- Ты слушаешь или нет? - толкнув Василия в бок, спросила подруга.
- Конечно, - поддакнул Котов. После чего он прогнал прочь мечты о светлом будущем, и прислушался к речи своего ровесника, молодого матроса, который только что вышел на трибуну:
- Братья-черноморцы! Кто не знает, меня зовут Николай Пожаров. Я секретарь Севастопольского комитета партии большевиков, такой же военный моряк, как и вы, и прибыл к вам с Балтики. Вот предыдущие ораторы, правые эсеры и меньшевики, говорили, что насилие не приемлемо. Но не мы первые начали! Как и все здесь присутствующие моряки, большевики хотят мира. Всей душой его желают. Однако гидра контрреволюции не дремлет! Помещики, фабриканты, купцы, казачьи атаманы и золотопогонная сволочь собирают в кулак силы и мечтают о том, чтобы вновь посадить нам на шею царя-захребетника и всех его прихлебателей.
- Не слушайте этого болтуна! - выкрикнул из зала комиссар Черноморского флота эсер Бунаков-Фондаминский. - Большевиков к нам немцы в запломбированном вагоне прислали! А все для того, чтобы русский народ извести!
- Заткнись! Шкура! - Сразу несколько голосов оборвали комиссара, и тут же поддержали Пожарова: - Правильно говоришь братишка! Давай дальше! А кто будет мешать, того к стенке, как контрреволюционера!
- Благодарю! - Балтиец хлопнул раскрытой правой ладонью по груди, на миг замолчал, оглядел актовый зал, в котором раньше офицерики с дамочками балы гуляли, и продолжил: - Так вот, пока мы здесь в Севастополе сидим, в других местах контра голову поднимает. Все офицеры Балтийской морской дивизии, которая находилась на Дунае, перешли под команду полковника Дроздовского, ярого монархиста, готового ударить в спину революции. На Кубани самостийники свою Раду создают. Киев с немцами шашни крутит. На Дону атаман Каледин рабочих и крестьян сотнями расстреливает, а шахтеров из-под палки работать заставляет, словно они рабы.
- Сволочи! - донеслось из зала.
- К ногтю их!
- За все ответят!
Взмахом руки Пожаров остановил выкрики и повел свою речь дальше:
- Правильно, моряки. Не дадим своего брата рабочего и крестьянина в обиду. Поэтому на просьбу Ростовского Совета предлагаю выслать на Дон отряд наших революционных матросов и несколько военных кораблей с десантом. Один рывок, одно усилие и окончательная победа! Даешь!
Раззадоренная речами Пожарова толпа военных моряков поддержала балтийца. После чего с благосклонностью выслушала его сторонников, и постановила:
Первое, выслать на Дон, под командованием матроса Алексея Мокроусова отряд из добровольцев, готовых биться за революцию и ее завоевания.
Второе, отправить в Ростов-на-Дону отряд кораблей в составе эсминцев «Гневный» и «Капитан Сакен», тральщиков «Феофания» и «Роза», а так же двух сторожевых катеров с десантом на борту.
Третье, сместить с должности комиссара Черноморского флота эсера Бунакова-Фондаминского, а на его место назначить большевика Роменца.
Четвертое, в связи с тем, что большинство офицеров Черноморского флота противники вооруженной борьбы с контрреволюционным элементом и потенциальные предатели, силами верных большевистскому правительству матросов провести в Севастополе ряд превентивных арестов.
Это были основные решения, принятые на 1-ом Общечерноморском съезде военных моряков. Каждое из них имело далеко идущие последствия, и сказалось на судьбах многих людей, в том числе на Котове, Ловчине и Наталье, которые проголосовали за поддержку позиции большевиков. И на выходе из Морского Собрания, все так же вместе, рассудив, что, отчего бы и не прогуляться на Дон, они записались в 1-й Черноморский революционный отряд Алексея Мокроусова.
Веселые, молодые и счастливые, с самыми радужными планами на жизнь, нацепив на грудь красные банты, они покидали здание Морского Собрания. На крыльце Ловчин растянул гармонь, и снова заиграл «Яблочко». А Котов, оглядев своих верных товарищей с «Гаджибея», которые были готовы вместе с ним идти в поход на Каледина, правой рукой обнял за плечо Наталью и запел:
- Допорю штыком зимой, генеральский китель, и вернусь к весне домой, красный победитель.
Моряк посмотрел на Наталью, и та не промедлила:
- Эх, яблочко, да ты хрустальное, революция у нас социальная!
Таким был один из самых знаменательных дней в жизни Василия Степановича Котова, который уже на следующий день вместе со своими друзьями получил винтовку, полсотни патронов и несколько гранат, а затем погрузился в эшелон и поехал крушить контру. Правда, пока его путь лежал не на Дон, а в Белгород, через который после расстрела генерала Духонина к казакам прорывались ударные части Западного фронта. Но моряков, которым предоставили вдоволь провианта и спиртного, это только радовало, поскольку подраться с армейскими золотопогонниками, мечтающими вернуть царские порядки, им хотелось давно. И когда Котов смотрел в окно классного вагона, он раз за разом мысленно повторял слова товарища Пожарова: «Один рывок, одно усилие и окончательная победа! Даешь!»
Кубань. Ноябрь 1917 года.
Слышен равномерный перестук колес. Вагон покачивался и неспешно шел от Екатеринодара на станцию Тихорецкая, откуда до моей родной станицы Терновская рукой подать. На душе тоскливо, тяжело и отчего-то беспокойно. Поэтому я встал с полки и посмотрел в окно. Серый пейзаж поздней осени, степь с редкими деревьями и полями, которые покрыты первым снежком. Все как всегда. Это моя родина. Однако радости на сердце не было.
Три недели назад я покинул Тифлис, в котором начинались массовые беспорядки и творились бесчинства дезертиров, которые огромными грязными ордами бежали с Кавказского фронта на север. Рано или поздно эта многотысячная масса обозленных на весь свет людей докатится до российских просторов, и сомкнется там с другой такой же массой, пришедшей с запада. Что из всего этого выйдет, остается только догадываться. Хотя и так понятно, что ничего хорошего не ожидается. Война с врагом внешним практически окончена, и теперь начинается борьба с врагами внутренними - так всегда бывает, когда государство терпит поражение. И мою душу терзают вопросы, которые сейчас, наверняка, помимо меня задают себе тысячи других людей. Как так случилось, что одно из мощнейших государств мира распадается на части? Что это? Стечение обстоятельств? Божья кара? Закономерный исторический процесс или заговор европейских правителей?
Как правило, вопросы остаются без ответов, и остаются одни голые факты. Российская империя развалилась. Бездарный царь, хороший семьянин, но отвратительный политик, отрекся от своего престола. В столице у власти находится непонятно кто. В стране полнейший бардак. Государства практически нет, а граждане империи, в первую очередь русский народ, оказались разделены на множество групп и ячеек. Город ставит себя выше деревни, заводские не понимают селян, а тыл отделяется от фронтов, которые, так же как и страна, разваливаются. Где та самая интеллигенция, воспитанная на «души прекрасных порывах»? Где офицерство, дававшее клятву «служить и защищать»? Где органы власти? Реальным делом никто не занимается, все в растерянности и занимаются говорильней, а кто поактивней, тот ловит рыбку в мутной воде.
