи, доставили прямо к крыльцу терема. Телохранители сразу взяли всё это семейство в коробочку.
– Вы мне здесь живыми не нужны! – от этих слов княгиня сбледнула лицом. – Но и чад твоих малых, безвинных, княгиня, тоже негоже лишать живота. А потому на выбор даю вам два пути – езжайте немедля или на восток к Владимиро – Суздальским Всеволодичам, или уматывайте на запад, в Торопец, к своему дядьке. Чтобы уже завтра мои глаза вас не видели! – заявил я с нарочитой грубостью, жестом руки приказал удалиться.
Для сильного, централизованного государства, что я здесь пытаюсь строить, удельные князья категорически противопоказаны.
– Благодарствуем, княже! – не сказала, а выплюнула быстро взявшая себя в руки княгиня. Обхватив за головы зарёванных мальцов, она быстро удалилась.
– А ты, – мой указующий перст нацелился на здешнего церковного главу, – готовь горожан к присяге! Аржанин окажет тебе организационную помощь в этом деле, – взглядом я указал на комбата–4. – А завтра отслужишь благодарственный молебен в честь воссоединения Ржева со Смоленской землёй!
– А коли народ творить клятву новому володетелю не захочет? – чуть помявшись, осторожно спросил владыка.
– А ты им по – свойски, да через своих служек объясни, что все, кто будет противиться этому делу богоугодному, – я интонацией выделил последнее слово, – в рабских колодках отправится в далёкое путешествие. Отныне в Ржеве будут жить только мои подданные и никто более! Кто из бояр не запятнал себя кровью моих ратников и захочет отъехать – я не буду против, это их право, выбирать себе князя, коему служить им любо. С полонёнными же боярами я сам разберусь, ещё не вечер. Ясно ли тебе, отче?
– Уразумел, княже! – и с поклоном поспешно удалился.
Хоть этот не стал читать мораль, на тему "Что такое хорошо и что такое плохо", с облегчением подумалось мне.
Ржев, как стратегически важный оплот северо – восточных земель Смоленского княжества, нуждался в срочном укреплении. Поэтому, на следующий день после штурма, я вызвал к себе нового наместника города Ржева и волости, местного боярина, а также ротного командира оставляемого здесь гарнизона.
– Перед тобой, наместник, в ближайшее время я ставлю две задачи. Первое – залатать разрушенные стены и ворота, при этом привлекай к работе местные трудовые ресурсы. Впоследствии крепостные стены я планирую обложить кирпичом, этой осенью или следующей весной пришлю к тебе строительную бригаду, они должны на месте наладить кирпичное производство.
Второе – по окончании уборки урожая, со всей волости ты должен начать призыв новобранцев. Но подготовительные допризывные мероприятия надо осуществлять уже сейчас, отстроить казармы, взять под надзор волостные погосты и веси, откуда будет осуществляться осенний призыв. Командирами и наставниками у ржевских призывников выступят гарнизонные войска.
Затем обратился к внимательно слушающему нас бывшему гридню Мечеславу, ныне ротному–6. Шестую роту для этой цели ещё в Вязьме я специально выделил из состава 1-го полка.
– Уже к весне следующего года в моём распоряжении должен появиться боеспособный «Ржевский пехотный полк» и приданная к нему сотня конных ратьеров. Коней, теперь бесхозных, в городе хватает. Справишься с задачей – станешь полковником, не справишься – не взыщи …
– Владимир Изяславич, не сумлевайся! Не подведу! – смело заявил ротный.
– Надеюсь Мечеслав, командир ты умелый и справный, голова хорошо работает и в нужном направлении, поэтому и оставляю тебя здесь на хозяйстве. Если к тебе вдруг пожалуют «гости» из соседних княжеств, главное дай мне об этом знать, город ни в коем случае не сдавай, держись в нём до последнего, на выручку я всегда к тебе приду, помни об этом!
– Будет исполнено! Государь, как скоро мой полк получит доспехи, оружие?
– Сложно сейчас ответить, мне надо прежде всего посетить столицу, но ситуация по материальному обеспечению в любом случае нерадостная. Смоленские заводы вышли на круглосуточную работу, но с обрушившимся на них валом заказов не справляются. Сам знаешь, я формирую не один только Ржевский полк, в волостях всего княжества создаются с нуля воинские части. Поэтому первое время обходись тем, что есть, главное, чтобы призывники усвоили строевую подготовку, научились слушаться командира и правильно выполнять его команды – уже больше, чем полдела. А довооружить их и облачить в доспехи, по сравнению с привитой им дисциплиной и воинскими умениями – это ерунда, лишь вопрос времени.
– Понятно … раньше весны подвозов не ждать? – горестно вздохнул ротный.
– Скорей всего. Но ты не забывай, я тебе оставляю все добытые здесь трофеи, совсем голым не останешься.
– Мало их, государь, и дряни всякой не – стан – дартной полно …
– Кому сейчас, Мечеслав, легко? Терпи, ротный, полковником станешь! – и я весело засмеялся понятной только мне шутке.
Через час, после нашего разговора, я с чувством глубокого удовлетворения наблюдал, как новый Ржевский наместник смело взялся за порученное ему дело, активно руководя горожанами, возводящим на угрожающих участках, бревенчатые частоколы. Наместник так прямо горожанам и сказал, что чем быстрее они восстановят окольный город, тем быстрее из него уйдут смоленские полки, причиняющие столько неудобств. Что, впрочем, неудивительно, так как войска, по праву победителя, я нагло разместил во дворах горожан. Поэтому, с дефицитом трудового энтузиазма, ни у кого проблем не было.
Вторые сутки к ряду сидя в порубе, Глеб Васильевич, суздальский боярин, о многом успел подумать. В Ржеве боярин выполнял поручения своего князя Юрия Всеволодича. Кроме него были схвачены ещё трое владимиро – суздальских купцов. Это случилось после того, как в город, на рассвете, неожиданно вторглись смоленские рати и за пару часов овладели им всем.
Тут дверца в потолке со скрипом открылась, а вниз двое смоленских пешцев спустили лестницу. Сверху послышался голос:
– Вылезай из своей норы!
Глеб не стал заставлять себя упрашивать. Отряхнув кафтан от налипшей соломы, он полез наверх, на Свет Божий.
