нагляделся.
Сердце у меня просто кровью обливалось, помочь мужикам хотелось. Они же Россию-матушку защищали, теперь она должна им долг вернуть.
Впереди же ещё, совсем уже скоро, мировая война, а там и гражданская…
Россия всё время воюет, не дают ей спокойно пожить.
Попытаться что-то из медицинских достижений, что дома уже имелись, здесь внедрить? Грабануть немного науку и практику будущего?
Мысль такая у меня созрела, но толку-то… Если бы я там у себя хотя бы начинающим врачом был… Что третьекурсник знает и умеет? Горькие слёзки…
Про метод Гавриила Абрамовича Илизарова я был в курсе. Больше из научно-популярной литературы, ну и немного нам на лекции по общей хирургии рассказывали. Травматологию мы ещё не проходили, она — на более старших курсах.
В 1951 году на собрании Курганского научного медицинского общества он представил своё изобретение — аппарат для остеосинтеза. Вроде, всё и просто. Сломанная кость выше места повреждения пронзается стальной спицей. Берут дрель, эту самую спицу, а затем вперёд и с песней.
Потом рядышком с первой, вторую спицу в кость загоняют. Что важно — под прямым углом к уже имеющейся.
После этого то же самое ниже места перелома делают. Спицы, что сверху, что снизу поврежденного участка кости вкручиваются в кольца. Отломки кости сопоставляют и кольца стягивают между собой нарезными стержнями.
Целый год Илизаров со своими добровольными помощниками аппарат делали. Надо было всё рассчитать, материалы подобрать. Дело это не простое.
Как аппарат был готов, Гавриил Абрамович прооперировал девушку. Она, бедняжка, из-за неправильно сросшегося перелома пятнадцать лет на костылях ходила, иначе у неё не получалось. Через неделю после операции девица уже без костылей разгуливала. Через три надели на рентгеновском снимке было видно полное восстановление кости. Илизаров снял аппарат и его пациентка отправилась в родной совхоз. На станции её никто не встретил и ей девять километров пришлось пройти пешком. Нога выдержала такое испытание без особого труда.
Народ в Курган валом повалил. Ложные суставы, переломы, неправильное срастание, замедленная консолидация — везде просто чудесные результаты. Одному хромому пациенту ногу получилось удлинить на одиннадцать с половиной сантиметров!
В Свердловске начали проводить опыты на собаках, подводить научное обоснование чудесам Илизарова.
Московские коллеги работу доктора с периферии не сильно поддерживали. Это, мягко сказано. Однако, в 1968 году в Пермском медицинском институте после защиты своей диссертации, Гавриил Абрамович в один день сначала кандидатом, а затем и доктором медицинских наук стал. Такое, редко, но бывает.
Межу тем по СССР упорные слухи пошли, что где-то за Уральскими горами и дремучими лесами живёт и работает доктор-кудесник. Открыл он великое медицинское чудо, а за это начальство московское его не жалует и гнобит по полной программе. Попасть к нему трудней-трудного, но уж если попадёшь — лечит всё…
Тут в аварию в столице попадает шестикратный рекордсмен мира по прыжкам в высоту, чемпион Олимпийских игр, СССР, Европы и США, член ЦК ВЛКСМ, а также прочая, прочая и прочая Валерий Брумель.
Более тридцати операций ему светила делают. Результат — укорочение ноги, тугоподвижность голеностопа, остеомиелит… Перспектива — ампутация. Случай совершенно безнадежный, какие уж там прыжки в высоту…
В ЦИТО нашелся изменник. Рассказал Брумелю о докторе Гаврииле. Член ЦК рванул в Курган.
Илизаров справился с проблемой одной-единственной операцией. Через месяц Брумель гонял вокруг больницы на велосипеде, через восемь месяцев опять прыгал выше двух метров…
Дмитрия Шостаковича уже хоронить собрались, ждали отказа дыхательной мускулатуры. Чтобы играть на рояле, он свою правую руку левой на клавиши примащивал…
Мстислав Ростропович организовал консультацию у Илизарова. Пациент Шостакович провёл у доктора в курганской больнице 169 дней. Начал после этого даже публично музицировать, чего не делал пять лет. Удавались даже быстрые этюды Шопена.
Много чего ещё писали про Илизарова, но мне от всего этого, задержавшегося в памяти бывшего третьекурсника медицинского института, было мало пользы.
Эх, мне бы сейчас методичку какую, приказ минздрава о том, как там что на практике надо делать…
Глава 7 Мои рассуждения и изыскания
Библиотека Императорской Военно-Медицинской академии — богатейшая. Должно там что-то быть и по интересующему меня теперь вопросу. Обязательно, должно.
Здесь имеется не только медицинская информация на русском языке, но и журналы, и книги со всего мира регулярно в фонд поступают. Не жалеют в России денег на такое, сторицей это окупается.
Как мне думается, Гавриил Абрамович Илизаров тоже ведь не с пустого места начинал. Были у него предшественники.
Начал я с зала каталогов. Порылся, покопался там, а затем и заказал нужную мне литературу.
Оказалось, аппараты внешней фиксации при переломах костей применяли уже в первой трети девятнадцатого века. Нашлись такие публикации. Правда, американские.
Чуть позднее, в 1843 году французский врач J. Malgaigne предложил устройство для лечения переломов надколенника и локтевого отростка. Оно состояло из двух пластинок, каждая из которых заканчивалась двумя крючками и стяжным винтом, соединяющим эти пластинки.
Бельгийский хирург C. Parkhill в самом конце девятнадцатого века, в 1898 году, создал аппарат для внешней фиксации, состоящий из четырёх стержней с винтовой нарезкой на конце каждого из них и соединительных пластинок. Стержни ввинчивались в отломки кости, а концы их выводились за пределы мягких тканей и крепились вышеупомянутыми пластинками. Уменьшая расстояние между стержнями, удавалось сближать отломки и удерживать их в правильном положении.
В 1902 году A. Lambotte, по крайней мере так значилось в журнальной публикации, предложил наружный фиксатор, принцип действия которого состоял в том, что после открытой репозиции в костные отломки вводили длинные винты, неподвижно соединенные снаружи стальным прутом.
Высказывались и идеи об аппаратах спицевой фиксации отломков, в которых через каждый отломок проводилось по две спицы под углом друг к другу, а затем они соединяясь при помощи винтов и стержней. Винты и стержни позволяли производить натяжение спиц и репозицию отломков.
По большому счёту, моё воровство у Илизарова тут у никого не должно было заставить мозги закипеть.
Мой план внедрения новой методики лечения переломов включал в себя несколько этапов. Сначала, я предполагал сам аппарат изготовить. Чисто технически, здесь проблем не должно было возникнуть. Сейчас, в начале двадцатого века, на заводах Санкт-Петербурга что только не делают. Тут же, надо-то всего и изготовить спицы, стержни и кольца, гайки и ещё кое-что по мелочёвке. У поручика я спрошу, где это можно заказать. Он, как обычно — всё и всех знает. Правда, во сколько это мне обойдётся? Ничего, кое-какие финансовые ресурсы у меня имеются. На худой конец — займу у того же поручика.
На втором этапе необходимо отработать методику наложения украденного аппарата на трупах. Если понадобится — до государя императора дойду. Пару раз за эти годы он нас с Александром Владимировичем уже приглашал на торжественные мероприятия. Не рядом с Николаем Александровичем мы с молчуном-поручиком за столом сидели, но…
После трупов на собачек нужно будет перейти. Жалко мне им косточки ломать, но — придётся. Пусть лучше они пострадают, всё больше раненых российских воинов на своих двоих останутся. До мировой войны годочков уже не много, надо мне успеть всё в виде научного обоснования представить. Ну, что предлагаемый мною аппарат эффективен в отношении конечного результата и сроки возвращения в строй солдата он значительно сокращает. Сейчас они, бедняги, по три — четыре месяца в гипсовой повязке находятся, а у Илизарова, если верить журнальным публикациям — три недели и нога как новенькая…
Показания к применению надо ещё разработать, методику расписать, обучение докторов провести, производство аппаратов Воробьева наладить…
Что касается последнего — именно Воробьева. Я же аппарат предложу, вот он и получит такое название.
Ну, грешным делом, хотелось мне на всём этом ещё и денежек заработать. А, что? Кушать-то мне каждый день хочется. Пуговицу на мундир, тоже тебе без оплаты никто не подарит…
Про пуговицу, почему вспомнил. Потерял вчера оную. Причём, непонятно где. После обеда только заметил. Хорошо, сам. Успел ликвидировать несоответствие внешнего вида курсанта императорской академии без постороннего замечания.
Время — невосполнимый ресурс. Поэтому решил я свою задумку в долгий ящик не откладывать.
В ближайшее воскресенье
