**Военная топология** — точно пригодится,
**Риторика** — уж наверно обойдусь как нибудь,
**Закон Божий** — пожалуй что… к Риторике.
Две истрепанные тетрадки с конспектами видимо важных лекций легли на толстый томик *Топологии…* — для возможного ознакомления, как нибудь полистать на досуге.
Ревизия в тумбочке, явила на свет сильно истрёпанную зубную щетку с неимоверно жесткой щетиной, полупустую жестяную баночку с зубным порошком… мятным, судя по запаху. Расчёску с наполовину обломавшимися зубьями, маленький перочинный нож и тёмно коричневый обмылок. В самом дальнем уголке нашлась опасная бритва в засаленном чехольчике — но ничего так, целая, и даже марки **Золинген**.
"Вроде бриться пока не надо. Память о ком то, наверное…"
Оставленный на десерт двухстворчатый платяной шкаф, сразу оправдал все ожидания. Всё, как и полагается, нормальному дембелю из военного училища: парадно-выходной офицерский мундир, полевой мундир, ещё какой то там мундир… от души наполированные *хромовые* сапоги, кожаная портупея, офицерская шашка, ремень… и кобура! Ухх!!! не пустая!!! *Парадка* полетела на койку вместе с шашкой в ножнах, а в руке у Александра тускло засиял большой револьвер с длинным стволом. Он сразу проверил барабан (увы, пуст) и всласть повертел оружие в руках, рассматривая и изучая. Первой обнаружилась выбитая на стволе надпись ** Смитъ-Вессоннъ Русскiй. 4 линiи **. Потом на рукояти — 1880 год, а с другой стороны — аккуратное клеймо завода-изготовителя.
"Хорошая игрушка! Увесистый, явно больше килограмма, но в руку лёг хорошо. И самовзвод… увы, отсутствует… а… спуск легкий. Так!! А патроны!??! Нету…"
Со вздохом сожаления он вернул револьвер в кобуру и вернулся к содержимому шкафа.
"Тоже *парадка*, но юнкерская… бриджи, две сорочки… ха — подштанники!! Фуражка от парадно-выходного, бескозырка к форме юнкера, полотенце… из брезента, что ль? Всякая мелочь вроде носков, платков и перчаток, вакса с щеткой энд тряпочкой-бархоткой, кусок бечёвки — повесится наверное хотел? Разочаровал большой чемоданище весьма потрёпанного вида — своей пустотой. Все? Похоже.
Пяток минут помедитировав на опять извлеченный из кобуры Вессон, Александр начал не спеша переодеваться. Свежее исподнее, бриджи, белопенная сорочка, сапоги…
" Слегка сменил… хе-хе, имидж, а уже чувствую себя другим человеком…"
Мысль эта так рассмешила Александра, что успокоиться удалось только через минут десять — уж больно щёки заболели от смеха. Плотно упаковал в чемодан мундиры и всё, что выглядело более менее ценным (не влезли только новенькие брюки от юнкерской *повседневки*) Подумав, выложил потрепанный китель, потому как штаны уж точно пригодятся, а куда ему, ныне подпоручику, удастся пойти в стареньком кительке с вензелями Павловского военного? Решив напоследок, что не дело оставлять все валяться в беспорядке, бывший юнкер стал убирать всё лишнее на полки опустевшего шкафа. В ходе же процесса как-то нечаянно пнул, по касательной, старый исцарапанный сапог — и удивился.
"Что он — чугунный что ли? Точно, тайничок! Платок завязан узелком… Ага, деньги! Сорок пя… пятьдесят пять рублей. И не мелочь, и приятно… Надо же, какие люди вокруг честные. Встречу фельдфебеля, рубль задарю… Дальше что? Вот навязал-то узлов, а? Часы. Серебряные. Гвозди ими забивали, и наверняка, потому как мимоходом не получится — так качественно помять да исцарапать… Хм, тикать начали, значит живы. А что у нас в правом? Зашибись, наконец-то патроны!!! Девять, пятнадцать… восемнадцать! Ну, ващщэ, просто праздник какой то!"
Надел мундир, утянулся портупеей (но в меру, без фанатизма), поправил перекосившиеся слегка ножны с ножиком-переростком. Вложил в кобуру уже заряженный Смит и Вессон, и… со вздохом сожаления спрятал в чемодане, натянул перчатки, рука привычно вроде проверила форму на складки… В зеркальце отразился бравый и очень юный офицерик, немного моложе своих восемнадцати лет — зелень, одним словом. Не высокий и не низкий, с нежной кожей лица, подходящей более девице, чем молодому мужчине, блондин… Внешность настоящего арийца портили только глаза с радужкой невнятно-светлого, неопределённого цвета: то ли зелёные, то ли серые, может синие — не понять толком, одним словом мутные. И всё равно, настроения это не испортило.
" Кем бы ты ни был, мой предшественник — спасибо тебе…."
Присев на дорожку, тут же услышал тихий шорох за дверью.
"Нестроевики? Впрочем, какая разница…Больше я сюда не вернусь…"
Проверив перед зеркалом — достаточно ли у него суровый вид, князь подхватил чемодан, неожиданно легкий. Вышел, и не обращая больше никакого внимания на *обслуживающий персонал*, пошел на выход, по дороге старательно накачивая себя до нужного состояния.
"Я спокоен, я спокоен, я спокоен…"
Сильно стараться не пришлось — моментально вернулось ледяное безразличие, отодвинувшее на задний план все его переживания. Уже подзабытый Хлад…
Ефрейтор Мережков привычно скучал на посту. Пока не было курсового офицера, можно было поболтать с проходящими мимо товарищами, немного пройтись, чтобы размять ноги — но на добровольное дежурство заступил штабс-капитан Хромов, и об этом осталось только мечтать… Потихоньку, а то и это заметит. Ничего не оставалось, как замерев неподвижно, стоять и гадать, когда закончится его время. Скорей бы…
— Происшествия были, ефрейтор?
— Никак нет, Ваше Благородие!
— Все на месте?
— Так точно, Ваше Благородие! Семь человек в увольнительной до вечера, остальные все в наличии!
— А как обстоит дело….
Свой вопрос господин штабс-капитан так и не задал полностью, он услышал невозможное, да что там — невероятное!!! По всей территории, прославленного Первого Павловского Военного Училища, все могли передвигаться только тихим шагом, не топая и не торопясь. Исключение было только одно — строевая подготовка у юнкеров. Вот тогда, наоборот, требовали (и добивались!) чеканных, отточенных движений, при которых любой шаг был слышен далеко вокруг, а стёкла в окнах мелко дрожали. А тут! Да ещё, похоже, и подковки набиты!!!
— Это кто это у нас такой…..
И эту фразу — вопрос, увы, не удалось закончить. По мраморной лестнице, с второго (жилого), этажа к ним спускался… Что опытный офицер Хромов, что немало послуживший и повидавший ефрейтор — как-то одновременно и неосознанно начали разглаживать несуществующие складки и морщинки на своей форме, что вообще-то полагалось делать только при виде действительно большого начальства. Начальника училища, генерал — майора Рыкачёва Степана Васильевича, например… приближающийся к ним офицер был в чине всего лишь подпоручика, но от него буквально разило властностью и уверенностью в себе.
