— Все в порядке, — доложил Радович своему коллеге из генштаба. — Наблюдателя ликвидировали. По паспорту гражданин ФРГ.
— Проблем не будет? Они могут поднять шум?
— Пусть поднимают, не успеют, — отмахнулся контрразведчик. — Но кто-то же его навел? Надо выяснить.
Два дня спустя под большегрузный автомобиль попал один из крановщиков. Сдал его хитроумный мобильник Маккормика. На несчастье он зачем-то записывал номера последних пяти телефонных звонков, такую функцию заложили в нем создатели.
Через неделю скрытые пружины балканской мышеловки распрямились. За месяц до этого албанское правительство Косова объявило о присоединении своего края к Албании. Это вызвало возмущение всего сербского народа. Договором девяносто девятого года предусматривалось сохранение Косова в составе Югославии. Главы натовских стран сделали вид, что не произошло ничего особенного. Просто: "Народ Косова сам выбрал, в каком государстве ему следует жить, и мы выражаем уважение самоопределению населения Косова", — так витиевато заявила за всех них Кэтрин Джонс. Югославы пробовали жаловаться в ООН, в международный суд в Гааге, но их обращения тонули, как звук в вате. И тогда генералы свергли прозападное гражданское правительство. Той же ночью стремительным маршем танковые колонны вторглись в Косово.
Но началось все не с этого. За три часа до переворота на побережье Италии, в районе города Брундизи, на берег из двух надувных «Зодиаков» высадилась диверсионная группа Славомира Ранковича, прозванного спецслужбами Запада Ночным Шакалом. Этот мастер диверсий и шпионажа давно уже был приговорен к смертной казни различными судами Европейского союза. Ранкович прошел все войны балканского ужаса, и ни ему, ни остальным девятнадцати членам группы терять было нечего. Уже трижды они уходили от групп захвата спецназа сил НАТО, и эта подготовленная ими диверсия должна была стать последним уроком высокомерным янки.
Оставив лодки на берегу, группа марш-броском преодолела последние пять километров и залегла в пределах видимости военно-воздушной базы сил НАТО. Как раз в это время с аэродрома с тяжелым гулом в воздух поднялся самолет радиолокационной разведки «Праулер». Глянув на часы, Ранкович показал два пальца и взмахом руки разослал две группы по пять человек в разные стороны. Все было заранее отработано до мельчайших деталей. Ровно в два часа ночи где-то в отдалении рванул приглушенный взрыв, и в ту же секунду на всем аэродроме погас свет. Югославам он не требовался, все они уже были в угловатых очках ночного видения. Коротко свистнула стрела спецарбалета, и часовой на угловой вышке выронил винтовку и, захрипев, сполз на пол своего скворечника. В темноте было слышно только клацанье кусачек. Оказавшись за проволокой, группа разделилась еще на две части, пять человек побежали в сторону пункта управления полетами, сам же Ночной Шакал начал пробираться к самолетной стоянке. Он уже видел темные махины семьсот шестьдесят седьмых «Боингов» с уродливыми тарелками радиолокационных антенн, когда над аэродромом снова вспыхнул свет. Службы обеспечения успели быстро переключиться на автономное питание. Удар света по глазам был болезненным. Вскрикнув, Ранкович сорвал прибор ночного видения, зажал ладонью глаза и метнулся в сторону огромного бензозаправщика. Остальные четверо его друзей не смогли столь быстро сориентироваться на местности и побежали в другую сторону. Прошли секунды, и сразу началась густая, истеричная стрельба, грохнули два сильных взрыва. Одна из диверсионных групп добралась до центра управления полетами, перестреляла персонал и взорвала саму Башню. Не менее успешно шли дела и у третьей группы — со стороны стоянки истребителей и штурмовиков взрывы следовали один за другим. Лишь группа самого Ранковича оказалась зажата со всех сторон за небольшим зданием метеоцентра и не могла сделать ни шага в сторону своей цели. Четверых боевиков Шакала обстреливали не менее полусотни морских пехотинцев США и с десяток итальянских солдат.
Положение их было безнадежно, но сам Ночной Шакал не спешил прийти на помощь товарищам. Лежа под бензозаправщиком, он внимательно вглядывался и вслушивался во все происходящее. Боевую задачу надо было выполнить любой ценой. Вскоре над головой Славомира раздалась громкая команда на английском:
— Быстро отгоните эту дуру в сторону, она же под завязку заполнена керосином!
Вслед за этим хлопнула дверца, взревел двигатель. Ранкович еле успел ухватиться за раму заправщика. Подтянувшись, он закинул ноги за задний мост и застыл в такой позе, вибрируя всем телом. По счастью ехали недолго, вскоре бензовоз остановился, и топот удаляющихся ног подсказал Славомиру, что он остался один. Он сполз на бетон, осмотрелся и проскользнул за кабину. Бой продолжался, ответный огонь зажатых в метеостанции диверсантов слабел. А со стороны главных ворот через все посадочное поле аэродрома уже мчались два бронетранспортера.
Но это меньше всего волновало Ранковича. Всего в пятидесяти метрах от него стояли столь вожделенные АВАКСы. У Шакала оставалось только три гранаты, вся остальная взрывчатка оказалась у группы, запертой огнем морских пехотинцев. Решение пришло неожиданно. Ранкович раскрутил вентиль, и мощный поток топлива хлынул на бетон. Сам же Ночной Шакал запрыгнул в кабину и завел бензовоз. Больше всего он опасался, что искра выхлопа сразу подожжет разлитый керосин, но, к счастью, выхлопная труба оказалась вынесена высоко вверх и снабжена специальным пламегасителем. Включив скорость, Ранкович до отказа выжал педаль газа и с тяжелым ревом направил грузовик за АВАКСы.
Сначала никто не понял сущности этого маневра, но затем до американцев наконец дошло, что за рулем бензовоза находится террорист. Один из морских пехотинцев успел вскочить на правую подножку грузовика, но Славомир, не отпуская руль, трижды выстрелил из пистолета по дверце кабины, и с болезненным криком смельчак свалился на землю. Оказавшийся поблизости охранник увидел льющийся из патрубка керосин и во все горло закричал:
— Назад! Всем назад!
А Ранкович уже замкнул кольцо вокруг АВАКСов и направил бензовоз навстречу приблизившимся бронетранспортерам. Передний разразился длинной очередью из зенитного пулемета, но все пули пришлись в радиатор и, по счастью, не задели цистерну. Когда до столкновения оставалось совсем немного, Славомир открыл дверь и вывалился на бетон. Его отшвырнуло в сторону, быстро поднявшись на ноги, югослав изо всех сил бросился бежать подальше.
Первый бронетранспортер чудом увернулся от лобового столкновения, второму повезло меньше. Удар и скрежет столкновения переросли в грохот взрыва. В ту же секунду полыхнуло разлитое топливо. Это было чудовищно, пламя занялось на территории нескольких гектаров, высота его достигла пяти метров, рев рукотворного костра заглушил жуткие крики пяти морских пехотинцев, не успевших выбежать из петли разлитого керосина. Еще трое выскочили из огня и пылающими факелами крутились на бетоне в тщетных попытках сбить огонь.
