тем, кто закроет эту дверь? Застрелишь их?
Высоцкий указал на лобовое стекло. Я заметил, что он ухмыльнулся.
— Есть варианты, Владимир Семёнович.
Я достал из кармана чекушку и показал её Высоцкому.
Сказал:
— Для электрика у меня есть вот это.
— Водка? Тёплая, небось. Гадость.
— Выпьет. Я его уговорю. Я это умею. Через полчаса он уснёт. До окончания матча.
Высоцкий вскинул брови.
— Спецсредство КГБ? — спросил он.
Владимир Семёнович уронил на пол автомобиля сигаретный пепел, но будто не заметил этого.
— Водка со снотворным, — ответил я. — «Русская». Не лучший выбор, понимаю. Для нашего электрика сойдёт. Я растворил в ней три таблетки. Импортное средство. Вреда не нанесёт. Но усыпит гарантировано. Что мне и нужно.
Я надавил пальцем на пробку, показал Высоцкому этикетку на бутылке. Виктор Семёнович кивнул.
— Как пройдёшь мимо контролёра? — спросил он.
— Покажу ему удостоверение Бурцева, — ответил я. — В закрытом виде, разумеется. Не засвечу здесь фото полковника.
— Второго тоже водкой угостишь? Того, что закроет ворота.
Светящийся кончик сигареты показал на юго-восточный вход во дворец спорта. Над лестницей снова взлетело и умчалось в направлении автобусов облако дыма.
— Со вторым я договорюсь иначе. Не сомневайтесь, Владимир Семёнович: ворота он не закроет.
Я улыбнулся, надел кепку, поднял воротник куртки.
Сообщил:
— Дальше я уже сам. Спасибо, что подвезли меня, Владимир Семёнович. Рад, что пообщался с вами. Знаю теперь, чем похвастаюсь детям и внукам. Вы гениальный поэт и артист. Удачи вам. Не болейте.
Я протянул Высоцкому руку — тот её снова проигнорировал. Он выдохнул за окно дым.
Владимир Семёнович повернул голову, посмотрел на меня и сказал:
— Ладно, Сергей, давай мне свою бутылку.
Он махнул рукой, разбросал по салону пепел.
— Поднимусь к твоему электрику, — сказал Высоцкий, — напою его водкой. Уж со мной-то он выпить точно не откажется.
Владимир Семёнович хмыкнул.
— Даже если это всего лишь розыгрыш, я хоть развлекусь за счёт КГБ, — заявил он. — Жаль, что они на хороший коньяк не расщедрились. Его бы я и сам выпил. Ну да ладно. Не сегодня. Повеселил ты меня, Сергей. И озадачил. Давно меня так никто не озадачивал.
Теперь уже Высоцкий протянул ко мне руку. Я передал ему чекушку.
Владимир Семёнович поморщил нос и произнёс:
— «Русская». Тёплая. Ты уверен, что электрик не отправится после этой выпивки к праотцам?
— Не отправится, — заверил я. — Проверено на бывшей невесте моего младшего брата.
— Бывшей, говоришь? Это в смысле, что она… того?
Высоцкий глазами указал на небо.
— Это в том смысле, что они расстались. Но она после этих таблеток прекрасно себя чувствовала. И выглядела неплохо.
Владимир Семёнович сунул чекушку в карман. Поправил шарф.
— Возьмёте удостоверение? — спросил я.
Высоцкий покачал головой.
— Нет, благодарствую. Это уже совсем другая статья. Такие проблемы мне сейчас ни к чему. Я и без того всех нормальных пластинок в этом году лишился. Отберут ещё и эту… мягкую. Сергей, да и зачем мне это удостоверение? Меня в Москве каждая собака знает.
Владимир Семёнович выбросил за окно окурок. Убрал в карман зажигалку и пачку с сигаретами. Провернул в замке зажигания ключ — заглушил двигатель.
В салоне сразу стало тише. Я услышал, как тикали мои наручные часы.
Услышал это и Высоцкий — потому что он опустил на них глаза и спросил:
— Сколько у нас осталось времени?
— Сорок пять минут, — ответил я.
Не взглянул на циферблат.
— Пора.
Высоцкий дёрнул головой и заявил:
— Волнуюсь. Как в молодости перед началом спектакля. Рассчитываю, что усну сегодня в своей постели, а не там, наверху. Тёплая водка. Нет, принципиально вообще ни глотка этой гадости не выпью. Постараюсь.
Он взглянул на окна дворца спорта. Вздохнул. Протянул мне руку — я осторожно её пожал.
— Удачи тебе, Сергей. Клянусь: до мая месяца я о встрече с тобой никому ни полслова. Как и обещал.
— Даже Евгению Богдановичу Бурцеву?
Высоцкий тряхнул головой.
— Ему тоже ничего не скажу.
Владимир Семёнович усмехнулся и сообщил:
— Надеюсь, что ты всё же пошутил: на полу в квартире на Кутузовском проспекте нам с Мариной спать не придётся. Проверю это. Скоро. Твой адрес я запомнил. Новый автограф для твоего друга Артурчика я тебе пришлю, обещаю.
Мы выбрались из машины — я аккуратно захлопнул дверь (чем заслужил благодарность Высоцкого). Владимир Семёнович втянул голову в плечи, сунул руки в карманы и поспешил к входу во дворец спорта. Он стучал по асфальту высокими массивными каблуками. По пути ни разу не оглянулся. Я наблюдал за ним, стоя около серо-голубого БМВ. Придерживал рукой воротник: прятал шею от холодного ветра. Этот ветер вскоре донёс до меня хрипловатые звуки голоса Высоцкого — когда Владимир Семёнович прошёл через ворота. Я расслышал лишь обрывки фраз. Но не уловил их смысл. Вновь раздался стук каблуков: теперь он доносился со стороны ступеней. Я огляделся по сторонам и неспешно прогулялся до стены дворца спорта.
Остановился на тёмном островке за массивной колонной, куда не добирался свет фонарей. Как я и прикинул ещё в машине, отсюда были прекрасно видны незапертые пока ворота юго-восточного выхода (и висевший сейчас на правой от меня створке большой амбарный замок). Контролёра я около выхода не увидел. Но заметил, что над ступенями поднимался серый сигаретный дым — ветер тут же уносил его в направлении припаркованных на площадке около дворца спорта автобусов. Долгого ожидания в моих планах на сегодняшний вечер не было. Но встреча с Высоцким внесла в них правки. Поэтому я спрятался за колонной от ветра и от посторонних взглядов. Поглаживал пальцем спрятанное в левом кармане удостоверение.
* * *
Четырежды за время моего ожидания мимо моего укрытия проезжали автомобили. Свет их фар беспомощно упирался в широкую колонну, не добирался до служившего мне укрытием тёмного островка. Дважды я видел на ступенях лестницы невысокую фигуру контролёра (ту самую, которую я недавно отпугнул от БМВ красными корочками «взятого на прокат» удостоверения). Изредка менял направление ветер — тогда до меня долетал от первого выхода резкий горьковатый запах табачного дыма. Я то и дело возвращался взглядом к воротам. Убеждался, что они открыты нараспашку, а замок по-прежнему висел на правой створке.
* * *
В очередной раз я взглянул на циферблат часов, когда заметил суету около автобусов для иностранцев (поднёс
